– Кто-то убил птичку! – задыхался Матвей.

– Так вот же! – выплюнула Дина, указывая чумазым пальцем на Вовку.

– Попал! – довольно объявил тот. – Не, ну, веселее, чем долбить в картонку.

Ребята с интересом ждали реакции руководителя. Максиму очень хотелось заехать маленькому засранцу в ухо. Дина сжала кулаки, Вовка сплюнул.

– Отдай ему птицу! – кивнул Максим в сторону Вовки.

– Нафига она мне! – возмутился тот.

– А зачем убивал?

– Так из спортивного азарта!

Матвей протянул тушку, Вовка поморщился. Но когда перья ткнулись в белую футболку, автоматически протянул руки.

– И что мне с ней делать? – возмутился он.

– Зажарь! – глядя ему в глаза, выдал Максим.

– Да вы что!

– Тогда закопай!

– Это троллинг, типа, такой? – Вовка дернулся, острый клюв чиркнул по голой руке.

– Форму приобрети в следующий раз! – Максим скрипнул зубами.

– Да провалитесь вы со своим вшивым клубом! – процедил Вовка.

– Птичку похорони! – Максим развернулся и зашагал к поляне.

– Чем?! – орал Вовка, не двигаясь с места.

– Да чем хочешь, хоть руками!

Расставив ребят по позициям, Максим повис на турнике. Каждый раз, касаясь подбородком прохладного железа, напоминал себе, что он –руководитель. Значит, на эмоции не имеет права. С самого начала он запрещал себе походить на мать. Она десять лет издевалась над школьниками под видом обучения физической культуре, заслужив при этом обидное прозвище. Максим понимал, что не только по имени-отчеству. Она не жалела девчонок в критические дни, мальчикам добавляла нагрузку. В любой момент могла взорваться и наорать. Обозвать ученика хлюпиком и размазнёй – в порядке вещей. «Выжимая» ребят, наслаждаясь собственным превосходством. После физкультуры они полуживые присутствовали на следующих уроках, не в силах собрать в кучу мозги. Максим не был исключением. Наоборот, к нему предъявлялись повышенные требования, он должен был соответствовать. Дополнительно дома мать трясла перед ним медалями, указывая, в каком направлении ему следует двигаться.

Никто не расстроился, когда однажды её не стало. Ни один ученик не пришёл проводить.

– Ребята, построились! Бежим кружок по местности в свободном ритме.

– По полянке? – уточнила Лилия.

– По лесочку! Давайте-давайте, а то расслабились за лето. Сильно не растягиваемся. За мной, бегом марш!

Вовка, до этого с остервенением ковыряющий палкой утрамбованную землю, оживился. Но пробегающий мимо Максим его разочаровал – освободив от пробежки, велел закончить с птицей.

– Со стрелой закапывать? – надрывался Вовка.

Не расстроится, если придурок, действительно, передумает заниматься.

Создавая четыре года назад секцию для подростков Максим изначально хотел просто водить ребят в лес, обучать туристическим навыкам. Представители городской администрации тогда настойчиво рекомендовали сделать уклон на воспитание патриотического духа молодого поколения. А в свете затянувшегося военного конфликта родители с радостью отводили к нему своих недорослей. Опять же специфическая направленность сыграла на руку – он автоматически не попадал под мобилизацию. В армии Максим отслужил уже после окончания института, в политику старался не лезть. Поэтому на душещипательные беседы приглашал офицеров из располагавшейся неподалёку части. Сам разбирал с ребятами оружие, обучал стрельбе и начальным навыкам рукопашного боя. Но душой отдыхал только в лесу.

В будние дни время занятий чётко фиксированное, в выходные с желающими Максим обычно задерживался позже. Даже если никуда не выезжали, занимался на базе. Уроки в школе в этом году перенесли на неделю. Дети, видите ли, недостаточно отдохнули за лето! Ещё одно веяние времени. Как и то, что детишек теперь возят на машинах, и это круто. Четверть века назад подростка, увиденного с родителями около школы, зачмырили бы всем скопом. Теперь они кичатся машинами родителей, спорят, у кого круче. Не своими собственными достижениями, а родительскими. Нормально нынче отвозить ребёнка не только в школу, но и потом закидывать в секции. Как будто дети сами ходить не умеют. Как будто жестокий мир только и ждёт, чтобы поглотить твоё выпущенное на пару часов из внимания чадо.

