Вы знали, что свеженапечатанная книга пахнет спящим драконом? Тёплое, еле слышное дыхание, склеенные ресницы-листы и загадочный характер. Ведь пока ты не разбудишь дракона, не узнаешь – сожрёт он тебя или позволит набить карманы золотом. Хоть это-то вы знаете? Что драконы охраняют золото?

Про книги, положа лапу на сердце, я сам узнал совсем недавно, когда Алиса притащила домой авторские экземпляры её, только что напечатанного романа. Она кричала, как чайка, танцевала, как бегемот, а я нюхал эти тёплые кирпичики и урчал. От удовольствия и для пользы. Когда драконы урчат, богатство множится, знали? А я очень хотел, чтобы книга хорошо продавалась. Так хорошо, чтобы напечатали ещё. И ещё.

Я упоминал, что книга про меня? Нет? Странно, это же самое важное. В ней, конечно, есть и про принца и бедную девушку, про любовь, про страшные чары, но это всё ерунда и сказки. Главная и самая правдивая часть там про меня – дракона Саймона. Хотя про ведьм тоже не всё выдумки – одну из них Алиса имела неосторожность иметь в близких родственниках. Да и с бабушкой по маминой линии не всё чисто… Тьфу ты, отвлёкся, так вот – самые интересные главы про драконов, остальное можете перелистывать смело.

Особенно про то, как я спас принцессу и зажарил принца. Ну вот, проговорился. Хорошо хоть без всех подробностей вы всё равно ничего не поймёте – так что читайте роман и наслаждайтесь. Поверьте, есть чем. Я, конечно, хотел, чтобы повествование шло от первого лица – моего, но и так тоже хорошо: есть главы от лица главной героини, а бо́льшая часть – голос с небес. То есть, от автора. Который всё про всех знает. Кто куда пошёл и что подумал. Очень удобно и находчиво. Нет, именно находчиво: смыслы находятся сразу и не надо бегать по книге в поисках вчерашнего носка.

Крылья чешутся рассказать пару-тройку эпизодов, но воздержусь. Скажу только, что это последняя глава, которую запихнули первой. То есть, вы уже знаете, что роман Алиса написала и его напечатали. Если это всё, что вас интересует, то смело закрывайте книгу и идите. А остальных, более дотошных читателей я приглашаю совершить путешествие с начала истории, в которой вы узнаете, откуда взялся в городе Неяженск магический дракон, что существуют настоящие ведьмы, и не всё всегда так, как кажется. А ещё поймёте, что всё будет, как будет – ведь ни разу так не было, чтобы никак не было. Или как-то так…

В Неяженске всё шло своим чередом. Люди рождались, сдавали экзамены, создавали семьи и рожали новых людей, чтобы всё шло своим чередом. И так было почти всегда. Ключевое слово – почти. Ведь если бы не существовало исключений, то и рассказывать было бы нечего.

Итак, в Неяженске, в отдельно взятой среднестатистической квартире, одна, в общем-то, неплохая, но очень затурканная бытом и работой, мама выносила мозг своей симпатичной, но, по мнению матери, совершенно бестолковой дочери, которая умудрилась не набрать положенных баллов для поступления в институт.

– Алиса, – устало и уже без особых эмоций, которые подрастерялись за предыдущие сорок минут беспрерывного монолога, вопрошала мать к дочери, – Алиса, поняла ли ты хоть что-то из того, что я только что тебе сказала? Алиса?

– Мам, – встрепенулась та самая Алиса, которая, в свою очередь, успела задремать под канонаду нелицеприятных эпитетов, смешанных со страшными пророчествами и душещипательными жалобами матери, – ну… Это… Да. Всё поняла, осознала и впредь обещаю…

– Что? Что ты обещаешь? Хорошо учиться и не позорить мать своими выкрутасами в школьных сочинениях? Поздно – школа закончилась, – мать торжествующе, словно поймала Алису на вранье, припечатала её констатацией непреложного факта и усилила этот факт тыканьем в дочь указательного пальца.

