— Правда, пишут? — удивляюсь. — Ну в любом случае, я всего лишь первооткрыватель.

— В учебнике написано, что ты открыл здесь больницы и извел организованную преступность, а также способствовал приобщению иномирян к духовным ценностям.

— То, что я здесь внёс большой вклад, — просто работа. Ничего личного. Всё исключительно ради денег, а не ради какой-то там духовности.

Катя фыркает, скрещивая руки на груди, и бросает на меня взгляд с лёгкой усмешкой:

— Ты всегда прикрываешь свои добрые дела меркантильными целями. Но я тебе не верю.

Я прищуриваюсь, словно разглядываю её под другим углом, и спокойно отвечаю:

— Нет, Катя, я действительно меркантильный. Просто я не отморозок. Я стараюсь выбирать методы, которые не аукнутся обычным людям. Я не люблю, когда из-за моих амбиций кто-то страдает. Ну, если только это не отморозки опять же. Или не те, кто желает мне откровенного зла. Тогда, извини, тут другой разговор: за счет таких грех не обогатиться.

Катя на мгновение задумывается, её взгляд становится мягче. Покачав головой, она тихо произносит:

— Интересная у тебя жизненная позиция. А я всё-таки думала, что ты добрый самаритянин, который просто прикрывается меркантильными мотивами.

Я громко смеюсь, откидываясь назад:

— Чтобы телепат был добрым самаритянином? Это надо же такое придумать!

Встаю с кресла, потягиваюсь, разминая плечи, и, бросив на неё лукавый взгляд, говорю:

— Ладно, Катя, пойдём прогуляемся. Заодно проверим, что этот «мой» город сможет нам предложить.

Когда мы с Катей идём по городу, взгляд невольно цепляется за небольшой магазин. Называть его супермаркетом — явное преувеличение, но вывеска гордо заявляет именно об этом. Я толкаю тяжёлую деревянную дверь, и нас встречает приятный запах древесины и специй. Внутри всё выглядит архаично, словно магазин застрял в прошлом, но при этом уже чувствуется, что он пытается подстроиться под новые веяния. Деревянные ставни на окнах, аккуратные полки, почти весь товар — ручной работы. Эксклюзив, что тут скажешь. Конвейерное производство здесь пока не дошло, поэтому каждая вещь кажется уникальной.

— Такая вот лавка-супермаркет, — усмехаюсь я, пропуская Катю.

Она хмыкает, окидывая помещение оценивающим взглядом. Среди товаров — всё, от еды до странных украшений. За одной из полок замечаю знакомую фигуру. Маша Морозова, в сопровождении своих гвардейцев, увлечённо беседует с лавочником.

— Из чего это сделано? А вот это? — спрашивает она, указывая на мелкие сувениры и что-то, напоминающее ожерелье из бус.

Пока Маша разбирается с ассортиментом, её взгляд падает на украшение из бирюзовых клыков. Лавочник тут же поясняет:

— Это ручная работа, леди. Эксклюзивный товар, привезённый с Боевого материка.

Я приветствую княжну:

— О, Маша, привет! Как тебе город? — спрашиваю, подходя ближе.

Маша оборачивается, на её лице появляется радостная улыбка, которую она редко показывает в таких публичных местах.

— Даня, замечательно! Если бы не твой чудо-спрей, я бы тут уже рухнула в обморок, — говорит она с благодарностью. — Но спасибо твоим фармацевтам — он действительно помогает наслаждаться чудной красотой этого мира.

Я слегка наклоняю голову в знак признательности.

— Благодарность особенно приятна, когда она исходит от такой очаровательной княжны, — произношу с лёгким флиртом. А что такого? Мы почти жених и невеста. Да к тому же я уже не раз избивал других ее женихов, не специально, но так получалось.

Катя, стоящая рядом, тут же бросает на меня многозначительный взгляд:

— Мой брат любит помогать людям, Маша.

Я молча пожимаю плечами. Какая у меня всё-таки наивная сестра.

Тем временем Маша снова возвращается к лавочнику и интересуется:

— Сколько стоят эти бусы?

Тот улыбается с лёгкой учтивостью и отвечает:

— Для подруги уважаемого лорда Филина — бесплатно. Забирайте, леди.

Маша изумлённо поднимает брови, словно не веря своим ушам. Вещица явно не из дешевых.

