– Да, раньше их было пять, – Комок перекатывается с носков на пятки и обратно. – Это шестой, Кносс Луорт, его приняли в совет где-то около полугода назад. Он отельер, ресторатор, а еще держит трафик наркоты и практически все бордели.

Кондор хмыкает.

– Старая пятерка об этом знает?

Комок пожимает плечами.

– Точно неизвестно, но его почему-то приняли в совет.

– Предлагаешь работать через него? – Кондор заинтересованно наклоняется ближе к столу.

– Предлагаю заменить его в совете, – отвечает Комок. – Луорту удалось попасть в совет, значит, сможем и мы.

В Кондоре вспыхивает ярость.

– Ты не понял, – рычит он. – Мне не нужно место в совете. Я должен быть советом.

– Босс, я все понимаю, – Комок поднимает ладони перед грудью, словно обороняясь. – Давайте небольшими шагами. Сначала займем место в совете, а потом постепенно уберем всех остальных.

– В какие сроки оцениваешь процесс? – выдыхает Кондор, но красная пелена еще не до конца сходит с глаз.

– На подготовку несколько лет, – отвечает Комок. – Какое-то время на занять территории в самом Городе, а затем уже можно вливаться в совет и вытеснять их.

– В какие сроки? – повторяет Кондор, не отрывая глаз от Комка. Тот ежится под пристальным взглядом.

– Предварительно лет десять дам, – отвечает Комок.

– Плохо. Надо меньше, – Кондор откидывается на спинку кресла, хотя внутри доволен.

Это хороший прогноз – столица шлюхой легла ему под ноги только после почти двадцати лет его упорных трудов. Впрочем, и начинал он совсем с другими ресурсами.

– А что там с Прийтом?

Комок перелистывает на следующее лицо, и как прошлое лицо принадлежит северу, так это лицо принадлежит югу: широкие ноздри, карминовая кожа, глубоко посаженные черные глаза и темные пряди, украшенные цветными косичками. По скуле тянется татуировка и теряется в волосах на виске. На снимке у него в руке вилка, но на лице звериная маска ненависти, словно он занят расчленением.

– Людо Прийт, – говорит Комок. – Король бензоколонок. В основном занимается оружием и наркотиками. Легально владеет бензоколонками всего левого берега Голубой реки. Не боится и сам запачкать руки, когда это нужно.

– Голубая река, – тянет Кондор. – Он островитянин?

– Да, – подтверждает Комок. – Самый большой островитянин из всех, кого можно встретить на Островах.

– Он достаточно силен? Этих мелких рыбешек у Голубой реки пруд пруди.

– Он входит в управление Островами.

Кондор усмехается. Такие люди были ему по душе. Они были понятны: хитрые, но осторожные, амбициозные и целеустремленные, идущие ради цели по головам. В работе с ними риски очевидны. Эти люди кажутся непредсказуемыми, но их легче всего просчитать, достаточно понять, к чему они стремятся. К чему же стремился он – Людо Прийт?

– И несколько его людей у меня, – вспоминает Кондор.

– Да, ждут вас в Подполе.

Кондор с трудом сдерживает повторную усмешку. И когда Комок все успевает? Если парнишка не сломается, ему нужно уделить больше внимания. Приблизить – Комок слишком полезен.

– Пошли.

Они выходят из кабинета. Маис тут же натягивает приветливую улыбку, но Кондор не обращает на него внимания, только бросает через плечо уже на выходе.

– Не пускай уборщиков в мой кабинет сегодня.

Маис что-то понимающе лопочет, но Кондор не вслушивается.

Они спускаются на лифте на нижний этаж парковки. Тусклый люминесцентный свет подрагивает, воздух затхлый и тяжелый – этим этажом уже несколько лет никто не пользуется, потому что система кондиционирования здесь не работает. По углам уже разрастается черная плесень, а лужи покрыты плотным полотном зелени, но Кондору не нужно, чтобы здесь шатались ремонтники или уборщики.

Они проходят парковку насквозь прямо к двери с тусклой табличкой «Запасной выход». Кондор привычно прислоняет к замочной скважине один из перстней. Замок щелкает. На лестничной площадке загорается мягкий свет, широкие ступени тянутся вниз. Воздух здесь свежий, но держится где-то на двадцати четырех градусах. Столько, сколько любит Кондор.

