Мои перепончатые пальцы! Напридумывают же! Сынки Гересы точно не отличаются большим умом!

Но сейчас их реплика даже на пользу. Воительница мгновенно смущается, отстраняется, будто очнувшись, и прикрывает лицо ладонью, чтобы скрыть пунцовые щеки. Я же поднимаю кружку и делаю ещё глоток.

Кабак «Зашибись», Заипис

Дубл и Рамбам просыпаются с тяжёлым похмельем. Голова каждого раскалывается, рот пересох, а вокруг настоящий бедлам. Кабак выглядит так, будто его посетил ураган: тела валяются повсюду, разбитые кружки валяются под ногами, столы кое-где перевёрнуты. Судя по всему, вчера весь зал перепил до беспамятства.

Рамбам, шипя от боли, медленно поднимается, потирая виски.

— Уфф… Дуб, что за чертовщина тут творилась? — бурчит он, осматривая разрушения вокруг.

Дубл, лежащий рядом на полу, открывает один глаз, а затем другой. Лицо его перекошено от боли, но он ухитряется хрипло выдавить:

— Что-что… Нас перепили. Лорд Филин — это чума… Чё сам думаешь о нем?

Рамбам тяжело опускается на лавку и цедит через зубы:

— Ну, раз перепил нас, значит, мужик серьёзный. Ты ж знаешь мамку — слабого она бы и близко не подпустила.

Тут Дубл замечает что-то странное. На его груди приклеен клочок бумаги, который явно остался от ночных событий. Секунду пялясь на него, он с трудом отдирает бумажку и смотрит на каракули. Глаза его щурятся, лоб морщится, но результата ноль.

— Это ещё что за хрень? — бормочет он и, нахмурившись, тычет бумажкой в сторону брата. — На, ты у нас умный. Читай, я не умею.

Рамбам берёт листок, чуть ли не щурясь, чтобы рассмотреть текст. Слова, написанные немного кривовато, выдают, что писал не самый трезвый человек. Он внимательно читает и вдруг останавливается, хмурясь ещё сильнее.

— Походу… это… Филин. Ага, лорд этот. — Рамбам переводит взгляд на брата. — И наши подписи снизу. Вот твои два кружочка.

Дубл ухмыляется, несмотря на боль в голове.

— Это бабьи сиськи. Я всегда ими подписываюсь, — фыркает он с неподдельной гордостью.

Но Рамбам не разделяет веселья. Его лицо становится мрачнее тучи.

— Это контракт. Тут такое написано. Мы теперь в найме у Филина. И знаешь где? В подразделении мамки!

— Что⁈ — Дубл вскидывается, садится резко, отчего его лицо тут же кривится от головной боли. — А как же по бабам ходить⁈

Рамбам тяжело вздыхает, словно на его плечи рухнул груз вселенского масштаба.

— Никак, брат. Попадос.

Они замолкают, переглядываются. В тишине слышен лишь их единый тяжёлый вздох…

Дубл, наконец, озвучивает общее настроение:

— Мамка наша теперь точно нас в узде держать будет. Ты ж ее знаешь. Ни баб тебе, ни веселья, ни кабаков после одиннадцати.

Оба брата погружаются в молчание, раздумывая, как жить дальше. Рамбам откидывается на спинку лавки и хмуро смотрит в потолок.

— Этот Филин — настоящий дьявол! — роняет он, потирая ноющий висок. — Ну, зато будет у нас чёткий батя.

Я, попивая горячий кофеек, и с ленивым удовольствием наблюдаю за видом из окна. На полигоне кипит жизнь. Как всегда, выделяется Ледзор. Бородатый гигант гордо вручает Кострице пышный куст роз. А она одним движением руки превращает цветы в пепел — магия огня, что ещё от неё ждать? Даже взгляда в его сторону не удостоила. Просто отвернулась и продолжила гонять Айру. Команды сыплются как из пулемёта, будто ничего и не произошло.

Ледзор стоит неподвижно. Задумчиво почёсывает бороду. И что примечательно — ни капли не расстроен. Молодец. Такой подход вызывает уважение. Поражения терпят все, но далеко не все умеют быстро подниматься. Настоящий мужчина знает, что главное — не бояться падений.

Кто знает, может, он и дожмёт Кострицу.

Я усмехаюсь и беру телефон. Набираю Гересу. Решаю порадовать богатыршу последней новостью. Скоро у меня будет семейный подряд под ее командованием.

