— Опять лампочка перегорела, — прошептала Диана.

— Обожаю Альбину Марковну, — хмыкнул Роман ей в губы.

Обвил рукой талию, а второй обхватил за шею, притягивая, приближая неизбежное.

К чему они шли уже давно. Малое и незначительное для других, но огромное и решающее для обоих.

Все запреты, обещания, преграды забыты…

И вот его горячее дыхание у нее на губах, потом во рту, когда она приоткрыла губы, и …

Дверь за спиной распахнулась, и яркий свет залил крыльцо. Рома прижал Диану к себе, пряча ее лицо у себя на плече.

— А вот и Диана, — услышала она за спиной мужской голос, и почувствовала, как напряглось тело Романа.

Они сидели вокруг журнального столика и пытались вести беседу. Антон Иванович, Михаил Демьянович, Алексей, Роман и Диана и еще один гость — генерал в отставке, высокий седовласый мужчина, с глубоко посаженными голубыми глазами, острыми скулами и тяжелым подбородком.

У Антона Ивановича не возникло проблем с подбором тем. Как всегда, он говорил о кораблестроении и только их с Михаилом Демьяновичем болтовня и горячие споры немного разбавили общее настроение в комнате.

А Роман пролистывал в уме правила приличия, прикидывая, насколько приличным будет заткнуть Лешика, который болтает с Дианой, выдает каламбурные шуточки и время от времени протирает линзы очков?

— Захожу в комнату, а прабабушка моей девушки вырезает круги для пельменей моим объективом от фотоаппарата!

Диана не смогла удержать улыбки. Дело было не только в смешных историях, а в том, с каким лицом Леша преподносил их, разыгрывая разную мимику. В этом парне умер актер театра, настолько он мог правдоподобно сыграть и полоумную бабушку, и злобного соседа-алкоголика. И прерывать его неудобно. Кажется, Леша до сих пор думал, что между Дианой и Романом все также плохо, как в прошлый раз. Но весь сегодняшний вечер подтверждал совсем другое. Каждый жест Романа, его взгляд и намерение поцеловать, говорили о другом. Они вопили в сердце Дианы, которое заходилось в учащённом темпе, стоило вспомнить его дыхание и почти прикосновение губ…

Да и невозможно настолько хорошо сыграть бешенство, которое читается по каменному выражению лица и ледяным глазам Романа, когда он смотрит на Лешу.

В комнату вошла Саша. Поставила на стол тарелку с сухофруктами и орехами.

— Угощайтесь, — тепло улыбнулась. — Диана, не могла бы ты помочь мне на кухне?

О да, может и поможет!

Как только Диана закрыла дверь на кухню, Саша начала горячо и быстро шептать:

— Что ты творишь, Диана? Да я даже из кухни слышала ваши с Алексеем смешки! А когда зашла в комнату, ма-а-ама дорогая, я думала Роман щас ка-а-ак даст ему в зубы!

— А что я могу сделать? Лешик так старается развеселить всех, и у него неплохо получается, — проворчала Диана, — Вот сама попробуй посидеть хотя бы пять минут с ним.

— Да я с ними сидела почти два часа, пока вы не пришли. И да, ты права, из Леши получился бы отличный клоун, веселить он умеет, — признала Саша. Затем глянула на Диану, подвела ближе к свету и прищурилась. — Ты что, накрасилась?

— Не надо так говорить, как будто я нанесла клоунский грим, — Диана пожевала губу.

— Ди-и-и, какая ты красивая! — Саша отступила назад. — Откуда эти вещи? Не помню, чтобы мы что-то похожее покупали.

— Это в журнале мне одолжили. На время. Но сейчас не это важно…

— Как раз-таки это! Вот почему Роман смотрит на Лешу таки-и-им взглядом! — Саша округлила глаза, раздула ноздри и сжала губы, но картина вышла до того смешная, что Диана прыснула от смеха.

— Если Рома смотрел с такими лицом, — пропищала она, давясь хохотом, — я не удивлюсь, что Лешик его не испугался, — вытерла выступившие слезы на глазах.

Смех замер в горле, когда в дверях появился Роман.

— Александра, ты не могла бы оставить нас одних?

Саша вылетела из кухни, бросив сочувственный взгляд Диане.

Роман закрыл дверь и щелкнул замком.

— З…зачем вы закрываете дверь?

