– Не планирую.
– Так… Тогда… ты выжил после выстрела в голову?
– Получается так, – поморщился Айзек, с трудом вспоминая произошедшее.
– Верится с трудом… Но… – девушка подбирала слова как могла. – Зачем?
– Зачем? – внутри головы Айзека после такого вопроса усмехнулся даже Уиллис. – Я просто опять пытался сбежать…
– Пафосные речи оставь для смертного одра. Я спросила, а ты ответь.
– Хотел сбежать. Чтобы не видеть умирающую тебя. Чтобы не пытали меня, не издевались над тобой. Тому ублюдку хотелось развлечений. Он планировал издеваться над нами до последнего, потому что слишком много усилий приложил, чтобы поймать двух дураков. Я подумал, что: во-первых, я не хочу доставлять ему такое удовольствие, во-вторых, я надеялся, что он оставит тебя в покое, в-третьих, одной пулей можно было убить одного человека. И он явно не был бы тем, кого так легко убить. Но это я только потом понял.
– Охренеть… – округлила глаза Ханна. – Я просила быть честнее, но это прям…
– Перебор?
– Ага… Ладно, я так поняла, ты ответишь на все мои вопросы…
– Если смогу.
– Это какая-то акция? Скрытный Айзек решил быть откровенным?
– Не в этом дело. Просто не вижу смысла… – машина подпрыгнула на кочке и Осло сгрохотал где-то в кузове. – Черт. Надо бы глядеть, чтоб твой дружок не вывалился…
– Он тебя жутко боится. Всю ночь караулил дверь… – усмехнулась девушка.
– Ну… Он молодец. Правильно делал. Если бы я встретил себя, которого знал он, то я сделал бы так же. Но еще лучше, то выстрелил бы в лицо. Чтоб наверняка.
– Да что между вами произошло?
– Ты правда хочешь это знать?
– Ну уж поведай. Мы ведь намерены закончить все в этом последнем путешествии. Не хочу, чтобы осталось что-то недосказанное.
– Как скажешь…
Глава 30
Потерянная глава
Вода тяжелая. Вязкая. И холодная. И сколько бы мальчишка охотник не греб к свету, что-то тянуло его на дно. Нет ни боли, ни холода. Рук нет и ног нет. Только вода. Тело уже почти растворилось. И спать хочется. Только спать во сне странно и непонятно. И не понятно, где он. Как он тут оказался. Нужно наверх. Нужно к Ханне.
Яркий свет бьет в глаза, а за ним и боль. И холод. Тело трясет и с каждым шорохом, с каждым звуком, боль становится все сильнее. Вот, вроде, затихло, замолкло.
– Мммм… – горло только мычать может. Слов в голове нет. Только что-то звериное. Чудовищно болезненное и пустое. И один лишь свет.
Свет?
Что такое свет?
А боль?
Боль понятна.
Айзек открыл глаз, но ничего не увидел. Только свет. Все белое. И чем больше белого, тем больнее. И нет ни рук, ни ног. Все еще.
– Вот сука! – взвыл кто-то рядом.
А что он сказал?
– Капитан! – началась возня. – Капитан!
– Чего?
– Гляньте!
Что они говорят? Тело без мыслей не понимает слов.
– Хо-хо… – это что? Радость? – Намотайте бинт, чтоб мозги все не вытекли. И в кабину его…
– Может добьем? Он все равно не жилец!
– Выполняй приказ, боец!
– Аааааа! – глотка что-то выдавила. Какой-то звериный вой, вперемешку с жалобным плачем. – Аааа! Ммммм…
– Потерпи, дружок. Щас… Щас все будет… – голос знакомый. И не понятно телу, чей. Будто родной голос.
– Мы промыли рану… но… Капитан, там вообще месиво из костей. Он не дотянет до города. Да и…
– Он-то дотянет, – противный голос.
Тепло и больно. И больнее, чем было, когда было больно и холодно. Руки и ноги у тела чувствуются как нечто далекое. Нечто неосязаемое. И как только в голове зарождается крупица мыслей, то боль тут-же ее прогоняет. Пусто.
И темно.
А еще светло.
И где-то между светом и тьмой тело мальчишки. Слабое и израненное. Уставшее. Болезненное. И хочется отказаться от этого тела, но все никак не выходит. Получается только барахтаться в этой мутной воде, и ни вверх, ни вниз.
И снова пропасть, провал, скачок куда-то в другое время и место. И вот она, невероятная, первая мысль.
И первое слово.
– Больно…
– Очнулся! Эй! Пацан, открой-ка глаз!
