Петр остановил свою кобылку, тоже уже уставшую и желавшую распрячься и пойти в стоило и громко свистнул. Вовка тем временем сполз с брички забрал свой мешок и собрался идти домой.

– Вовка ты чего это даже Димку не дождешься поздороваться? – поинтересовался Петр, для него было странным, что Вовка хотел быстрее смыться.

– Виделись уже… – и пошел в сторону своего дома.

Вышел Димка, он проводил взглядом удаляющуюся фигуру друга, почесал за ухом и подошел к Петру.

– Здорово! Чего звал?

– Помощь нужна твоя, завтра ты не занят?

– До вечере абсолютно свободен.

– А что с Вовкой вы в ссоре что ли?

– Да так есть немножко.

– Опять Варьку не поделили?

– С Варькой больше не хожу, я к Маше Лапиной хожу, а этот тоже намылился, вот и получил в ухо!

– Ого, что теперь дружба врозь!? – не унимался Петр, ему было смешно как взрослые мальчишки, не могли постоянно поделить невест. Если Димка шел к Варе, Вовка шел к Маше, потом наоборот, а потом когда девчонки не могли удержать свои секреты и весь хутор гудел о похождениях друзей, Димка и Вовка могли не разговаривать неделю, но потом обида проходила, ребята договаривались кто к кому пойдет и все успокаивалось. Но спустя неделю все происходило заново и потому же сценарию. Но в последний раз Димке стало обидно, что Варя так поступает и лучший друг как специально хочет увести именно ту девушку, которая ему очень нравится, поэтому не удержался и дал в ухо Вовке. Тот тоже долго не раздумывал и ответил тем же, друзья не общались уже две недели, а это рекорд в их дружбе.

– Не знаю, но говорить с ним пока желания не возникает, так что ты хотел?

– Мне надо бревен навозить, хотим с отцом избу построить на две комнаты, на будущий год приду сеструху твою сватать, а то засиделась она в девках! – с ехидной улыбкой сказал Петр, ему льстила мысль, что такая красавица даже если захочет ни за кого ее не отдадут, а по договору отцов, она его невеста. А с каждым днем Полина расцветала как цветок, все краше становился ее лик, глаза голубые так и блестели, немного строгие брови стали темнее, а губы красными как мак. Петру она часто снилась, он вечерами приходил к калитке Полины и звал ее пением соловья. Полина знала, кто так поет и выглядывала в окошко, так молодые перешептывались до полуночи, пока брат Димка не возвращался с вечерних посиделок.

– Ой, да знаю я как ты вечерами бегаешь сюда к ней, он весь куст малины потоптал! – от души стал хохотать Димка.

– Ну хватит, а то отец твой услышит, да задаст мне. – стал шепотом просить Петр успокоиться будущего своего родственника.

– Полинка мне все уши про тебя прожужжала, быстрей бы женились уже, а то проходу нет от нее, как будто поговорить больше не о чем.

Петру было приятно это слышать, у него покраснели уши и стали гореть щеки.

– Что насчет завтра, поможешь? Сразу скажу, Вовку тоже позвал.

Димка хотел придумать что то, но в голову ничего не шло, он беззвучно шлепал губами, а потом сказал:

–Не хочу, вот зачем его позвал?

– Мне нужно до морозов хату построить, а ваши ссоры мне ни к чему, будите работать порознь!

– Если порознь тогда ладно, а что платишь?

– Насчет оплаты завтра утром с отцом обсудишь.

– Топор брать с собой или пилу?

– Вот это другое дело! Бери и то и то, завтра когда коров люди выгонят, выходи на окраину, там заберем тебя.

– Договорились.

Петр стегнул свою лошадку, пока та думала ехать ей или нет, парень все вглядывался в окна, но так и не увидел дорогую ему Полинку.

На следующий день, как и было договорено, парни ждали на окраине хутора. Евстигней погрузив своих работников в телегу, стал с ними беседу вести по оплате:

– Доброго утречка ребята! Как спалось? На работу настроены? Мне нужны хорошие работники, по ним и оплата будет хорошая. А коли работать слабо с натягом будите, выгоню, других найду. Вот ты Вовка где такую плату видел в нынешнее время, чтобы телкой платили, ох и шутник ты! Слышал я, что отец твой в наймах был у Семена, так телку ему не за работу дали, а купил отец твой ее! – хохоча говорил Евстигней.– Сам знаешь сейчас тяжело, все на войну ушло, вот от хозяйства одни потроха остались, в общем плачу каждому по барану и ведру зерна и точка, не нравится, можете прям сейчас домой идти.

