Ребята переглянулись и тут же расселись за столом, не издав при этом не единого звука.
– Отлично! – она вернулась к тарелкам. – На первое у нас овощной суп.
Открыв огромную кастрюлю, начала разливать ароматный суп по тарелкам.
Тут за спиной раздался чей-то недовольный шепот:
– Ненавижу овощи.
Ия резко обернулась и увидела семь замерших статуй с опущенными глазами.
– Вы что-то сказали? Я не расслышала, – ей едва удавалось сдержать улыбку.
Семь голов одновременно замотались из стороны в сторону.
– Значит, мне послышалось, – возвращаясь к прерванному занятию, Ия беззвучно рассмеялась, надеясь, что никто из сидящих за столом не заметит, как ее плечи слегка подергиваются от немого смеха.
Когда семь тарелок были наполнены, она принялась разносить их и расставлять перед голодными детьми. Все тарелки были разными, когда она мыла их, не увидела ни одной пары. Разная глубина, форма, рисунки, цвета – такого разнообразия она еще не встречала. Когда перед каждым мальчиком стояла дымящаяся тарелка, девушка вернулась к разделочному столу, нарезала хлеб, сложила его в большую тарелку странной шестиугольной формы и поставила ее в центр стола. Затем вручила каждому ложку.
Все было готово, но никто не решался притронуться к еде первым.
Ия не выдержала и рассмеялась:
– Ну же, чего вы замерли, как истуканы, давайте налетайте!
В ту же секунду, все руки метнулись к ложкам, и еще через секунду послышались хлюпанье и чавканье.
«Ладно, еще будет время поговорить о манерах, а пока пускай поедят в свое удовольствие», – отметила про себя довольная повариха. Заметив, с какой невероятной скоростью исчезает суп, она решила, что самое время накладывать второе.
К тому моменту, когда она закончила наполнять тарелки кусками томленой в специях говядины и нежнейшим пюре, обильно сдобренным подливой, от супа в тарелках не осталось и следа.
– Будьте так любезны, сложите пустые тарелки в раковину, а я тем временем раздам вам второе.
– Будет еще еда?! – раздался удивленный возглас, судя по голосу, Лупа.
– Будет, если вы уберете за собой.
Все тут же повскакивали со своих мест и ринулись к раковине, снова толкаясь и пререкаясь.
Ия лишь обреченно вздохнула, расставляя новые порции на столе. Когда мальчишки вновь поспешно расселись за столом, на их лицах застыло изумление.
– Тьма меня побери, а Свет убереги! Я в жизни не ел ничего, что пахло бы так умопомрачительно вкусно! – вновь за всех высказался Луп.
Ия не выдержала и расхохоталась. Следом за ней ребята за столом тоже начали посмеиваться.
– Хватит уже смотреть, ешьте давайте, – подбодрила их девушка, продолжая смеяться.
Когда все вновь налетели на еду, она положила себе порцию и тоже села за стол. Пока она готовила, голод отступил, но сейчас вернулся и требовал удовлетворения, и она не стала противиться.
Ей было оставлено место во главе стола. По правую руку от нее сидел Тит, на его голове по-прежнему красовалась кепка, сползающая на глаза и скрывающая большую часть лица. Рядом с ним устроился, судя по всему, самый юный участник этой странной компании, светловолосый и голубоглазый невероятно красивый малыш, похожий на посланника Света во плоти. Его одежда, в отличие от нарядов Лупа и Тита, была хорошего качества – красивого лазурного цвета штанишки, рубашечка, очевидно, когда-то бывшая белой – явно не дешевая, хотя порядком поношенная и грязноватая.
Далее сидел мальчик, светлые глаза которого удивительным образом сочетались с абсолютно черными волосами, подстриженными довольно коротко. Он ел, не поднимая глаз от тарелки, так что Ия не могла встретиться с ним взглядом. А одежда на нем была словно от разных людей: брюки явно велики, а потому штанины были закатаны, причем, одна выше, а другая почти распустилась и свисала до пола; башмаки на ногах из разных пар – один рыжий, другой черный с дырой, из которой выглядывал большой палец; а клетчатая рубаха парнишке была явно мала и при этом неправильно застегнута и потому сидела криво, одна пола выше другой. Глядя на него, хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Он весь словно состоял из противоречий.
