Моргнул.
– Блядь…
Еще раз моргнул.
– Блядь…
И перед глазом предстало все.
– Меня зовут Айзек… Айзек… Это я… – тяжелый болезненный вдох впустил в кровь мысли. Мыли начали бегать по телу, плодиться. Их стало так много, что вскоре мозг не смог их выдержать и снова впал в ступор. Боль ненадолго прекратилась, а потом возникла вновь.
– Не знала, что у вас есть брат… – молодая девушка в белом халате сняла последний слой бинта.
– А вам и не надо было, и это, в следующий раз глаза-то ему не заматывай!
– Да рано ему еще! У него тяжелая сочетанная травма. Мы как снимок сделали…
– Не болтай, а лечи его…
– Мы подняли документы… У нас нет…
– Он просто к вам не ходил. А его корки в бою утеряны. Ты что? Не видишь, что пацану в башку выстрелили?
– Мистер Хайле…
– Эй, Марк! – голос обратился к глазу, и пришлось открыться. – Ты как?
Глаз спросил у мозга, мозг у тела. Тело проверило руки и ноги. – Больно…
– Ниче, терпи. Щас тебя легонько накачают обезболом, и станет легче.
Стало.
– Молодой человек! – легкая рука дотронулась до плеча, и мальчишка вздрогнул.
– А? Что?
– Сейчас я аккуратно сниму повязку. Попробуйте открыть сначала здоровый глаз, а потом больной.
И глаз открылся. Все белое.
– Белое…
– Хах… вы в больнице.
– В боль…нице…
– Да… А теперь откройте второй…
Глаз не открылся. – Больно…
– Ну ничего. Всего неделя прошла. Вы конечно счастливчик, но… возможно будут последствия.
Плевать.
– Сейчас я введу вам раствор. Он с обезболивающим. Постарайтесь не напрягаться.
Тело проснулось от того, что внутри закрутились мысли. Мысли эти были тревожными и превращались в кипящую ненависть.
– Я…
– О! А вовремя ты! – голос Уиллиса, что появлялся из темноты каждый день, уже начал докучать. – Марк, тебя будут готовить к выписке через неделю. Как чувствуешь себя?
– Нормально… только пусто как-то…
– Ничего, братишка. Ничего… Ты помнишь, кто я? – бинты слезли с лица, и перед взором предстал тот самый Уиллис Хайле. Ненавистный, чудовищный, с омерзительной улыбкой. – Помнишь?
– С трудом. Я помню тебя, но других…
– Я…
– Уилл. Брат… Друг. Я не помню маму и папу…
– Ничего. Вспомнишь…
За пустыми глазами вспыхнула злоба. Лицо, ослабшее от тонны обезболивающего, не смогло выразить эмоций. И к лучшему. Айзек смотрел на своего врага, был так близко, что руки могли дотянуться до шеи. Но Уилл только этого и ждал. Он предоставил свою шею. Вот же хватай! Но мальчишка охотник проснулся от долгого болезненного сна.
– Спасибо, что вытащил меня, – улыбнулся Айзек.
– Ничего, Марк… Ничего… и не из таких передряг выбирались…
День изо дня злоба все сильнее пропитывала раненое тело. Она легла фундаментом в разбитых костях. В раненых и ослабших руках, в промёрзших ногах. Злоба заставляла парня открывать каждый день глаза, учила видеть мир по-новому. Злоба заставила засыпать и просыпаться на этой койке столько раз, сколько нужно.
Чтобы однажды получить шанс на месть.
На противную, скользкую, отвратительную месть. Одна могила уже была заготовлена и опробована. Настало время для второй.
– Кость начала срастаться, но эту часть головы лучше не трогать…
– Ага… – улыбнулся Марк. Криво улыбнулся.
– Физических нагрузок избегаем… Ударов, тем более. Постарайтесь почитать сегодня литературу. Если будет больно, то прекратите. На первое время выпишу вам обезболивающие.
– Спасибо большое.
– Марк! – крикнул из коридора больницы Уилл. – Ну ты чего там тянешь?! Пошли! Мама и папа жуть как по тебе соскучились.
Ага… как же…
– Ох, Марк! Мааааарк! Надеюсь, ты не забыл, как заниматься любимым делом…
– Это каким? – Айзек начал вычленять чужие новому дому эмоции, чтобы тщательнее их спрятать.
– Нести мир и порядок, брат мой. Мир и порядок. И получать от этого удовольствие…
– Надеюсь, что нет, – улыбнулся Марк. Ехидно. Так, как только брат Уиллиса мог.
