Шарлотта Королева

– Чарли, ну, посмотри, какой комплект, как сидит, а? – Слава тычет мне в нос глянцевым журналом.

Подруга счастлива, а я в ужасе. Уже два часа! Два! Как она пытается обновить мой гардероб.

– Отличный комплект, – вздыхаю, не глядя, – для фотомоделей.

– Ну почему? – не унимается она. – Он совсем не подчеркивает фигуру. В смысле, не обтягивает.

– Потому что там обтягивать нечего! – психую я и бросаю взгляд в окно.

Там на противоположной стороне улицы мой любимый «Кренделек», кондитерская со сдобными булочками и вкуснейшим какао. Слюна моментально собирается во рту, и я даже чувствую вкус пончиков, покрытых шоколадной глазурью.

– Все, Слав, заканчиваем, – этой тростиночке пойдет все. Ее даже в мужских семейниках можно на подиум выпускать. Один фиг, все будут, разинув рты любоваться и оголтело хлопать в ладоши.

– Чарли! – подруга откладывает журнал. – Ну, почему ты такая упертая? А? Я стараюсь, хочу, чтобы в свои тридцать два ты выглядела как женщина, чтобы блистала, а мужики от тебя голову теряли. Представь только, идешь вся такая и навстречу тебе твой бывший Лёлик.

– Во-первых, Слав, прекрати называть меня Чарли. Терпеть не могу это имя. Во-вторых, сделать из меня женщину больше, чем в этом преуспели родители, у тебя вряд ли получится. Ну, и про Лёлика – табу, я тебя предупреждала.

Бросаю не подругу красноречивый взгляд, чтобы поняла, о бывших, как о мертвых, либо хорошо, либо… Правды мне хватило, а хорошего сказать нечего.

– Ну, Шарлотта – это длинно и не молодежно совсем, – игнорирует мой главный посыл подруга. – Лично я, когда слышу имя Шарлотта, представляю себе эдакую засушенную английскую бабушку в шляпке.

– Лара, простое имя, легко запомнить, не вызывает привыкания и ассоциаций с бабушками, – выдаю и быстро собираюсь, потому что весь мой пятьдесят шестой уже давно сидит за столиком в пекарне напротив и доедает третий пончик.

Позорно сбегаю, оставив подругу наедине с каталогом и надеждой на мое преображение.

Стыдно?

Уже лет семь как нет. Выживая в глянцевом мире идеальных девушек и истинных мачо, хочешь не хочешь, а отрастишь броню. Привычным движением толкаю дверь кондитерской, улыбаюсь мелодичному позвякиванию дверного колокольчика и шагаю к прилавку. Желудок урчит, и я мысленно уговариваю его потерпеть.

«Мы на месте, всего-то одна девушка впереди, чего разнылся-то? Не одни мы…» – замолкаю, рассматривая незнакомку.

Странное сочетание: спортивная сумка, джинсы, коробка пирожных с кремом? Все ясно, очередная начинающая спортсменка, пытающаяся втиснуть свои аппетитные формы в заветный XS.

«Сильно начинающая, – отмечает внутренний голос, – даже жаль ее. Сейчас как натренируется, а потом с горя уничтожит целую коробку сладостей. Проходили».

– Мне четыре пончика и большой какао с маршмеллоу, – озвучиваю свой заказ и чуть отступаю, чтобы «спортсменка» могла протиснуться к выходу.

Девушка с грацией кошки обходит меня, умудряясь одной рукой нести коробку со сладостями, а второй – прижимать к уху смартфон. Занимаю свое место у кассы и в нетерпении постукиваю уголком банковской карты по стеклянной витрине.

– А-ах! – возмущается спортсменка. – Вы когда-нибудь смотрите по сторонам?

– А вы?! – вторит ей не менее возмущенный мужской баритон.

Не могу удержаться и поворачиваюсь в сторону шума.

На входе в кондитерскую стоит представительный мужчина и раздраженно изучает несчастную спортсменку. Не сразу понимаю, что случилось. Мужчина вполне себе приличный, масс-маркет, можно сказать: гладко выбрит, в костюме, при галстуке. Типичный белый воротничок. Наверняка, из нашего офисного небоскреба сбежал. Спускаюсь взглядом ниже и замечаю, как из-под его руки испуганно выглядывает кудрявая рыжая макушка. Дочка? Девочка испуганно рассматривает спортсменку с коробкой и крепко держит мужчину за руку. Точно, дочка.