Напротив девушки, прямо по центру восседал Луп. Несмотря на то, что мальчик был не самым старшим в этой компании, он явно занимал в ней главенствующее положение. Возможно, дело было в его невероятной коммуникабельности или в том, что он стал первым, кто оказался в этом странном доме. Одежда на нем выглядела чистой и подходящей по размеру, но рубашка с расстегнутыми манжетами торчала из штанов, а, один носок сполз. А еще он небрежно повязал ярко оранжевый шейный платок, как будто огненно-рыжие волосы и рассыпанные по всему лицу веснушки привлекали к нему недостаточно внимания.
По левую руку от Ии сидел самый высокий русоволосый мальчик. Он ел непринужденно и изо всех сил старался не демонстрировать своего восторга, хотя это не всегда ему удавалось. Одет он был безукоризненно: кроме рубашки и штанов, на нем даже был пиджак. Кроме этого, он обладал аристократичной внешностью и безупречной осанкой, что явно выделяло его на фоне остальных детей. Он будто бы принадлежал к другому миру и оказался в этой разношерстной компании по ошибке.
Рядом с ним сидели близнецы-альбиносы. Ия вспомнила это слово, но ей казалось, что она слышала его применительно к животным, и тот факт, что среди людей тоже могут встречаться альбиносы, ее немало удивил, хотя она и старалась не показать этого. Однако взгляд ее так и тянулся в сторону близнецов. Как и у большинства собравшихся за столом, волосы у братьев были спутаны, торчали в разные стороны и лезли в глаза. Ветхая одежда зияла дырами, а обуви на ногах совсем не имелось. Как она раньше отметила, близнецы походили на призраков, но не только из-за своей почти прозрачной кожи и белых волос, а еще и потому, что их движения были бесшумны, а что еще больше пугало – абсолютно синхронны. Это пугало и завораживало одновременно, как и многое другое в этом доме.
После беглого осмотра Ия поняла, что, наладив питание юных обитателей странного дома, следует заняться их внешним видом.
Решив нарушить тишину, которая воцарилась, стоило ей занять свое место за столом, Ия заговорили как можно более непринужденно:
– Ну, раз уж мы впервые собрались все вместе, не мешало бы нам познакомиться, – она быстро пробежала глазами по всем собравшимся, но большинство продолжали сидеть, не поднимая глаз от тарелок. – Меня зовут Ия, и, судя по всему, я буду жить здесь какое-то время.
Прервал затянувшуюся тишину протяжный вздох.
– Ладно, раз никто не хочет говорить, значит, как обычно, мне придется отдуваться за всех, – Луп наигранно закатил глаза.
– Ну что ж, будь так любезен, – с улыбкой ответила ему Ия.
– Итак, – он ткнул вилкой в сторону Тита, – этого ты уже знаешь. С ним рядом жмется Орест, я тебе уже говорил, что он самый младший из нас и сдали его сюда незадолго до тебя. Сколько тебе Орест?
Маленький мальчик в ответ лишь еще ниже опустил голову, почти коснувшись лбом стола.
– Ему четыре, – вместо него ответил Тит, злобно сверкнув глазами в сторону Лупа.
Ия хотела подойти к бедному ребенку и пожалеть его, но сдержалась, осознавая, что для начала нужно заслужить его доверие. А на данный момент, судя по всему, Орест больше всех доверял Титу, и тот вполне оправдывал оказанное ему доверие, защищая малыша. «Ладно, все по порядку, – решила про себя девушка, – сначала знакомство, потом дружба».
– Хорошо, проехали, – продолжил тем временем Луп. – Этот светлоглазый чудик – Элим.
Элим не удостоил говорившего взглядом и даже бровью не повел.
– Да, Элим, очень приятно было с тобой пообщаться, как всегда, – рыжеволосый провокатор выждал еще какое-то время, но так и не получив никакого ответа, продолжил. – С другой стороны от тебя сидят Юст, – услышав свое имя, русоволосый мальчик, сидящий слева от Ия, молча поднял руку, – и близнецы Фирс и Фока. Кто из них Фирс, а кто Фока, сама Тьма не разберет, но это и не важно, они всегда ходят парой, как приклеенные.