Глава 6
Быть понятым
– Ты бредишь… – отмахнулась девушка, скорчив гримасу отвращения.
Ханна оперлась на кромку выдавленного стекла и поймала волосами ветер. Айзек невольно глядел на нее, и так же невольно глядел вдаль за ней. Вот уже два года прошло, снега почти сошли и оголили совсем не траву. Всюду была грязь и камни. И не было того прекрасного пейзажа, который рисовало детское наивное воображение.
Вместо этого, то тут, то там, начали оттаивать тела умерших в снегах людей. А вместе с ними их гнилые пожитки, и реже – техника. Видеть мертвых теперь приходилось чаще. И вместо зеленого рая, Айзек создал кладбище неупокоенных…
– В том-то и дело, что нет. Хотел бы, чтобы это было бредом…
– Ты два года притворялся другим человеком, чтобы что? Чтобы отомстить? Чтобы вырваться и уничтожить мир… Нет, погоди, как бы ты, наверное, это сказал… Спасти его?
– Нет…
– … или не спасти? Может обновить? Я бы приняла смерть на твоем месте. Под пытками и страданиями.
– Легко говорить, когда ты…
– Когда не была на твоем месте? Да. Легко! – с презрением бросила Ханна. – А еще легко думать задним умом. Так же легко, как находить всему этому оправдания. Какие оправдания, Айзек? Я вот слушаю тебя, и мне кажется, что ты уже давно всему их нашел. Вообще всему! Ты жив, здоров, бодр… Ты спишь и ешь. Ты едешь на прекрасной машине, о которой могут только мечтать люди со всей планеты! И тебя не гложет совесть!
– Гложет, – Айзек закурил еще одну сигарету.
– Нет, Айзек. Не гложет.
– Гложет…
– Я бы на твоем месте пустила бы себе пулю в лоб.
– Ага… – парень сделал невозмутимое лицо, но там, за этой маской, он испытывал такую обиду, от которой вряд ли оправится. Даже убийство тысяч людей сейчас было не таким обидным и тревожным делом. Ханна видела все, Ханна должна все понять. Но не понимает.
– Не хочешь попробовать? – кивнула на пистолет девушка. – Хотя нет. Давай заберем у Осло карабин…
– Ты еще вчера могла меня убить! Почему не убила?! – вспылил парень, и почувствовал, как пассажир в кузове пригнулся, услышав шум из кабины. Голос стал немного тише. – У тебя в любую секунду времени есть возможность свершить твое «правосудие». Чего медлишь? Пистолет вот он. Бери в любое время.
– Хах… Знаешь… Я сначала подумала, что не могу тебя убить из-за того, что мне тебя жаль… Но теперь мне тебя, кажется, не жаль. Хочу, чтоб ты барахтался в этом отвратительном мире, который сам же и создал. Одно решение, Айзек! Одно! И ты испортил свою жизнь. Наслаждайся.
– Вау! Тогда зачем ты тут? Подбросить тебя с дружком до другого поселения?
– Неееет. Я хочу быть рядом. Посмотрю, как ты барахтаешься. Дождусь я твоего раскаяния или смерти, неважно. Хочу быть рядом в этот момент…
– Говоришь, как прилежная жена, – усмехнулся охотник.
– Ооооо! Юмор из Ред Вотера. Ты точно там жил! А была ли у тебя прилежная жена? Это входило в твою новую личность, или твой братец не подготовил почву настолько?
– Знаешь, я мог тогда остановиться. Вот только причин останавливаться не было.
– Че? – Ханна краем глаза заметила, как Айзек достает магазин для карабина и сует его в специальный карман.
– То самое. Рядом не было тебя, чтобы остановить меня. Дай угадаю… Ты, наверное, отдыхала в каком-нибудь поселении. Гордая собой, сильная, ловкая. Выжившая в таких удивительных приключениях. Все подохли, а ты уцелела. Сколько же раз ты рассказала эту удивительную историю? – нехотя, Айзек подтянул на себя рычаг автоматического хода и кивнул Ханне на руль. – Держу пари, ты уже и охотницей себя нарекла. Кичишься тем немногим, чему научилась. Вон как пацан слюни на тебя пускает. Того и гляди, примет новую веру, да преклонит колено перед всесильной и всезнающей Ханной!
– Заткнись!
– Заткнись? А не ты ли меня молчуном называла?
– Ты несешь какую-то чушь! Это все полный бред больного на голову ублюдка!