– Подумаешь, – Алиса отодвинула от себя палец, как будто это было дуло пистолета. – Ни я первая не поступила. И вообще, где экономика, а где я? Я – писатель! У меня с седьмого класса заказы на статьи, посты, рекламные объявления. А теперь, когда школа не мешает…

– А… так значит, школа тебе мешала, – от возмущения лицо матери пошло красными пятнами, – школа тебе, значит, мешала. Мешала, значит, школа. Очаровательно. А я не мешала? Работаю с утра до ночи. А ночью подрабатываю. Танцую как белка в колесе.

– Кручусь…

– Что?

– Правильно говорить: кручусь как белка в колесе. Ну, или мечусь. Танцует уж на сковородке… Или корова? – Алиса привычно полезла спрашивать тёзку в Яндексе, но вовремя остановилась, углядев, как мама скручивает в жгут полотенце. – Мама, успокойся. Я пошутила. Просто хотела разрядить обстановку.

– Мама, хм, мама… С сегодняшнего дня я для тебя Зинаида Петровна – раз. Два – будешь отдавать мне по десять тысяч в месяц со своей гениальной писанины на коммунальные расходы и питание. Три – бабкину квартиру выставляй на продажу и половину мне. Ясно? – три пальца и зло прищуренные глаза матери приблизились к лицу Алисы.

Про бабушкину квартиру – это был удар под дых. Свою бабулечку Алиса любила нежно и никак не могла свыкнуться с мыслью, что та умерла. Нет больше Нась-Вась, как звала бабушку маленькая, а потом и подросшая Алиса. И от этого "нет", хотелось плакать и спрятаться под одеяло. И, конечно, разговора о продаже квартиры быть не могло – бабушкино тридевятое царство отдать в чужие руки?

Убедившись, что умудрилась вогнать в ступор всегда строптивую дочь, Зинаида Петровна победно улыбнулась, отбросила полотенце, как знамя поверженного врага, и торжественно покинула поле боя. Жаль, что дверью хлопнуть не получилось – таковой на их малометражной кухне отродясь не было. Алиса скорчилась на табуретке и заплакала. Она в последнее время часто плакала. После смерти Нась-Васи поговорить по душам стало не с кем, не было даже кошки – мать терпеть не могла никаких животных. Алиса находила отдушину в слезах и буквах. Она либо читала, либо писала. Целыми днями. Поэтому и к экзаменам подготовилась плохо. Да и не хотела хорошо. Нужное количество баллов означало поступление на ненавистный экономический факультет. Цифры, б-р-р…

Квартира бабушки стала яблоком раздора между и так не очень-то ладившими матерью и дочерью. Зинаида Петровна считала, что Анастасия Васильевна должна была оставить квартиру ей, как наследнице первой очереди – дочери, а не внучке. И то, что последние лет десять она почти не общалась со своей старенькой матерью, не являлось аргументом. Плюс, точнее, жирный минус, общеизвестный факт: Алиса – бестолочь. А за огромную квартиру в старинном доме надо платить приличную квартплату, делать там ремонт и вообще… Что конкретно вообще, не уточнялось, но выразительно показывалось глазами: мол, старушка под старость совсем мозгами слабой стала.

Но против нотариально заверенного завещания не попрёшь. А Нась-Вась не поленилась и сделала всё по уму. На всякий такой случай в образе своей завистливой дочурки, которая всегда считала мать малахольной выдумщицей, плохо влияющей на неокрепший ум внучки. Теперь у Алисы была своя огроменная жилплощадь, небольшой и непостоянный доход и амбициозные планы. Девушка мнила себя в недалёком будущем известной писательницей, под дверью которой стоит очередь из дерущихся продюсеров и сценаристов. Эдакой Джоан Роулинг Неяженска.

Осталось только переехать. Ну и роман написать. В Алисином случае первое выглядело намного сложнее второго. Мать грозилась инфарктом, полицией и божьей карой. Во все три угрозы верилось плохо: здоровье у Зинаиды Петровны было, тьфу-тьфу, полиция вообще ни при чём, а в бога в их семье как-то верить не принято. Но Алиса с детства привыкла мать бояться, а защитницы в виде бабули уже не было. Однако этот последний демарш матери с тремя пальцами и требованием продажи наследства, наполнил Алису отчаянной храбростью. Она почувствовала себя настолько глубоко загнанной в угол, что страшнее было оставаться в нём, чем попытаться выбраться.