Я по дежурному поднял клюшку вверх, поблагодарив народ за поддержку команды и подумал, что в иных городах миллионниках двух тысяч на хоккей не приходит, а здесь, что ни матч, то полный аншлаг. Затем покосился на Толь Толича, который красный как рак стоял около калитки и буравил меня маленькими злыми глазками. И прежде чем встать на точку вбрасывания про себя прорычал: «Сейчас я тебе, товарищ старший тренер, устрою концерт хоккейной самодеятельности. Сейчас я тебя так перевоспитаю, что надолго задумаешься на каком ухе лучше всего корона сидит».

Судья на ледяном поле дал свисток, подгоняя команду гостей, которая при счёте 10:3, потеряв задор и мотивацию, еле-еле перебирала коньками. Моя же ледовая дружина уже вся была на позициях в предвкушении очередных пяти, а может быть и шести шайб. Слева замер Юра Кривокорытов, справа — Генка Комолов, а за спиной, обороняя тылы, приготовились к третьему периоду: Лёша Боговик и Вася Богомаз. Я как-то раз поинтересовался у Василия происхождением его необычной церковной фамилии. Так он соврал, что фамилия как фамилия и к предкам староверам, которые бежали на Урал ещё в прошлом веке не имеет никакого отношения. «Староверы, не сатанисты, кровь новорождённых младенцев не пьют», — буркнул я тогда.

А тем временем шайба полетела на лёд. «Ну, Толь Толич, сейчас я тебе покажу фокус — трах-тибидох», — подумал я, выиграв стартовое вбрасывание. Зрители тут же одобрительно загудели, а чёрный резиновый диск откатился к Боговику. Наш хоккейный богатырь быстро отпасовал на потомка старообрядцев, а Богомаз, недолго думая, швырнул шайбу на правый фланг атаки, Генке Комолову. Правильно, что поостерёгся играть через центр.

— Комол, дай! — тут же потребовал я, набирая крейсерскую скорость в средней зоне.

И Геннадий, которого в районе центральной красной линии прессинговал игрок соперника, выждав секунду, дал своевременный пас на ход. Я отметил про себя, что Юрка Кривокорытов летит параллельным курсом вдоль левого борта, и чуть что с ним можно будет обыграться, но пока решил затащить шайбу в зону атаки без посторонней помощи.

— Хэй-хэй-хэй! Металлист забей! — закричала и застучала в барабан за воротами гостей наша группа поддержки, которая сегодня насчитывала двадцать старшеклассников: двенадцать парней и восемь девчонок.

Эта информация промелькнула в голове чисто автоматически, и мозг снова заработал только над одной задачей — как доставить шайбу на хорошую ударную позицию? Я пролетел чужую синюю линию, заложил резкий разворот, сбросив со спины нападающего гостей, и только в это мгновенье сделал пас на дальнюю левую штангу.

— Юрка, замыкай! — выкрикнул я, видя, что вратарь соперника выкатился вперёд и не успевает закрыть дальний угол.

Однако Юре Кривокорытову не хватило элементарного мастерства, чтобы слёту вколотить шайбу в этот пустой левый угол ворот. Ведь из-за неидеального льда она подпрыгивала и переваливалась с боку на бок, пока летела на клюшку нападающего. И драгоценные секунды Кривокорытов потратил на то, чтобы шайбу остановить.

Но как это часто бывает в хоккее, нелепая на первый взгляд заминка, сыграла нам только на руку. Во-первых, голкипер соперника прыгнул и укатился далеко из ворот. А во-вторых, оба защитника гостей ринулись на нашего игрока, побросав свои позиции на пятачке. И когда Юра отдал обратный пас на меня, то ворота шахты «Ключевской» оказались девственно пусты, а игроки этой команды потерялись кто где. И я как на тренировке чётким кистевым броском по пустой рамке оформил одиннадцатую шайбу нашей заводской команды.

— Гооол! — заблажили переполненные трибуны.

— Молодец, Юрооок! — красивым оперным голосом заорал отец нашего юного нападающего.

— Красавцы, разыграли как в Высшей лиге, — прокряхтел на скамейке запасных Толь Толич, когда моя первая тройка нападения присела передохнуть. — 11: 3, надо бы ещё забить парочку. Гаврила, поднажми! — крикнул он Толе Гаврилову, центрфорварду второй тройки нападения.

