– Как это без тебя?

– Вот так, – снова развел руками Алексей. – Я ухожу от тебя. Со мной все в порядке, Шарлот, я здоров и не хочу, чтобы моих детей какой-то посторонний мужик в пробирке выращивал. У меня все нормально может быть.

– Ах, нормально, – еле успела глотнуть воздуха, – тогда беги, Лё-лик!

Специально назвала его так. Знала, что взбесится, всегда бесился, если Славка его так называла. Невзлюбила она его с первой встречи и, как теперь вижу, не зря. Одна я три года с ним носилась!

Все сошлось. Сложилось один к одному: слякотная майская погода, магнитные бури, головная боль… Наверняка, и планеты объединились и выстроились против меня, но этого уже не узнать. Я вообще плохо помню, что было после того, как прицельно метнула в Лешу сковородой с грибами.

Пришла в себя только после его пронзительного визга, а хлопнувшая дверь и брошенное напоследок: «Дура!» – окончательно вернули меня в реальность.

Спустя пять минут я прошлась по квартире и собрала в мусорный пакет все, что не забрал Леша. Туда же отправились испорченные грибы, которые я долго и старательно отскребала от пола и стен.

Злость, обида, жажда мести и… бессилие – вот что я чувствовала. Что бы я ни сделала, ни сказала, все останется на своих местах: я в своей квартире и Лёлик, шагающий навстречу своему правильному счастью!

– Сволочь! – выкрикнула я и усилила нажим на швабру.

Масло никак не хотело отмываться, а я терла и терла пол, подливая побольше ароматного средства, словно хотела стереть не только все жирные пятна, но и свою память.

Спустя полчаса я оценила результат своих трудов и бросила швабру.

– Главное, что следов этого козлевича не осталось, на остальное плевать.

Сказала и перевела взгляд на притаившийся у двери мешок с мусором. Нет, это не просто мешок мусора, это как раз они, следы! Я решительно направилась к пакету и, подхватив его за узелок, вынесла к мусорным бакам. По сути, мелочь, не способная успокоить бушевавший внутри меня дикий ураган, но в тот момент, когда я выбрасывала Лешины вещи в контейнер, немного отпустило.

Вернувшись домой, я продолжила спасительную уборку. До дыр затерла зеркала и стекла и, кажется, на молекулярном уровне уничтожила пыль во всей квартире. Даже грязное белье, что неделю лежало в корзине перестирала.

Дом блестел, я вымоталась, но ничего не изменилось.

Факт, что меня красиво бросили, обвинив в неполноценности, никакой генеральной уборкой не исправишь. Обиднее всего другое – это был предлог. Да, я – идиотка, раз за три года не разглядела в своем Алексее самого обычного Лёлика, но не настолько, чтобы не понять этого.

Предлог… и меня накрыло.

Вряд ли я кому-то расскажу, как весь следующий день позорно лежала на диване, капала себе в кружку настойку пустырника, плакала и спала. Пустырник помогал слабо, но в домашней аптечке больше ничего не нашлось, а вставать с дивана я не хотела.

– Девушка, у вас свободно?

Голос сначала звучит в голове, перемешиваясь с воспоминаниями того самого дня, когда мы с Лешей расстались. Пытаюсь пристроить фразу к ситуации хоть как-то, а когда не получается, нехотя возвращаюсь в реальность.

– У вас свободно? Можно присесть?

Офисный клерк «масс-маркет», как я окрестила его раньше, стоит возле моего столика с дочкой и ждет. Волей-неволей начинаю рассматривать его: дорогой костюм, фирменные часы, парфюм. Нет, он явно нерядовой клерк.

– Я уже ухожу, – натянуто улыбаюсь мужчине и встаю.

Стул предательски скрипит тонкими железными ножками по полу, но это еще не все. Точно так же скрипит соседний, который я двигаю, чтобы пройти. Пытаюсь ускориться и непослушными пальцами хватаю висящий на спинке этого самого скрипучего стула ремешок сумки.

Боже, какая я растяпа! Провалиться хочется, особенно от того, как смотрят на меня этот мужчина и его дочка.

«Да, я не из тех, кто протиснется где угодно!» – бросаю на клерка красноречивый взгляд.

