Ингвар опять замолчал. Мила видела, что эта исповедь даётся ему непросто. Молчание затянулось на несколько бесконечно длинных мгновений. Наконец, Ингвар прервал его, сменив тему:

— Мне тогда казалось, что это так легко — сгонял в прошлое, принёс артефакт, продал коллекционеру, и жизнь прекрасна.

Ингвар усмехнулся одними губами.

— Я слишком поздно узнал, Фрида потом открыла мне глаза, что с каждым переходом этот мир затягивает меня всё сильнее и сильнее. Во мне всё меньше остаётся Игоря, я всё больше становлюсь Ингваром. Однажды во время сильного шторма корабль, на котором я находился, сбился с пути, нашего хёвдинга снесло за борт рухнувшей мачтой. Благодаря своим магическим способностям, я нашёл путь к этому острову, минуя гибельные прибрежные скалы. Ты как маг меня прекрасно понимаешь — я просто видел этот путь внутренним взором. Знал, куда направлять драккар, чтобы обойти опасности. Команда решила, что меня возлюбили боги, и избрала меня новым хёвдингом. А я понял, что мне здесь нравится. И то, что я всё больше принадлежу этому миру, меня не пугало. Хотя я понимал, что когда пройду точку невозврата, когда Ингвар во мне пересилит Игоря, я больше не смогу жить в мире, где родился.

Показалось ли Миле, что Ингвар с сожалением вздохнул?

— Я не хотел об этом думать. Меня всё устраивало. Я захватил этот остров с плодородной землёй и мягким климатом. Здесь с трёх сторон отвесные скалистые берега, и корабли могут пристать только с юга. Но и там подводные скалы не позволят довести судно до берега в целости и сохранности, если кормчий не знает пути.

Всё-таки Миле показалось. В глазах Ингвара при этих словах не мелькнуло и тени сожаления.

— Я богат. Мы ходим в успешные рейды. К тому же деньги, получаемые от коллекционеров в твоём мире (Ингвар так и сказал – «в твоём»), легко конвертируются в серебро и золото, и доставить их в этот мир не составляет труда. Мне доступны любые женщины, каких я захочу. У меня даже есть собственная вёльва, которую я взял в плен в земле данов. Я бы давно уже полностью стал Ингваром, но… в тебя влюбился Игорь. И это сделало его сильней. Игорь хотел быть с тобой в твоём мире.

Мила смотрела на викинга и не могла решить, кого она всё-таки полюбила — Игоря или Ингвара.

— Случилось так, что теперь ты здесь со мной. И я хочу быть с тобой. Но дело в том, что это невозможно. Ты не из этого мира. И я не знаю, что с нами будет дальше.

— Я тоже не знаю, что с нами будет дальше, но пока мы вместе, я счастлива.

Мила задумалась на минуту, а потом спросила:— Ингвар, а ты уже точно никогда не сможешь снова стать только Игорем и вернуться в тот мир, где мы встретились? Ты ведь родом оттуда.

— Не знаю. Фрида сказала, что такая возможность есть, хотя шансов очень мало. Но в результате этого я потеряю почти все свои магические способности. И вот ещё что. Если я всё-таки вернусь в мир Игоря, я забуду, что был Ингваром. Я забуду всё, что связано с Ингваром. И я забуду, что любил тебя. И Игорь забудет. Это будет совсем другой Игорь.

— А я могу с тобой вернуться?

— Ты можешь вернуться. Когда захочешь. Ведь ты принадлежишь тому миру. Но без меня. Правда, я должен буду тебе помочь. Твоей магии теперь недостаточно, чтобы вырваться отсюда. Только в этом случае мы больше никогда не будем вместе. Мы останемся в разных мирах.

Этой ночью на широком ложе в спальном чулане Мила познала настоящее чудо любви. Временами ей казалось, что нахлынувшее счастье поглотит её целиком. И в какие-то мгновения она почти преступала черту между реальностью жизни и бессмертием вечности. Но вновь и вновь ей хотелось ступить за эту грань.

Неужели Ингвар-Игорь, обладающий её душой и телом, может забыть её? Этого просто не может быть. Мила уткнулась лицом в его волосы, рассыпавшиеся по гладкому меху. А Ингвар привлёк её к себе, и их снова накрыла волна безудержной страсти.