«Сейчас я тебе покажу, ещё парочку», — мстительно усмехнулся я про себя. И в этот момент поймал не себе влюблённый взгляд Наташи Сусаниной. Кстати, все эти дни, начиная с Новогоднего праздника, мы практически не расставались. 1-го отыграли концерт во Всеволод-Вильве, 2-го съездили в Яйву, где из-за меня праздничный вечер перенесли с 19 часов на 18.

И каждый день Наташа оставалась ночевать в моей комнате, где мы вели себя подобно молодожёнам, которые, ещё не успев наскучить друг другу, теряют голову и даже не пытаются планировать будущее. К сожалению, я будущее своей красивой и страстной подруги видел всякий раз, когда наши тела сливались в единое целое. И на данный момент мне уже было известно, что Наташа летом поступит в институт культуры, затем начнёт петь в каком-то ресторане, а потом из этого самого института будет исключена за систематические прогулы и множественные «хвосты» по учёбе.

А этим утром в самый кульминационный момент соития я увидел, как Наташа гуляет по берегу Чёрного моря, держа за руку какого-то шустрого хорошо одетого черноволосого мужичка. Вся остальная сопутствующая информация, что моя подруга вначале 80-х переедет жить в Сочи, устроится работать певицей в гостиницу «Жемчужина», а её кавалером станет профессиональный карточный шулер, скопировалась в мозг сама собой. И отчего-то мне за Сусанину стало тревожно. «Неужели я опять увижу трагическую смерть?» — подумалось мне этим утром.

— Смена, — скомандовал Толь Толич, после минуты игры, во время которой ничего интересного на льду не произошло.

«Вбрасывание в нашей зоне — это не плохая диспозиция для стремительной контратаки», — отметил я про себя, выезжая на площадку с Юрой Кривокорытовым и Генкой Комоловым. Поэтому шепнул своим партнёрам по тройке нападения, что как только судья вбросит шайбу, тут же рвите в атаку.

— Металлист! Дун-дун-дун! Металлист! Дун-дун-дун! — принялась скандировать группа поддержки, выдавая ритмичную дробь на барабанах после каждого слова.

— Зачем сразу вперёд? — пискнул Кривокорытов.

— За хреном, — рыкнул я и покатил на точку в левый круг вбрасывания.

Судья удостоверился, что все хоккеисты заняли свои места и без предварительного объявления швырнул шайбу вниз, кто не успел, тот опоздал. На этот раз опоздал мой оппонент из шахты «Ключевская». И пока я выбивал шайбу на своих защитников, он, можно сказать, хлопал ушами. А после настала пора «хлопать ушами» и других хоккеистов команды гостей. Никто даже не дернулся, когда Комолов и Кривокорытов полетели в сторону центральной красной линии.

— Лёша, дай! — прошипел я защитнику Лёше Боговику, когда тот завладел шайбой в левом закруглении площадки.

И Боговик продемонстрировал своё лучшее хоккейное качество — молчаливую исполнительность. Он без колебаний отдал пас на меня, а я в свою очередь показал, чем отличается НХЛ и Высшая лига от любительского уездного хоккея. Всего за одну секунду, не глядя на площадку, я из левого закругления швырнул шайбу в правый борт с таким расчётом, чтоб она отскочила и вылетела на центральную красную линию. Пятёрка гостей даже глазом моргнуть не успела, как два наших хоккеиста уже устремились на их одинокие ворота. Генка Комолов мою «слепую передачу» очень ловко и мастерски обработал и сам же повёл шайбу в кинжальную контракту.

— Давааай! — заголосили зрители на трибунах.

— Комол, давааай! — заорали персональные болельщики этого неплохого крайнего нападающего.

И меня тут же посетили сразу две мысли: «Как после такого областного хоккея я буду играть в Высшей лиге? И жаль, что Генка не родился где-нибудь в Москве поближе к лучшим хоккейным детским школам». А тем временем Комолов и Кривокорытов, которым больше никто не мешал, чуть сбавили скорость, накатывая на ворота гостей. И Геннадий всем своим видом, показав, что сейчас отдаст пас на партнёра, дождался, когда голкипер среагирует на обманку, и спокойно всадил шайбу в пустой ближний правый угол ворот.

— Гооол! — закричали хоккейные болельщики.