Прохладный осенний вечер обнял улицы, подсвеченные яркими вывесками и фонарями, а воздух вокруг был зыбкий и освежающий. Роман сделал пару глубоких вдохов и выдохов, и обошел машину. Как всегда, Диана удивлялась его жестам, каждый раз смущенно благодарила, когда он открывал и придерживал дверь перед ней, закрывал собой от толпы, оберегая от случайного толчка, наливал напитки или расплачивался в ресторане. И за ее смущенно-удивленный взгляд Рома готов был делать это постоянно.

Они приехали в ресторан, который Роме посоветовала Марьяна. Зайдя в полутёмный подвальный зал, мысленно поблагодарил сестренку. Это был истинно итальянский ресторан. Неприкрытый декорациями, музыкой и громкой фамилией какого-нибудь повара «Россини», хотя на кухне трудятся ребята азиатской наружности. Владельцем этого заведения был двоюродный дядя Марьяны — Винчензо Скарлеоне. Пятнадцать лет назад он привез в эту страну, с холодными зимами и толстыми валенками, кусочек горячей родины, а Адольф помог родственнику молодой супруги. Столько лет прошло, а ресторан не утратил своего очарования в деревянных стенах, клетчатой скатерти, грубо сколоченной мебели и огромных бокалах, в которые разливали вино домашнего отжима.

На маленькой сцене седовласый мужчина, в помятой рубашке и коротких джинсах, играл на саксофоне мелодию, с итальянским мотивом, обхватив инструмент, как любимую женщину и выуживая из нее протяжные низкие звуки. Непроизвольное сравнение вызвало в Романе желание обхватить Диану за талию, что он и сделал, чуть прижал к себе, и она не оттолкнулась и не нахмурила брови, а слегка прильнула к Роману.

Официант повел их к столику.

— Подальше от сцены, пожалуйста, — попросила Диана и Рома был рад такому выбору.

Помог ей снять куртку, отодвинул стул. Сел на свое место напротив и…

— Откуда эта рубашка? — и уткнулся горячим взором Диане в грудь.

— Лёлик дал, — выдохнула она и Роман просипел:

— Он видел тебя в этой рубашке?

— Роман Алексеевич, это рубашка, а не ночнушка…

— Да я даже твои соски могу рассмотреть, — процедил он, чем и занялся, не отрывая взгляда от проступивших твердых горошин.

Диана пыталась справиться с прерывистым дыханием и скачущим сердцем, отчего соски встали, еще сильнее упираясь в тонкое кружево белья.

— Тут можно курить? — спросил Роман у официанта хриплым голосом, и тот замялся.

— Вообще-то, у нас штрафы…

Он вытащил из бумажника купюры и кинул на стол:

— Всего одна сигарета. Если будут возмущаться, отправляй ко мне.

Ему нужна это чертова сигарета, хотя даже ее уголёк не сравнится с тем жаром, который полыхает в венах, струится по жилам и приливает в паху. Хорошо, что они сидят, и не видят друг друга ниже пояса. Роман смотрел на очертания черного белья и видел, как тонкая ткань топорщится на сосках. Грудь Дианы чувствовалась в ладони. Не слишком большая и тяжелая, но и не по-детски маленькая, чтобы он чувствовал себя педофилом. С твёрдыми горошинами сосков. Аккуратная. Округлая. Мягкая. Сочная. Сладкая. Вкусная…

— Роман Алексеевич, — с придыханием произнесла Диана. Он вскинул тяжёлый взгляд, и она задохнулась от пламени, который горел в серых глазах.

Официант хотел разлить вино, но Роман отобрал бутылку, откупорил и разлил по бокалам.

— Вы же за рулем, — вставила Диана, и он чуть улыбнулся. Не смотря на смену образа, она осталась Дианой, которая блюдет правила и пресекает нарушения.

— Не переживай. Мне, чтобы опьянеть, надо вылакать ящик такого вина.

Они отпили по глотку, и Роман, сквозь туман возбуждения, оценил букет — смешанный куст лаванды, виноградная лоза, щепотка красного перца. Отличное сочетание.

— Как дела на работе? — спросил он, пытаясь переключиться и не опускать взгляд ниже подбородка Дианы. Красивого округлого подбородка… Ну ладно, не ниже шеи. Красивой и длиной, с белой кожей… А вот и ямочка, в которую он с удовольствием погрузил бы язык, прижимая Диану к стене, потом расстегнул бы эти мелкие пуговички, обнажая ложбинку между грудей, уткнулся бы носом и сделал глубокий вдох….