Комок выходит вперед и ведет Кондора вниз, пока они не оказываются ниже еще на несколько этажей. В самое сердце его империи.

***

Людей Прийта приводят по одному в допросные. Кондор смотрит на них через экраны, транслирующие события в этих небольших бетонных коробках. Прийт не старался, выбирая людей, они даже более типичные южане, чем сам Прийт. Очевидные островитяне.

Кондор усмехается. Видимо, Прийт не хочет играть, он прямо заявляет о своих целях. Следует только разобраться, что за цель: забрать землю Кондора, или заключить хорошую торговую сделку?

Кондор надевает на руки укороченные перчатки. По окантовке у запястья тянутся пластины с самоцветами. Он поправляет массивные камни, по венам струится азарт, губы кривит усмешка. На всякий случай он проверяет, не барахлят ли перчатки: проводит ладонью в воздухе, и тут же в пальцах тускло блестит холодный металл. Кондор разжимает кулак, лезвие исчезает. Эти клинки лучше тех, что встроены в его перстни – тоньше, изящнее и острее. Смертоноснее.

– Большая Птица, – говорит первый, к кому заходит Кондор, и почтительно склоняется в приветствии островов.

– Ну здравствуй, птенец, – тянет с интересом Кондор.

Островитянин приподнимает голову, но не разгибается. Он весь исписан татуировками, этого не скрывает даже просторная местная одежда. По голове вьются тонкими змеями косы.

– В моих краях, – отвечает островитянин с едва заметным акцентом. – Я жрец Ветреного Змея. Я согласился помочь большому человеку, чтобы в наших землях продолжили множиться богатство и сытость.

– Что он хочет мне предложить?

Жрец улыбается черными заостренными зубами.

– Дар, – отвечает он и почти неуловимо двигается в сторону.

Кондор выхватывает лезвие из воздуха, на второй руке расцветает полусфера сияющего щита. Жрец перекатывается в воздухе, подхватывает свое тело потоками чистой энергии. Кондору еще не доводилось драться с островитянами, но чего-то такого он и ждал.

Прежде, чем жрец успевает оказаться у него за спиной, Кондор разворачивается и рубит воздух, разрезая нити силы жреца. Тот падает на пол, но ловко уходит из-под прямого удара, ныряет под руку Кондора, взлетает к потолку, когти проходят сквозь бетон, как нож сквозь сливочное масло. Бетонная пыль разлетается в воздухе, формируется под рукой жреца в каменную дробь. Кондор принимает ее удар на щит.

Тело горит от радости схватки. Ярость смешивается с удовольствием. Все предметы в комнате теряют цвет, оставляя только кроваво-красные пульсирующие силуэты и черные тени.

Кондор приспускает щит и посылает в жреца одно за другими послушно возникающие в ладони лезвия. Тот танцует в воздухе, пропуская каждое мимо, его тело легче перышка, струится в воздухе. Жрец отталкивается от стены, в его руке вспыхивает хлыст, сотканный из энергии и камня. Он метит прямо в лицо Кондору. Кондор делает выпад в сторону, одним шагом оказываясь у жреца за плечом. Плоть с чавкающим звуком легко принимает сталь. Кровь расплескивается багровым фонтаном, голова с тихим стуком падает на пол, пока тело еще удерживается прямо.

Кондор смаргивает пелену перед глазами. Удовольствия сменяется разочарованием. Слишком мало, слишком быстро. И это лучший боец Прийта? Теперь, по крайней мере, ясно, чего хочет Прийт. Кондор отпускает лезвия и щит, стряхивает с кончиков пальцев кровавую взвесь, но до двери не успевает дойти.

– Ты великий воин, – говорит отсеченная голова. Кондор наклоняется и поднимает ее с пола. Глаза пусты и бессмысленны, но губы продолжают шевелиться, выталкивая слова. – Жизнь этого человека мой дар тебе. Пусть его кровь напитает твои поля, и сделает урожай пышным, а богов сытыми. Пусть его дух вольется в сонм духов, остерегающих твой сон и плетущих удачливую судьбу тебе. Пусть его ум станет часть твоего, умножая твои богатства. Я, Людо Прийт, хочу видеть тебя своими глазами, как солнце видит землю. Скажи мне как, и я это сделаю, ради нашего совместного будущего, великой зари завтрашнего дня.