Учтены не все необходимые меры, МЧС, ФСБ и прочие сами должны дополнить список. Новые пункты не должны противоречить данным указаниям.

Данные установки адресованы не только России, но и всем государствам мира. Правительства стран должны перенять опыт и быть готовыми к актам возмездия.

Предупреждение для силовых структур: Военных и пр. лиц, чья профессиональная деятельность связана с лишением жизни, необходимо максимально удалять от зоны поражения. Желательно их полное отсутствие в городе во избежание непреднамеренного уничтожения, поскольку подобная энергетика воспринимается мной крайне остро.

Необходимо обеспечить своевременное информирование населения о правилах поведения и атаках через государственные информационные ресурсы в соответствии с установленными рекомендациями. Граждане обязаны получать информацию исключительно из официальных источников. Скрытие или искажение информации может привести к тяжелым последствиям. Неверное понимание сущности проводимых действий может нанести непоправимый ущерб не только государственной структуре и экономике страны, но и сознанию людей.

Далее текст содержал инструкции при атаках в аэропортах, на таможне, создании похоронных бригад из освободившихся сотрудников СИЗО и ИУ, оснащении их техническими средствами, процедуру сбора тел и многое друге. Письмо в некоторой степени облегчало организационную работу МЧСникам. Яна была невысокого мнения о государственной машине: пока сообразят, что к чему, пока согласуют и утвердят действия, пока разграничат зоны ответственности...

Концовка добила подполковника окончательно: «С любовью, Ваша смертушка».

- Да ну на хер… - дочитав, наконец, выдавил из себя подполковник.

Служивый прав, изложенное мало походило на розыгрыш. Слишком детальный подход. Больше подходит к озабоченному психопату.

Сам Авдеев стоял по стойке смирно не шевелясь, как будто от выправки что-то сейчас зависело. Он понятия не имел, чего дальше ждать и как развернутся события. Даже примерно не представлял, как письмо перевернет его жизнь. Сейчас он благоразумно не встревал ни с комментариями, ни с выводами. В голове почему-то не к месту пронеслось: «Ахтунг!».

Тишина затягивалась.

Наконец Николай Сергеевич встрепенулся с тоской в голосе проговорил:

- Ты хоть понимаешь, под что мы подставляемся? Ты подставляешься, – поправился он.

У подполковника оставалась слабенькая надежда, что лично он все же сумеет выкрутиться из ситуации, используя большой опыт продвижения по службе. Однако, ясно понимал: сейчас будут искать крайнего и произошедшее с личным составом, вменят ему в вину, даже если Авдеев вообще окажется не при чем. Обычный прием, безотказно срабатывавший раньше: быстро исправлять косяк и валить вину на других, сейчас вряд ли поможет. Слишком уж резонансное дело.

Андрей молча отрешенно смотрел перед собой, отчаянно отказываясь верить в реальность происходящего. Не дождавшись ответа от подчиненного, Макаров со вздохом подвел итог:

- Без фейсеров здесь не обойдется, пусть они со этой смертушкой разбираются.

***

На следующий день с самого утра Плетнев находился в кабинете полковника внутренней службы регионального УФСИН Сахарова. Вчера начальник от души проорался на начальника колонии, и едва не заработав инсульт от впечатлительности, сегодня решил слегка умерить пыл. Он анализировал каждый пункт в лежащем перед ним отчете. Малейшее недопонимание или упущение в разборе дела должно быть исключено. При таком размахе ЧП к делу подключались не только управление собственной безопасности, докладывающие о ходе следствия на самый верх, но и лучшие эксперты СК. Всевозможные медицинские, химико-биологические исследования проводились в экстренном порядке. Об инциденте доложили главе государства, из Москвы вылетела рабочая группа с инспекцией, и Сахаров уже порекомендовал Плетневу и всему личному составу мылить задний проход. Он и сам уже отгреб от кого только можно было. Однако, криком делу не поможешь, к приезду проверяющих необходимо собрать как можно больше информации. На ушах стояли все: следственный комитет, правительство, министерство здравоохранения, не говоря уже про УФСИН и СМИ. Родственники погибших бомбардировали запросами колонию, общественные организации, различные партии и региональное управление. Самому Сахарову приходилось больше отбиваться от вопросов важных чинов, чем заниматься делом.

