Степан какое-то время ещё пытался бороться за сына. На месте переломить ситуацию не смог, поэтому отправил отпрыска подальше. В армию. Повергнув весь Дальневосточный военный округ в глубокий шок. При поголовном откупе и откоса от срочной службы, сын директора крупнейшего завода России оказался в рядах обычных призывников. Как и следовало ожидать, желание ширнуться и деньги, сделали свое дело и там, тем более место для службы в этом плане было выбрано не самое удачное. Служба в армии не помогла освободиться от зависимости. Статус конченного нарика оказался пожизненным. В короткий срок все младшие Килежичи один за другим сгнили изнутри или погибли от передозировки. Судьба на корню полностью прервала род. Хотя, может статься, высшая справедливость оказалась ни при чем. Скорей всего, на иглу сыновей преступников подсадили из мести враги, коих у братьев было предостаточно.

Стоит отдать дань справедливости – Килежичи после смерти сыновей всегда находились в конфронтации с барыгами и активно чинили препятствия наркотрафику.

Преступная составляющая Челябинска вообще казалась удивительной. Одни боссы мафии перекрывали кислород распространению наркотиков. Другие, такие как Макарыч, растивший дочь, всеми силами старался не допустить расцвет «мохнатого бизнеса» - проституции. В зародыше гасил подпольные «массажные салоны». Даже по прошествии многих лет после его убийства, в Ленинском районе, где он проживал с семьей, не было ни единой квартиры с жрицами любви, оказывающей сексуальные услуги. То ли слава благородного разбойника Робин Гуда крутым бандитам не давала покоя, то ли каждый, благодаря единокровным детям, создавал свои понятия чести и правильности в преступном мире.

Так или иначе, сыновья тема оказалась крайне болезненной для самого Степана.

Ему то Тамара Александровна и поведала за рюмкой коньяка о своем горе. Долго уговаривать криминального босса не пришлось. Несмотря на то, что он не являлся «вором в законе» в истинном понимании этого слова, Степан всё же был идейным. По крайней мере, считал себя честным бандитом и всей душой ненавидел ментов, которые прикрывали точно такую же преступную сущность погонами и властью. Женщина знала к кому обратиться. Дослушав рассказ Шепиловой, Килежич за символическую плату сам предложил наказать виновных. Они ударили по рукам с единственным условием: Тамара хотела лично наблюдать за процессом возмездия. Килежич был не против. Глядя в многострадальные глаза директора ресторана, он сразу просек: эта решительная и ушлая бабенка будет посильнее некоторых товарищей, выдержит все и никого, никогда не сдаст.

Первого члена преступной троицы, Толика, поймали вечером не далеко от дома, затолкали в багажник черной Волги и отвезли в пустующий склад. Тамара с мазохистской неистовостью желала знать мельчайшие подробности произошедшего, поэтому из него долго и жестоко выбивали информацию, кто что говорил, кто заманил наверх, кто бил, кто толкнул с балкона. Под пытками Толик признался во всем, сдав подельников с потрохами.

Как и предполагала Тамара, все началось из-за Юли. Увидев уровень обеспеченности Артема и его заинтересованность в романтических отношениях, ей пришла в голову идея, как тянуть из порядочного мальчика деньги. Юля сначала замутила с Артемом любовь, переспала, а потом из-за пустяка рассорилась. Перед дворовыми друзьями представилась оскорбленной и предложила наказать деньгами.

Какое было время, такие и герои. Местная шпана равнялась на крутых. Их влекла преступная романтика, антураж беспредельности и понты. Они подражали манерам и «прихваткам» братков на районе, поэтому Юлькино предложение зашло на ура. В девяностые тематика «поставить на счетчик» была крайне популярна. Попасть на него могли не только из-за проступка или не вовремя отданного долга, поводом могло послужить что угодно. Все решало на чьей стороне сила. Юная шаболда умело манипулировала, апеллируя к крутости вымогательства за опороченную честь. Завидовавшие крутой жизни Артема, пацаны охотно согласились раскрутить «золотого мальчика», но просчитались с одним. Парень, хоть и не выглядел крутым, все же унаследовал жесткость матери. Игнорировал угрозы, не боялся, и на развод не велся. На очередной стрелке, организованной Юлькой «поговорить», все пошло не так. После безуспешного запугивания завязалась драка, в ходе которой милицейский отпрыск Жора, испытывая прилив разудалости и в порыве беспричинной злобы, вытолкнул Артема с балкона 8 этажа в подъезде между лестничными площадками.