Ребята сидели как два провинившихся ребенка, боялись слово проронить, знали они нрав Евстигнея, он платил хорошо, но и требовал так же, поэтому решили не спорить, тем более дома родители и у одного и у другого кроме пару уток и не ждали, а тут барана обещали.

– Я так ребята скажу, вот поработаем сегодня вволю, а завтра пить вино за молодых будем! – Петр не думал что отец сразу все карты выложит, уши у его и щеки были яркие как свекла. Вовка с Димкой переглянулись и стали хихикать, но Евстигней не дал:

–Что ржете, я в вашем возрасте уже женат был, а вы все коз водите, да гусей запираете, все гульки да игрушки, нужно серьезней быть! Да, мой Петр тоже пересидел немного, но в этом моя вина, не хотел я его женить, не хотел, что то менять, но понял, что ему нужно свою семью стоить, а мне и матери внуки нужны, стареем мы…

Евстигней что то еще говорил, но парни задумались каждый о своем. Петр думал, что вот женится и сразу детки пойдет, сразу у матери глаза станут веселее. Будет она возиться с внуками, пирожки им печь, да вареники лепить. А отец будет на лошади катать, в поле возить за сеном, да по ягоды. А Петр будет самый счастливый на свете, потому что Полинка будет не через три версты, а рядышком под боком, а что ему еще нужно..

Вовка, сидел думал, как мать каждый деть талдонит ему о женитьбе, что он ленивый и за него ни одна девчонка не пойдет. А он даже если б и захотел жениться, не видел подходящей жены. Девчонки, к которым ходил, были несерьезными, хоть Вовка гулена и хулиган, но жену он хотел себе тихую, смирную, добрую и скромную. Он бегал ко многим, но когда приходил домой и ложился спать, думал, вот надо же достанется такая жена кому то, будет краснеть за нее всю жизнь, а может ее вообще никто замуж не позовет, такие обычно всю жизнь гульными остаются. Нравилась ему Тамара, дочка учителя по литературе, но ей только шел четырнадцатый год, видел он ее на речке с подружками или в огороде работающей, но насчет женитьбы даже и не рассчитывал, мала она, да наверно подрастет и как Варька будет.

Димка думал о Варе, вот засела крепко она в его сердце, знал, что она многим взаимностью отвечает, ругался с ней, но все равно ходил. Зацепили его, ее глаза своим ярким неугомонным светом, она была не писаной красавицей, а обычной девушкой, круглое лицо, рыжие волосы и каштановые брови, губы пухлые и яркие как малина. Если посмотреть на нее со стороны, она ничем не цепляла, но если заговорить и посмотреть в глаза, то сразу пропадаешь от красоты внутренней. Эта хохотушка могла даже самого неразговорчивого заставить болтать без умолку, стоило только посмотреть и прищурить глазки и это безотказное оружие всегда срабатывало. Димка злился на Вовку, что тот специально ходил к Варе, знал, что ему девчонки только для счета нужны, поэтому когда Вовка ходил к Машке, они ссорились, но без рукоприкладства, а если к Варюхе, без драк не обходилось. Маша нужна была Диме как козлу седло, просто для того, чтобы Варя ревновала, но та обычно обижалась не долго и сразу забывала из за чего произошла ссора. Димке порой становилось так обидно, что девушка к нему относится как и ко всем ее ухажерам, не было ни слез, ни истерик, максимально, что могла сделать, это немного поворчать, на том все заканчивалось.

Тут Евстигней остановил лошадь, чем вывел всех парней их раздумий и проговорил:

– Да…старый лес совсем зарос, как же нам проехать до опушки, тут молодняк один, мы его рубить только два дня будем, и то может напрасно, там три ствола и все.

– Дядя Евстигней – позвал его Вовка – смотрите, вот по левую сторону от той старой сосны, идет тропинка, видно кто то уже ездил за бревнами и ли по дрова, давайте там посмотрим, там тоже вон сосны большие виднеются, может повезет нам, сразу!