Кажется, эти двое все понимают и отводят глаза, а мне становится стыдно. Вот что я срываюсь на людях? Они тут вообще никаким боком. Это мне пора прощаться с прошлым. Идти на работу, проводить собеседование, а после ехать в клинику, чтобы разорвать договор на ЭКО.

«Соберись, Лара, соберись», – пинаю себя мысленно и ухожу из кофейни.

Шарлотта Королева

Время на собеседованиях пролетает быстро.

Как только срабатывает напоминание на мобильном, я передаю Анжеле анкету лучшего, на мой взгляд, кандидата и сбегаю в клинику. Здесь рядом, две остановки – если на транспорте, а если прогуляться через дворы… Времени у меня не так и много, поэтому вариант «через дворы» отметаю и прыгаю в удачно подвернувшийся мне автобус.

Добираюсь быстро и захожу в просторный холл.

– Вы на двенадцать? – тормозит меня, несущуюся на всех порах к кабинету, девушка-администратор.

– А, да, – хлопаю себя по лбу и возвращаюсь к регистратуре. – К Чепиковой.

– Королёва Шарлотта? – не отрывая глаз от монитора, уточняет девушка.

– Она самая.

– Паспорт, пожалуйста.

Тяжело вздыхаю и лезу в сумочку за документом. На часах, что висят за спиной администратора без двух минут двенадцать.

Нервничаю.

Паспорт с хлопком ложится на столик регистрации, и я, поглядывая на часы, раздраженно тарабаню пальцами, пока девушка что-то проверяет и записывает.

– Ваша карта, – невозмутимо произносит она, поправляя обтягивающий тоненькую фигурку халатик, – третий этаж тридцать второй кабинет.

Спешу. Быстрым шагом преодолеваю ступени, кое-где перескакивая через одну. Потому что могу, потому что не права Славка… Глаза скользят по дверям в поисках нужного номера. На экране зажатого в руках мобильного ровно двенадцать, и я, не оставив себе времени перевести дух, врываюсь в тридцать второй кабинет.

– Можно?

– Шарлотта Королева? Да, проходите.

Карточка перекочевывает из моих рук в руки врача, и я даю себе немного времени, чтобы собраться и озвучить то, за чем я пришла.

– Так, анализы готовы, – проговаривает вслух доктор.

– Все в норме?

– Да, но, – начинает женщина и не успевает договорить.

– Я бы хотела отказаться от процедуры.

Сказала.

Всматриваюсь в ее немолодое, но красивое лицо и немного завидую светлым, собранным в пучок волосам.

«Не то что мои черные вихри».

– Перенести хотите?

– Что? А, нет. Совсем отказываемся. Решили попробовать без всего этого.

– Мысли верные, с такими анализами надо сначала пройти курс лечения, – кивает женщина, а я рассматриваю ее морщинки вокруг глаз.

– Какими такими? Со мной что-то не так? – вытягиваюсь по струнке и не отрываю взгляда от врача.

– Не переживайте, все решаемо, – улыбается доктор.

«Морщинки от доброты. Бывает же». – мелькает в голове.

– У вас все в пределах нормы, Шарлотта. Но у вашего мужа…

– Боже упаси! – вскидываю ладони вверх и тут же возвращаю их на колени.

– Что?

– Я не вам, простите. Так-так, что там с его анализами?

– У вашего мужа… – начинает она, листая карточку. – А он разве не сказал?

Врач отрывается от документов и сканирует меня взглядом. Отдаю должное ее интуиции и цежу сквозь зубы: «Муж бы, может, и сказал».

– Что, простите? – уточняет врач.

– Не сказал, – отвечаю громче, – и уже вряд ли скажет.

– Как?!

– Ой! Все нормально с ним, не переживайте. Просто не муж он мне – это, во-первых, а, во-вторых, мы с ним расстались.

Вот и все, больше не нужно строить из себя счастливую семейную женщину.

Доктор тоже облегченно вздыхает и по-женски, с сочувствием рассказывает, что у Леши, безусловно, могут быть дети, зачатые естественным путем, но только после хорошего, а главное, длительного лечения.

Что я чувствую, покидая клинику? Полгода назад злорадствовала бы и, может, даже отпраздновала эту новость. Сейчас же мне совсем не интересны подробности. Последние ниточки, связывавшие меня с прошлым, разорваны, и впереди меня ждет…