– И что мне теперь с этим делать, – устало произносит девушка, указывая на живописную мазню из розового крема, украшающую прозрачную крышку коробки.

– Я оплачу, она нечаянно, – оправдывается белый воротничок. – Мы не хотели. Да, Лиза?

Ребенок виновато кивает. Конфликт исчерпан. Вкусняшки, конечно же, жалко, а дети, на то и дети, чтобы бегали и прыгали. Вот я уже не попрыгаю. Теряю интерес к происходящему, но где-то на подсознании все-таки отмечаю, что мужчина не такой уж и масс-маркет, симпатичный.

– Ваши какао и пончики, – отвлекает меня мелодичный голос хозяйки.

Забываю про странную троицу, переключая все внимание на сладости. Вместе с драгоценной ношей занимаю единственный свободный столик и прикидываю, смогут ли четыре пончика компенсировать мне потерянный от общения с подругой серотонин?

«Не хватит, возьму еще», – успокаиваю себя, цепляю пальчиками десерт, покрытый шоколадной глазурью и, жмурясь от удовольствия, откусываю кусочек, а потом еще и еще…

Отхлебнув сладкого какао, я открываю календарь и просматриваю список дел на сегодня.

– В десять собеседование с кандидатами на вакансию аналитика, потом сразу проектные менеджеры. Пум-пу-пум, – листаю расписание. – До двенадцати надо успеть как-то или скинуть менеджеров на Анжелу.

Провожу пальцем по экрану, сверяю запись в календаре с записью в приложении клиники и, убедившись, что время совпадает, ставлю звуковое напоминание на одиннадцать тридцать.

Славка бы была в бешенстве. Это не мой мешковатый костюмчик оверсайз, который она ненавидит, а целая клиника репродуктивной медицины. Я ей сказала, что отказалась, а сама даже не нашла времени позвонить. Получается, сегодня у меня плановый и последний прием у репродуктолога.

Блокирую телефон и кладу его на стол рядом с тарелкой стремительно заканчивающихся пончиков. Кофейня постепенно заполняется посетителями, и обычно я стараюсь поскорее все съесть и сбежать. Обычно, но не сегодня. Настроение отвратное, но ведь и какао еще не закончился? Обняв большую теплую кружку ладошками, я отворачиваюсь к окну и мыслями возвращаюсь в тот день, когда все сломалось… Полгода прошло, а почему-то вспомнилось.

Шарлотта Королева

Полгода назад

– Я не пойду в клинику.

Леша стоял в дверях кухни и всем своим видом показывал, что принятое решение менять не собирается. Уверенный, гладко выбритый, родной…

– Что-то случилось? – попыталась отсечь эмоции.

– Нет, просто считаю, что наше решение по ЭКО было… – Леша несколько раз перекатился с пятки на носок, – поспешным, что ли.

– Три года?

Вместо ответа Леша развел руками, и я только тогда поняла, что все это время он как-то прятал их в карманах своих узеньких джинсов.

«Неудобно ведь», – почему-то пришло мне в голову.

– Ладно, – словно сдался Леша. – Не буду врать, я был у врача.

Я не стала комментировать эту новость. Отключила плиту и развернулась к нему, готовая услышать настоящую причину.

– Он сказал, что у меня могут быть дети, – вывалил Леша с какой-то гордостью и, увидев мое недоумение, пояснил: – нормальным путем, как у всех, Шарлот.

– Замечательная новость. Возможно, никакое ЭКО и не понадобится.

Я развернулась к плите, словно прячась. Если я не вижу, то и меня не видят? Так? Пока я переводила дух, Леша молча подошел к столу, с грохотом отодвинул стул и сел.

– Ты не поняла, – наконец-то произнес он. – Это значит, что проблема в тебе. Три года, Шарлот.

– Мы пошли в клинику, чтобы выяснить, кто виноват или?

Закончить фразу я не успела. Догадка, словно молния, выстрелила точно в цель. Я резко развернулась и практически придавила Лешу взглядом.

– То, что у нас три года не получалось не моя вина, – объяснил он мне как ребенку. – Ты тоже не виновата, так бывает. Просто сделаешь ЭКО без меня. Я – все.