Обзавёлся целым арсеналом артефактов. Причем разных — классических вроде зеркалец и геномантских, от разведчиков-тараканов до стрекоз-беспилотников.

Сад Лакомки — это вообще отдельная история: её снадобья и зелья уже стали нашей местной легендой.

Что еще? Два багровых зверя по уровню угрозы сопоставимы с ядерными боеголовками. Летающие рептилоиды тоже в копилку. А ещё три тысячи тавров, среди которых сотня каменщиков.

И, конечно, моя гвардия — гордость и опора. Она не просто росла, но и развивалась, становилась всё сильнее. Я лично помог двадцати физикам-гвардейцам обрести второй Дар, расширив их возможности в бою. Недавно двое из них решились на ещё более рискованный шаг — пройти Одарение у Камилы. Это дело, прямо скажем, непредсказуемое, настоящий кот в мешке. Но я дал им право выбора, ведь они не рабы, а воины, давшие мне вассальную клятву.

Результаты оказались неожиданными. Один из гвардейцев, которому Одарение преподнесло весьма необычный Дар, быстро завоевал себе новое прозвище — Жвачка. Его способность выделять нечто вроде резины уже ни у кого не вызвала смех. Мы все ведь уже ученые. У нас один почти такой же, только с Даром Слизи, умудрился выиграть в Турнире вассалов. Кстати, Жвачка настолько освоил свой новый Дар, что теперь стал спарринг-партнёром Студня. Теперь они оба братья-акробаты.

Нельзя не упомянуть и древоголемышей, которые становятся толще и массивнее, пускай и медленно. Один из подросшей «рассады» сдружился аж с самим Псом и с энтузиазмом начал копировать его привычки. Он стал бегать на четвереньках, старательно подражая Псу, по ночам пробирается тайком к нему в будку-амбар и даже увлёкся охотой.

Пса, как обычно, выводят через портал на Боевой материк, где он охотится на аномальных зверей — местные лоси для него слишком мелкая добыча на один зуб. Големыш-квадробер сразу увязался за ним. Смешно было наблюдать, как он пытался учиться охотничьим приёмам, хотя выглядел это, мягко говоря, странно. Особую умору вызывали его попытки гавкать: вместо обычного лая из него вырывались скрипучие, деревянные звуки, словно кто-то терзал старую скрипку. Но Пес, кстати, обращается с кустистым как с щенком — мелким и глупым, но с потенциалом.

И, конечно, горгоныши. Тоже потенциально опасная мелочь. Один из выводка Змейка оказался особенно, хм, гениальным. В отличие от своих собратьев, всё ещё предпочитающих передвигаться на шестерёнках, он решил стать настоящим революционером и освоить ходьбу на двух ногах. Правда, его попытки часто завершались эпичным падением, после чего он шипел от досады так ядовито, что даже змеи на его голове смущённо замирали. За эту привычку его и прозвали Шипучкой.

Шипучка, к слову, привязался к Рюсе Зелёному Когтю, словно утёнок к маме. Он буквально ходил за ним хвостиком, причём иногда в самом буквальном смысле слова — хватался за кончик хвоста рептилоида. Более того, горгоныш умудрился пытаться летать вместе с ним! То есть, Рюса парит в небе, а Шипучка, размахивая своими змейками, делает вид, что вот-вот взлетит. Это, конечно, выглядело настолько нелепо, но вызвало искренние симпатии у самого Рюсы. Тот не только не возражал, но и брал мелкого змееволосого с собой в полеты. Видимо, рептилоид видел в Шипучке что-то родное. Может, всё дело в его прошлом: Рюса потерял своих детей, когда его маленький народ был уничтожен лордом Бесчлином. И теперь этот горгоныш, со всеми его странностями, стал для него чем-то вроде утешения.

Видимо, схожие мысли посетили и моего отчима. Степан вдруг, с задумчивым видом, обернулся ко мне и произнёс:

— Вообще, ты, конечно, даёшь, Даня! Я даже не мечтал о таком сыне, который столько всего добьется в жизни.

Его слова звучат так искренне, что я чувствую, как в груди что-то тёплое разливается. Почти растрогался, но тут мой взгляд падает на пустой ящик из-под пива, мирно стоящий рядом с его стулом. Ах, вот почему его так развезло! Ухмыляясь, выдаю:

— А я, знаешь, даже не мечтал об отце, который двенадцатую бутылку подряд выхлестывает.