Он подошел вплотную и Диане стало совсем не смешно, когда она увидела полыхающее безумие в серых глазах.

— Назови его Лешиком, и я затрахаю тебя так, что имя свое забудешь, — процедил он, затем наконец-то сделал то, что мечтал сделать последний, сука, месяц!

Впился в губы Дианы, раскрывая их своими губами, жестко, нагло, сильно, засасывая, перехватывая ее испуганный крик, который утонул у него во рту. Прижимая к себе за затылок и за талию. Не просто прижимая, а вдавливая в себя, не жалея, испытывая адское удовольствие от ее слабых попыток оттолкнуть. И плевать, если она запротестует, попытается вырваться. Хватит! Достаточно он и сам ее отталкивал, и держал себя на расстоянии. Больше ни на сантиметр дальше, ни на миллиметр от себя. Только так, как сейчас, прижимая к стене податливое тело собой, заглушая ее стоны, беря власть в свои руки, сатанея от ее губ, мягких и теплых, от ее отклика и лихорадочных рук, которые гладили его по плечам и цеплялись за шею.

Роман задрал юбку Дианы выше и раздвинул ее ноги. Подхватил под ягодицы, приподнял и она обвила его талию длинными ногами. Вклинился между бедер, чувствуя, как трещит ширинка от возбуждения. Впечатался пахом в ее промежность и потерся.

Содрал шифоновую рубашку Дианы с плеч. Один взгляд на простой черный лифчик, и он глухо зарычал, обхватывая губами мягкую плоть, которая выступала над чашечками, желая вцепиться зубами, наслаждаясь ее кожей, ароматной и вкусной. Ни хрена не поцелуи, а самые что ни на есть засосы, втягивая кожу сильно и жадно.

Диана стонала сквозь зубы, стараясь сдержать громкие вскрики от грубых ласк Романа. От его сильных пальцев, которые сжимали ее бедра, до боли сжимали, но эта боль была настолько сладкой, что она могла лишь вести бедрами, елозя по его нешуточной выпуклости.

Губы Романа, казалось, сжигали ее, оставляя на теле огненные полосы. Диана горела в этом пламени, когда разум больше не подвластен над телом, а действуют лишь инстинкты, которые точно знают, то, что происходит — правильно и нужно. Она захлебывалась от фонтана эмоции, которые накрывали ее крышесносными волнами с каждой секундой, что она ощущала Романа.

Под звук разрываемых колготок Диана тихо вскрикнула.

— Нет, нет, нет…

Роман перехватил возражения поцелуем. А ее вскрик утонул у него во рту, когда он отодвинул трусики и прикоснулся пальцами к ее влажному естеству. Прошелся пальцами по дырочке, и Диана готова была зарыдать от чувств и ощущений, которые взрывались в ней яркими, мощными, ослепляющими фейерверками.

Внезапно Роман отпустил Диану и поставил на ноги. Прижал к себе, удерживая за талию и прислоняя к себе.

— Принцесса, кажется, нас уже обыскались.

Прикрыл глаза, вдыхая запах Дианы. Стиснул зубы, чувствуя на кончиках пальцев ее влагу. Дрожащими пальцами застегнул мелкие пуговицы на ее рубашке и поправил юбку. Не то время и не то место он выбрал для бурных прелюдий, но остановиться смог только усилием воли.

Раздался очередной аккуратный стук в дверь. Роман встряхнул головой и распахнул дверь в душную комнату, переполненную вожделением и искрящуюся от желания.

Альбина Марковна забежала на кухню, опустив глаза на пол, и начала копошиться в холодильнике.

— Простите, простите, Миша хочет подарить коллегам коллекционный коньяк. Дианочка, не помнишь куда я его сунула? Кончено, не помнишь. А, вот, нашла!

Верткой фурией выскочила обратно.

Роман протянул руку Диане, и она вложила свои пальцы в его ладонь. Притянул к себе и обнял.

— Ложись спать, — прошептал и поцеловал в висок. Диана молча кивнула.

Проводил ее до лестницы. Очередной поцелуй, но в не щеку, как обычно, а в губы, совсем не быстрый и не дружеский, а глубокий и жадный, такой, от которого губы покалывает от сладкой боли и тело плавится, прижимаясь ближе к крепкому торсу, задыхаясь и перерождаясь заново.

— Поднимайся к себе, принцесса.

— Спокойной ночи, Роман.

— Пока, Диана.