«Каждый: «Доложите, доложите». Начальства развелось, хоть вешайся. Скоро придется один доклад записывать на видео и сразу всем рассылать как спам…», - раздраженно подумал Сахаров и начал рассуждать вслух.

- Все экспертизы, по которым уже представили заключения, показывают, что смерти произошли естественным путем, от обострения хронических заболеваний, хотя такого просто не может быть. Это не пищевые отравления. Ядов ни в продуктах, ни в телах не обнаружено. Отравление химическими, наркотическими или другими сильнодействующими веществами, специалисты тоже исключают. Признаков инфекций нет, по крайней мере, тех, которые смогли бы быстро обнаружить. Часть анализов будет позже, но сейчас все чисто. Следов радиоактивного облучения не обнаружено. Какие мысли, полковник? – обратился он к Плетневу.

Начальник колонии бессмысленно рассматривал рисунок древесины лакированного стола полковника. Стресс догнал его только через двенадцать часов и теперь давил тяжким грузом на область темечка. Осознавая тяжесть происшествия, Плетнев полностью ушел в свои мысли, не имея ни оправданий, ни правдоподобных версий случившегося. Голос Сахарова привел его в чувство. Он собрался:

- У меня только одно предположение – неизвестный науке вирус, который запустил цепочку реакций.

- Это с одной стороны бы несколько облегчило задачу, но теория пока не подтверждается. Доклад прочитал, давай так поговорим. Может какую-то деталь упускаем из вида.

Доверительный тон в заблуждение Плетнева не ввел, он официально и сухо тарабанил:

- Посторонние лица на территорию ИТУ не проникали: просмотрены все камеры слежения. Обыски и допросы персонала вскрыли нарушения, но ничего, что могло объяснить гибель заключенных и сотрудников колонии. Нашли траву у одного из заключенных. Обычная анаша, без примесей, сейчас выясняем как оказалась на режимном объекте. Несколько телефонов…

- Ничего такого?! Развели бардак в колонии! Если трава у вас в камерах, то, черт знает, что ещё могли протащить на территорию! Нажрались чего-нибудь или накурились новым спайсом твои…, - почувствовав, как снова заводится, Сахаров осекся, сердито замолчав.

Устраивать разнос можно сколько угодно, но сейчас приходилось мыслить продуктивно. Он примиряюще продолжил:

- Ладно, слышал приватные новости от медиков?

- Да, пятна на трупах побледнели. На некоторых совсем пропали, как будто ничего и не было. В медлабораториях говорят, время работает против нас. Единственные нехарактерные проявления, которые могут помочь в исследованиях, исчезают. Даже заморозка тел не помогает.

- Да… и криминалисты пока не выдвигают никаких теорий их возникновения. Цвет объясняют скоплением пигментов тромбоцитов, меланина, или как мать их, чего там… В общем не до конца понял, но как мне пояснили, при определенном воздействии концентрируется в одном месте. Как кровоизлияние от удара.

Сахаров постучал ручкой по столу, отбивая щелчки в такт мыслям. Плетнев молча переваривал услышанное, он надеялся, что вызванные специалисты из НИИ Новосибирска и Москвы смогут пролить свет на странное явление, но пока новости не обнадеживали. Руководитель подспудно сам понимал – Плетнев не причем, но не выскажешь же свое мнение проверяющим без веских доказательств.

- Наверху волнуются. Я, Александр Владимирович, пальцы вышестоящих прямо у себя на шее чувствую, а у нас даже мало-мальски правдоподобных объяснений нет. Сколько ещё сможем отмалчиваться? Пресса … – начальника прервал негромкий звонок по стационарному телефону.