Тамара Александровна не особо распространялась о нюансах наказания Толика. Все-таки состоявшееся убийство, по которому, возможно, ещё не истек срок давности. Но вполне определенно дала понять, что его пристрелили, как скулящую собаку. Огнестрел указывал на особый статус исполнителей, рядовому гопнику пистолет было не достать. Затем пришла очередь Жоры. Ему, как главному убийце, сыну мента, и основной причине не совершившегося правосудия, была заготовлена особая участь.

Расправа происходила на пустынном берегу озера в пригороде Челябинска. Над тихим заливом, обрамленном камышами, пульсировала черная, клокочущая энергия. Как раз такую, остро-опасную, бурлящую в предвосхищении самых отвратительных событий, Яна определяла для себя как возбужденную, девятого уровня. Били Жору бесчеловечно, расчетливо, не давая потерять сознание. Одной физической боли для осуществления мести Шепиловой было недостаточно, она жаждала моральных страданий убийцы. Наблюдая за истязаниями, она выплескивала на него все свое презрение, ненависть и боль, объясняя Жоре кто он и что его ждет. Сына мента насиловали прямо на её глазах.

- В момент, когда его трахали, я с ним говорила, - поведала тогда в поезде Тамара Александровна.

Жора рыдал, валялся в ногах, моля о пощаде, был готов на все, лишь бы его не убивали. Слезы ублюдка, недавно насмехавшегося над ней, вызывали ещё большее отвращение у Шепиловой, её ожесточенное сердце жаждало только смерти.Зверски избитого и бесчувственного Жору погрузили в лодку, вывезли на середину озера и выкинули за борт в холодные воды Смолино.

Из Яны после таких откровений, словно клином вышибло собственное горе. Она до сих пор помнила черную вязкую тьму, накрывшую собеседниц и то, как молча запивала рассказ враз потерявшим крепость коньяком. Яну ужасал даже стиль повествования – ни единого нецензурного слова в ненавистную сторону, только остужающий кровь тихий рассказ. Услышанное поразило до самых глубин души. Она могла понять принцип «ока за око» - и лишение жизни казалось справедливым, но такая вендетта… Сама Яна никогда бы не выбрала такой омерзительный способ мести. Не стала бы возится в постыдной грязи. Однако, при всем этом, она не испытывала праведного возмущения из-за действий собеседницы. Кто она такая, чтобы осуждать убитую горем мать? То, что пережила Тамара Александровна, не дай бог никому.

Море не принимает мусор.

Оно выбрасывает его на берег.

За ежедневными чистками, незаметно подошло время выезда во Вьетнам. Оплачивая тур в марте, Яна целенаправленно выбрала даты на стыке сезонов ближе к середине октября. Так было дешевле. Период дождей заканчивался, жара не достигла своего пика и туристов должно быть немного. Последний момент при новых обстоятельствах на руку не играл, зато в остальном, так кстати запланированное путешествие казалось настоящей удачей. Она, безусловно, понимала плюсы быстрого переключения внимания с России на другую страну, но ещё в полной мере не осознавала, как чистка исключительно российских территорий может привести к стремительной изоляции. Въезд-выезд могли закрыть буквально со дня на день. Зарубежные страны серьезно оценили уровень угрозы и теперь соотносили риски с убытками, связанными с отказом от российских туристов. Если бы блэкаут произошел до первого выезда из страны - это существенно усложнило выполнение миссии. Пришлось бы искать маршруты через ближнее зарубежье – например, Казахстан, куда можно просочится, найдя брешь в тысячекилометровой сухопутной границе. О Европе и дальних перелётах можно было бы и не мечтать, что означало полный провал задуманного. Пока же решения по прекращению авиасообщений находились на стадии рассмотрения, она радовалась возможностям.