– Да гонишь что ли?! Хрен он тебе откроет че, у него мозги все в кашу…
– А ну прекратили! Руль возьми!
– Так точно!
– Эй, слышишь?
Болезненное тело начали трогать, мять, трясти. Глаза у тела не открылись, как бы оно не старалось. И внутри тела пусто.
– Черт! Ладно, едем дальше. У нас еще несколько дней пути. Перемотайте его! И рану промойте, вонять начала!
– Это он это… обгадился, капитан.
– И портки ему смените!
– Может проще убить?
– Ахах, капитан хочет, чтобы он помучался. Забей, щас снимем с него его тряпье, да выкинем. А то тут и кровища его пованивать начала.
Боль и холод.
Боль.
И снова тепло.
Но тело не разделяет эти понятия. Оно лишь понимает, что стало иначе. И только боль неизменна.
И внезапно в умирающем теле, в дырявой голове, зарождается сознание. И сознание хочет знать лишь одно. Как там Ханна?
– Ханна? – спрашивает больное тело.
– Кто это? – переспрашивает костяная крошка, что размазана по больному мозгу.
– Девушка, – воет мозг.
– Пуля…
– Умер.
– Все.
– Это конец.
– Страшно.
– Мне страшно.
– Мне больно.
– Я не хочу.
– Мне страшно.
– Капитан! Пацан глаз открыл!
А глаз не видит ничего.
– Эй! – пальцы капитана щелкают перед лицом. – Видишь меня?
– Угу… – охрипшим горлом отвечает тело.
– Ты меня помнишь?
– Нн… Нн…
– Капитан, он уже все. Не тратьте время.
– Хрен там! Смотри! – тело тормошат, поднимают слегка, и кровь внутри черепа начинает переливаться, болтается вокруг мозга. Тот всплывает выше, и больно. – Помнишь меня?
– Нет… – рывком выдает тело.
– А ты помнишь, кто ты?
– Ннне… пон…ял…
– Хах… Дружище, ты в безопасности. Скоро будем дома… – голос врет. Тело этот голос ненавидит. – Я Уиллис. Ну же! Вспоминай! Я твой брат!
– Капитан, вы серьезно?
– Замолчи! Эй, – снова тормошат тело. – Ты помнишь, как тебя зовут?
Зовут? Кто?
Кого?
Как зовут тело?
А как-же зовут тело?
– Тело…
– Болит, да? Потерпи чутка, там до лазарета и на койку… Но сначала… Ты помнишь, кто ты?
А кто? Кто тело? Чье тело?
Выше локоть.
Перья переливаются, красивые.
В плаще тепло. Можно вздремнуть.
Опять нож от крови не отмыл…
Бесит рыхлый снег.
Оно сейчас сожрет.
Оружие на поясе.
А кто мои мама и папа?
Заряда должно хватить…
Бак топлива?
Это космический корабль…
Айзек!
Кто?
Если ты сделаешь это, я никогда тебя не прощу!
Айзек…Исаак…Пацан…Мелкий…
Юра?
Ты был рожден живым!
Живым?
– Капитан, ему совсем поплохело. Бормотать начал, и пена пошла!
– Переверни на бок!
Опять холод. И темнота.
Глаза бусинки.
Что-то спросили, но тело не отвечает.
– Ты помнишь, кто ты?
Кто тело?
Кто?
Айзек!
Айзек?
Да, я охотник, с горы близ Повала…
Охотник? Такой молодой?
Выучил на свою голову, Юра…
Ты давай, лечи его и не болтай. И жопу ему зашей.
– Кто ты? – картинка прояснилась. Кошмар начал развеиваться и осталась только боль.
– Нн… Нне… помню… – с трудом выдавил мальчишка.
– Ты Марк! Марк Хайле!
– Капитан?
– Подожди снаружи!
– Так точно.
– Ты Марк. Мой дорогой младший брат, – улыбка растеклась по лицу человека перед глазом. И казалось, что есть только этот глаз. Который болит. И больше ничего. Глаз мог лежать на боку или стоять вертикально. Но всегда был лишь глаз. И в глазу были лишь темнота или свет.
– Я… Марк…
– Хайле!
– Угу…
– Ну вот и славно! Марк! У меня есть одно дело, я сейчас мигом вернусь, и мы поедем домой. Осталось пол дня!
– Угу…
Глаз начал обрастать костяным черепом, закрылся кожаным веком. Спрятал за собой мозг. Оказался водружен над огромным бесчувственным телом на колонне из кучи позвонков. Глаз увидел свет, и долго пытался его отсеять. А потом осознал, что он – лишь часть чего-то большего.