— Спасибо, милорд! — голос богатырши звенит от радости. Приходится отодвигать трубку от уха. — Я так давно хотела их пристроить! А то со своими кабаками и бабами они совсем разжирели. Я ведь знаю, что в них есть потенциал. Вот только дисциплины у них — ноль. Но в вашей гвардии они наконец-то возьмутся за ум!

— Вот и хорошо. Как только закроют последний контракт, жди бойцов, — отвечаю. — Сыновья твои скоро будут в деле.

— Милорд, вы просто волшебник! — Гереса явно на седьмом небе от счастья.

Я пожимаю плечами, хотя она этого и не видит. Завершив разговор, кладу трубку и снова бросаю взгляд в окно. Жизнь кипит, но ведь и у меня планов хватает.

Времени прошло достаточно. Обитель монахов давно требует внимания. Пора проверить, как там дела, и вернуть должки. Кузен Бер должен привыкнуть обходиться без постоянного притока энергии. Не всё же ему в анабиозе прохлаждаться. Пускай могучий альв встает с лежанки и помогает мне спасать его родню. Судя по воспоминаниям Лакомки, он отличный мечник, а это уже что-то.

С собой беру Ледзора. Этот морхал не только махает топором как герой баллады, но и мастерски обманывает магическую сигнализацию. Полезный товарищ в любом деле. По пути заскакиваем в Сковородщину, чтобы вытащить Портакла из его сериального болота. Он, как всегда, бурчит что-то про драматические перипетии и недосмотренные сезоны. Его нытьё давно стало фоновым шумом — никто и внимания не обращает.

Всё же антимагический браслет Портакл надел, и можно выдвигаться. Отправляемся через портал в Капитолий. Могли бы шагнуть прямо в Обитель, но зачем подставляться? Пусть лучше гомункулы не знают о нашем визите. Маршрутный след в стеле в принципе затирается, но с трудом, да и время нужно.

В Капитолии нас встречают сторожевые Керберята. На этот раз они выглядят куда дружелюбнее: хвостами машут, урчат, никакой агрессии. У этих адских псов странная логика — если ты выжил после нескольких встреч с ними, значит, свой.

Я предусмотрительно прихватил лакомство. Никаких усыпляющих пилюль, только свежее мясо. Раздаю им куски, и псы, довольные, чуть ли не урчат, радуясь угощению. Один из них даже ткнулся носом в мой бок. Ледзор смеётся: «Хо-хо-холод! Ещё добавки просит, гляди!»

Я ухмыляюсь, проводя рукой по густой шерсти самого наглого Кербера. А ломоть ему подбрасывает Ломтик. Пёс урчит, явно довольный, а у нас впереди дела.

Портакл, как обычно, отказывается оставаться с «этими проклятыми монстрами», но кто его спрашивает? Портальщик остаётся в Капитолии, а мы с Ледзором движемся дальше. Следующая цель — Восточная обитель в Антарктиде.

Я заранее изучил знания монаха-легионера. Эти ребята настроили себе обителей по всей Антарктиде. Восточная — одна из самых интересных. Именно там создавали тела под Демонов. Прямо фабрика по производству идеальных сосудов. Вот и посмотрим, как они поживают после моего прошлого визита.

Уже через пару минут мы с Ледзором осторожно пробираемся по холодным коридорам Восточной обители. Полумрак, редкие всполохи магического света. Морхал идет и кайфует — он в своей стихии. Первым на пути оказывается склад. Решаем заглянуть — уж слишком заманчиво выглядит массивная дверь с тусклым магическим замком.

Ломтик подбрасывает мне пустой мешок. На складах хватает любопытных вещей. Геномантские артефакты, как всегда, выглядят жутковато. Полуметровые жуки и тараканы, законсервированные в анабиозном сне. Среди них выделяется янтарная стрекоза. Интересная штука. Что-то вроде летающей камеры. Всё, что видит, транслирует прямо на поверхность янтаря. Вещица явно полезная, забираем.

— Хо-хо-хо, это что за красота? — с интересом спрашивает Ледзор.

Морхал приметил стеклянный колпак. Под ним стоит цветок. Голубая роза, от которой веет крепким морозцем. Ледзор, удивлённый, присвистывает.

— Морозная роза, — отвечаю. — Может, кормят ей какую-нибудь химеру.

Ледзор решает, что такой редкий трофей ему нужен. Снимает с полки колпак и берёт его подмышку. В сторону других артефактов даже не смотрит. Я пожимаю плечами. Что ж, каждому своё.