Диана прижала ладонь к пуговицам на рубашке, и ответила прерывающимся голосом:

— Смотря, о какой работе вы говорите. В библиотеке я взяла отпуск, накопились дни за два года. А в журнале мне очень нравится.

— Тебя не слишком там загружают? А то в прошлый раз Саша говорила, что ты всю ночь не спала, — нахмурился он и Диана прищурилась:

— С каких это пор вы с Сашей секретничаете?

— Да так, перемолвились, когда я звонил Михаилу Демьяновичу.

— Саша у нас паникерша жуткая и слишком сердобольная. Переживает за всех и всегда утрирует, — улыбнулась Диана и задумчиво добавила: — Вот бы ей встретился хороший спутник.

— Обязательно встретится, я лично за этим прослежу, — пообещал Роман. Заметил тонкую морщину меж бровей Дианы, таких красивых, прямых, как и она сама, которая тут же высказала свои мысли:

— Но ведь этот спектакль между нами не продлится вечно. Маскарад закончится, и мы возможно больше не увидимся.

Роман взял Диану за руку, сжал ее пальцы, и уверенно сказал:

— Диана, как бы все ни закончилось, я всегда буду рядом. И никому не позволю обидеть тебя или твоих родных.

Диана помотала головой, словно отгоняя мысли, и он сильнее сжал ее пальцы.

— Диана. Еще раз. Я всегда буду рядом.

— А если женитесь? Вас же супруга заревнует, — горько усмехнулась она, пытаясь удержать слезы, но он отрезал:

— Разведусь.

Это не тот ответ, который хотела услышать Диана.

Это не те слова, которые хотел сказать Роман.

Музыка заиграла громче и Рома встал с места. Протянул руку.

— О-о-о нет, плохому танцору, как говорится. Я оттопчу вам все ноги, — лепетала Диана, пока он уверенным жестом заставил ее встать и повел на танцпол.

— Ничего, я сегодня в берцах, — усмехнулся он.

Положил руки на талию и приблизил к себе. Сердце Дианы стучало быстро и громко, и ей казалось, этот ритм отдаёт гонгом и в ее ушах, и в груди Романа, когда он прижал ее к себе. Он вел танец медленно и уверенно, раскачиваясь в такт музыке. Диана питалась аурой мужчины, наслаждаясь его руками на талии и ощущением широких плеч под пальцами. Положила одну руку на его плечо, а вторую приложила к груди, где его сердце отбивало гулкий и быстрый перестук.

Кожа покрылась мурашками, когда Роман скользнул губами по ее прикрытым векам. Скользнул по скулам, словно перышко, а Диана таяла от нежных прикосновений к своему лицу. Откуда в таком мужчине столько нежности и мягкости?…

Роман усилил давление рук на талии, прижимая вплотную к себе, и его желание упиралось в низ ее живота. Даже сквозь ткань Диана чувствовала размер, который увеличивался по мере того, как руки Романа сжимали ее теснее, а его губы скользили по ее лицу, отбрасывая нежность и проявляя страсть. Их быстрое дыхание смешалось, когда он провел горячими губами по уголку ее губ.

— Тут люди, — прошептала с придыханием Диана. Роман отступил и повел ее за столик.

Они говорили о чем-то, что сами не запоминали. Постоянно прерываясь на горячие переглядки, оба чувствовали, как желание буквально воет в них, читали это возбуждение в глазах напротив.

Принесли счет и Роман привычно расплатился. Первое время Диана протестовала, но ее возражения рушились о стену полного хладнокровия, с которым Рома их игнорировал. На самом деле ей нравилось такое отношение. Дело не в деньгах. И он, и она знали, что она может позволить себе ужин в ресторане. Дело в самом жесте, отношении мужчины к женщине.

Диана расслабилась от бокала вина и, пока они ехали домой, рассказала о статьях в журнале, делилась планами на ближайшие выпуски. Роман дал несколько дельных советов, которые она тут же записала в блокнот, который теперь носила с собой.

Роман, как всегда, вышел вслед за Дианой. Шел след в след. Остановился у двери, к которой Диана прислонилась спиной. Навис огромной тенью. Они были одни, в тиши загородной природы, под звуки сумеречного ветерка.