Когда вернулись с пробежки, за многими приехали родители. Одни ожидали детей на парковке, другие сидели на скамейке около здания бывшего ДОСААФ, арендуемого у города. Миловидная блондинка с розовой прядью и ярко-малиновыми губами чуть не бежала навстречу Максиму.

– Лилия сказала, вы запретили ей посещать занятия!

– Я всего лишь предложил ей перекрасить волосы, если она хочет продолжать заниматься.

– Что вы себе позволяете! Это нарушение конституционных прав личности! Человек может самовыражаться, как ему вздумается. Нам даже в школе ничего не сказали!

– Так в школе и выражайтесь! Насильно я вас сюда не тащу, это ваш личный выбор.

– А вы что, отделены от государства? – Слюни долетали до лица Максима.

Что за день! Каждый испытывает его терпение.

– Нет, но устав «Юных Патриотов» чётко регламентирует внешний вид курсантов.

– Ишь ты, курсантов!

– Вы подписывали договор?

Максим старался увернуться от плевков.

– Да кто их вообще читает!

– А зря, – раздалось за спиной, – весьма полезное занятие!

Максим обернулся.

И тут же на шаг отступил, недоумевая, что могло привести сюда Штрихуна. Неужто по поводу Саши сподобился объясниться?

– Привет, Макс! Сто лет не виделись! Я считаю, каждый юный гражданин нашего города должен пройти через школу «Патриотов»! – подмигнул он оторопевшей матери Лилии. – В наше неспокойной время так это непременно. Вы со мной согласны?

Дамочка захлопала накладными ресницами.

– Впрочем, девочкам – по желанию! – снисходительно улыбнулся он. – Как мой Вовка, молодцом? Где, говоришь, форму приобрести?

– Папа, я тут не останусь! – встрял подбежавший Вовка.

Похоже, разговор откладывается.

Судя по всему, чумазая футболка, исцарапанные руки с землёй под ногтями поколебали в решении заниматься. Но потерять лицо перед электоратом позволить себе он не мог.

– Вова, почему ты грязный? – Алекс нахмурился.

– Максим Семёнович заставил меня хоронить ворону! – взвизгнул Вовка.

– Я вас услышала, мы с дочерью уходим из секции! – в ужасе от услышанного дамочка помчалась к блестящей розовой малолитражке.

Алекс громко рассмеялся. Не понятно, что его развеселило, методы воспитания или реакция дамочки.

– Не ворону, а сороку. Вова вместо мишени стрелял по птицам.

– Так зажарил бы! – подмигнул Штрихун-старший. – Мы в детстве, помнишь, Макс?..

– Извините, уставом клуба не предусмотрено причинение вреда животным! – глядя прямо ему в глаза отчеканил Максим.

Алекс принял игру.

– Итак, Вовка, никаких разговоров – ты будешь «Патриотом», и точка! Иди собирай вещи!

Он проследил взглядом за осунувшимся вмиг Вовкой.

– Да, ладно, Макс, оставь политесы! Вспомни, какими мы сами были в его возрасте!

Максим помнил, но фамильярный толчок в бок ему не понравился.

Саша валялась на кровати, листая ленту социальной сети. Максим обещал посмотреть с ней «Адама и Еву», а сам засел с Диной за математику. Приятно, конечно, что он уделяет дочери внимание. Но не за счёт неё же! С ней родители в детстве уроки не делали, разумно полагая, что для девочки учёба – не главное. В конце концов, именно на её внешние данные, на умение преподнести себя и клюнул Саныч.

Вот шикарный мужик! В смысле физических данных он, конечно, уступает Максу. Но в их возрасте не это же главное. Главное – уровень материального благосостояния. Они квартиру на бо́льшую поменяли только благодаря салону. Саша надеялась, глядя на её успехи, Максим откроет секцию для состоятельных детей. А он уцепился за идею доступности, пусть и в ключе патриотизма. В итоге – ни денег, ни славы!