Степан громко смеётся, но тут его глаза начинают медленно закрываться, и он уже клонится на бок. В итоге я зову гвардейцев, и они аккуратно подхватывают его, словно дорогой груз. Затем доставляют отключившегося отчима до комнаты, где он может спокойно отдохнуть, как герой после великой битвы с зеленым змеем.

Я же, оставшись в одиночестве, решаю развеяться. Полигон кажется идеальным местом, чтобы немного разрядить мысли и сменить обстановку.

На полигоне Лена изо всех сил старается поднять массивную смесь фламберга с палицей. Очевидно, она решила заняться физической подготовкой, хотя с её магнетической магией поднять такой дубиномеч — дело пары секунд. Но нет, сейчас она явно стремится сделать всё «по-честному», без магии. Напряжение на её лице говорит само за себя. Губы надуты, щеки раскраснелись.

Рядом, скрестив руки и внимательно наблюдая, стоит Веер. Панна внимательно оценивает прогресс ученицы.

Веер замечает меня и тихо произносит:

— Физподготовка.

Ну, это и так очевидно. Я подхожу ближе к Лене, которая, кажется, готова сломаться пополам, но не отступить. Мягко касаюсь её талии, активируя геномантию, чтобы немного усилить мышцы. Вообще, надо было это сделать давно — женам бы точно не помешало, но как-то руки не доходили. Да и, честно говоря, они и так не слабачки. А кто ж мог подумать, что у Лены в программу тренировок входит работа с железом? Вот теперь я наблюдаю, как она, почти героически, пытается обойтись без магии. Ну что ж, немного помочь будет не лишним.

Лена вздрагивает, удивлённо полуоборачивается:

— Ох, Даня, ты тут.

— Поднимай, — усмехаюсь, не убирая руки.

Она тут же чувствует прилив сил, и дубинофламберг, который только что казался неподъёмным, легко поднимается над её головой.

— Да-да, вижу! — улыбается она, восторженно качая здоровенной железякой.

— Я всего лишь слегка укрепил твои мышечные волокна.

Но тут, с совершенно невинным видом, подаёт голос Веер:

— А мне? Я тоже хочу! Дорогой граф, не окажете ли вы любезность укрепить и мои… мышцы?

Я оглядываюсь на неё, не скрывая усмешки:

— Ты и так Мастер второго ранга. Куда уж сильнее?

Но Веер не сдаётся.

— И что? Хочу, чтобы тоже!

С лёгким вздохом закатываю глаза и подхожу к ней. Веер, вся в предвкушении, подставляет талию, изгибается как кошка, но я, усмехнувшись, берусь за её руку. Всё-таки она не моя жена, чтобы позволять себе такие жесты да еще на людях.

Веер разочарованно вздыхает:

— А почему не за талию?

Я лишь пожимаю плечами, активируя геномантию. Через мгновение она чувствует эффект.

— Ого, ну-ка, Леночка, дай сюда! — не успела Лена даже опомниться, как Веер выхватывает у неё рельсину и начинает размахивать с явным удовольствием. Хотя, между нами говоря, думаю, она бы и без моего усиления справилась. Магнетик с опытом как-никак. Но, судя по её сияющей улыбке, она вполне довольна результатом.

— Спасибо, дорогой! — бросает Веер, с лёгкостью балансируя тяжёлым предметом.

Я улыбаюсь и, отступая, произношу:

— Всё, теперь обе довольны. А я пошёл, пока вы не начали просить ещё чего-нибудь.

И, оставив их вдвоём с рельсиной, направляюсь в дом.

Забегаю на кухню и сразу хватаю мамины свежие пирожки. Ах, вечерний жор — это святое. Разворачиваю один, чтобы укусить, как вдруг у двери раздаётся предупредительное:

— Тяв!

Ломтик, мой верный теневой шпик, уже занял боевую стойку на входе, охраняя меня от гипотетических угроз и давая возможность спокойно опустошить холодильник. Ну что ж, его верная служба будет щедро вознаграждена. Прихватываю для малого беляш.

Потом мы усаживаемся прямо за столом, каждый со своим «трофеем», и начинаем дружно хомячить. Однако наша небольшая идиллия долго не длится.

В дверях появляется секретарь, серьёзный, как всегда:

— Ваше Сиятельство, прибыл граф Дзенко.

Я приподнимаю бровь, отрываясь от своего пирожка.