Я, приподняв бровь, интересуюсь:

— И чем же я заслужил такое уважение, сударь?

Лавочник расплывается в широкой улыбке:

— Лорд Филин, просто я безмерно благодарен вам за то, что моя задница больше не мёрзнет зимой в уличном туалете.

Катя и Маша мигом краснеют.

— Признаться, такого рода похвалы я ещё не слышал, — усмехаюсь.

Лавочник смущённо уточняет, бросив взгляд на розовощеких Машу и Катю:

— Простите за вульгарность, леди. Я имел в виду, что благодаря вашей системе водосточных труб и строительству Нового Заиписа у нас теперь есть тёплые туалеты в домах. Можно спокойно сидеть и листать журналы с полногрудыми красавицами из вашего мира.

Маша смущённо улыбается и, чтобы избежать дальнейших разговоров, уходит к другому уголку лавки осматривать товар. Катя же снова бросает на меня многозначительный взгляд, будто говоря: «Конечно, конечно, всё ради бабла, ага, как же».

Я пожимаю плечами, продолжая думать о том, как моя сестра всегда видит во мне больше, чем есть на самом деле. А ведь она телепатка, как и я. Здоровый цинизм ей не чужд, но почему-то я для неё всё равно остаюсь образом добродетели. Или она так развлекается?

Едва лавочник куда-то отходит — не исключено, что в свой теплый туалет с полногрудыми красавицами, — как Маша Морозова, оборачиваясь ко мне, спрашивает с лёгкой улыбкой:

— Даня, ты же будешь на балу в честь приезда Царя?

— Конечно, — по-моему, это и так очевидно. — Ради этого все мы здесь.

Маша кивает, её взгляд на мгновение задерживается на мне.

— Тогда увидимся, Даня.

Она отворачивается, и её фигура растворяется среди товаров лавки. Я успеваю только усмехнуться, когда в голове звучит голос Лакомки по мыслеречи:

— Мелиндо, а ты далеко от порта?

— Нет, — отвечаю мгновенно, насторожившись. — А что случилось?

— Кузен Бер случился, — в голосе Лакомки слышится смесь усталости и лёгкого раздражения. — Он, как всегда, умудрился потеряться. Пошёл в сторону порта и отстал от гвардейцев. Теперь ищут его всем миром.

Фыркаю:

— Кузен любит добиваться внимания.

Лакомка тяжело вздыхает:

— Что поделать, родня…

— Ладно, — киваю, невольно улыбаясь её интонациям. — Я разберусь и найду его.

— Там ещё Ненея с гвардейцами, — добавляет Лакомка. — Тоже ищет этого потеряшку.

Я оборачиваюсь к Кате.

— Иди домой, сестренка, — говорю я. — Мне срочно нужно заглянуть в порт.

Она кивает и послушно уходит. Я же направляюсь к речному порту, где последний раз видели Бера. Вокруг портовых складов царит привычная суета: рабочие таскают ящики, матросы громко обсуждают что-то у причалов, запах рыбы и мокрого дерева смешивается с дымом от факелов.

Там, у причала, я нахожу встревоженную Ненею с телохранителями. Её золотистые волосы мерцают в свете магических огней, а тонкие пальцы нервно теребят край накидки поверх платья.

Я бегло осматриваю окружающую обстановку, а затем активирую артефакт удалённой телепатии. Закрыв глаза, рассылаю ментальные щупы по всему порту, прощупывая хаотичные мысли матросов, рабочих и прочих обитателей этой суетливой гавани. Через пару минут ловлю знакомый импульс: Бера, перевозбуждённого, слегка пьяного и явно вне себя. Локация проступает чётко — он в игровом доме.

— Всё банально: он в местном аналоге казино, — говорю, возвращаясь к реальности. Подхожу к принцессе уничтоженного королевства, отмечая её напряжённый взгляд. — Похоже, ваш кузен неравнодушен к азартным играм.

— Он неравнодушен к неприятностям, — качает Ненея головой. — Что он там делает? Играет?

— Скорее, проигрывает, — замечаю. — Сейчас схожу за ним. Ты можешь отправить гвардейцев домой, это уже не их задача.

— Я пойду с тобой, если ты не против, — неожиданно просит она.

— Я собираюсь проучить Бера, — поднимаю бровь, оценивая её реакцию. — Думаешь, выдержишь спектакль? Всё может быть немного… нестандартно.