Глава 8

Хвастался хваткой звериной повадкой

И побеждал.

И поплатился мерой чрезмерной…

Ты ведь не ждал…

Волны вцепились,

Волны неслись

Вьющейся былью,

Ужаса стылью

Волны игрались.

Дни-близнецы проходили друг за другом. Мила привыкала к новой действительности, хотя иногда это давалось ей с трудом, в частности, особенности здешнего быта. Она освоила обязанности хозяйки долгого дома. Всю тяжёлую работу, впрочем, делала Гвен. Ей помогала ещё одна черноволосая девушка с раскосыми глазами по имени Нафа. Мила не привыкла управлять рабынями, иногда ей казалось неправильным, что девушки трудятся, не покладая рук, а на её долю остаются самые приятные обязанности. Но угрызения совести испарялись, стоило лишь ей вспомнить, что эти девушки ранее были наложницами Ингвара. Рядом с Гвен и Нафой Мила временами чувствовала уколы ревности, пусть даже ей было известно, что, по моральным представлениям той эпохи, мужчина социального статуса Ингвара был чуть ли не обязан иметь наложниц хотя бы ради авторитета в обществе. Но Ингвар смотрел на других женщин равнодушно, и по его пылкости было сложно предположить, что он удовлетворяет свои мужские потребности с кем-то ещё.

Одно холодное ясное утро принесло новости. Дозорные сообщили, что к острову направляются три корабля. Море было не слишком бурным. Видимо, богам понравилась плоть Аскольда, так как обычных в этих краях свирепых зимних штормов в этом году не наблюдалось. Однако ветер всё же был свежим. Кормчие чужих драккаров не знали безопасного пути к берегу, и вот уже один из кораблей налетел на подводные скалы. Другой драккар пытался прийти на помощь терпящим бедствие, но в результате оба корабля затонули. На третьем судне решили не приближаться к берегу и бросили якорь на некотором расстоянии от острова. И выставили белые щиты в знак мирных намерений.

Ингвар послал небольшую ладью, с целью выяснить, что за люди решили подойти к его острову. Оказалось, что это корабли Свейна конунга. Они шли в земли данов, но из-за продолжительного шторма в Западном море сбились с пути. Викинги испытывали недостаток в питьевой воде и, увидев землю, решили подойти к берегу. Некоторое время драккары шли вокруг острова, но высокие отвесные утёсы не позволяли им пристать. Наконец показалась, на первый взгляд, удобная бухта. О гибельных подводных скалах никто, естественно, не догадывался.

На первом разбившемся драккаре находился сам Свейн конунг. На втором – Харальд Одноглазый, его правая рука. На третьем корабле под названием «Копьё Тора» верховодил сын конунга – Финнбьёрн.

Ингвар отправил кормчего Хальвдана, чтобы тот провёл драккар Финнбьёрна к берегу. Позже хёвдинг об этом пожалеет, но пока великодушие, вероятно, оставшееся в наследство от Игоря, взяло верх.

Финнбьёрна и его людей разместили в долгом доме, стоявшем поблизости от ворот. Незваные гости решили несколько дней отдохнуть, пополнить запасы воды и продовольствия, а затем, дождавшись попутного ветра, отплыть по своим делам.

Во время шторма сыну конунга не повезло — упавший обломок мачты повредил ему ногу. Не сказать, чтобы очень серьёзно, но молодой человек передвигался, заметно прихрамывая. И эти несколько дней были ему необходимы, чтобы восстановить силы.

На следующий день люди Финнбьёрна с хирдманами Ингвара, оседлав лошадей, отправились в лес на лов, дабы пополнить запасы мяса. Мужчины вернулись с хорошей добычей, и вечером в лагере ожидался настоящий пир.

Финнбьёрн — молодой человек не старше двадцати, не очень высокий, но широкоплечий и крепкий, с длинными волосами льняного цвета и очень светлыми голубыми глазами — был уже опытным воином, поскольку отец брал его в походы с четырнадцати лет. Он прекрасно владел оружием, отличался решительным характером и хитростью.