– Вы требуете? – Голос эльфа был ласковым и вкрадчивым. А на кончиках пальцев загорелись злые желтые искры. – А у вас есть это право? Требовать?

У меня внутри все похолодело. Понятия не имею, что собирается делать этот остроухий, но я нутром чуяла, что лично для меня в этом не будет ничего хорошего.

Мою догадку подтвердил и оборотень, плавным движением вставший передо мной, закрывая своим телом от предполагаемой магической атаки:

– Ты с ума сошел? Забыл, что на Призванную до посвящения нельзя воздействовать магией? Или тебе наплевать на всех, в том числе и на Пресветлую госпожу, а важна лишь собственная гордыня? Или правда настолько глаза колет?

Бывший со мной столь добродушным, бородатый гном встал рядом с оборотнем, поднимая непонятно откуда добытый огромный топор:

– Гномы в моем лице присоединяются к требованию народа перевертышей: ты должен покинуть делегацию, Мириэнлиниэль! Ты попросту опасен для Призванной!

Откуда-то сбоку появился хмурый Шарранг и тоже встал передо мной, плечо к плечу с оборотнем:

– Орки в моем лице присоединяются к требованию гномов и перевертышей! – И он весомо бухнул о землю чем-то похожим на булаву сказочного Котигорошка.

Непередаваемый коктейль чувств, с доминирующим над всем презрением, исказил изящные черты эльфийского лица:

– Да кто вы такие, чтобы выдвигать требования первородному? Благородному первородному, стоящему вторым в очереди на престолонаследие? Да ваша призванная уже сегодня к вечеру будет есть из моей руки! А завтра мы отправимся в Вечный лес и объявим о помолвке! Да вы…

Мне стало противно до тошноты. Наверное, если бы в желудке было хоть что-то, я бы уже рассталась с ним. А так просто открыла рот и глубоко вдохнула пряный лесной воздух незнакомого, сказочного мира. И горько усмехнулась про себя: это я думала, что мир сказочный. А тут такие же склоки, как и везде. Жаль только, что предметом дележа являюсь я, а не какая-нибудь территория.

Кое-как справившись с дурнотой, я решительно обогнула гнома:

– Чтобы заявлять о помолвке, господин остроухий глупец, нужно иметь согласие обеих сторон, а не только свое! А я решительно против того, чтобы начинать поездку с эльфийского леса! – Кто-то из стоящих у меня за спиной парней неприлично хрюкнул от смеха. Эльф вторично побагровел и открыл рот, чтобы возразить. Не дожидаясь очередного потока грязи из его рта, я продолжила: – Я позже решу к кому первому поеду в гости. Но эльфы в этом списке совершенно точно будут последними! Это раз. Второе – за вас, господин остроухий, – под вспыхнувшим самым настоящим бешенством взглядом эльфа я торопливо проглотила очередное оскорбление: – в общем, за вас я не пойду замуж, даже если вы останетесь единственным свободным мужчиной на земле. Так что умерьте свои аппетиты и оставьте меня в покое! К сожалению, вы сделали все, чтобы вызвать у меня отвращение к вашей персоне. Если вы останетесь в отряде сопровождения, то ко мне не приближайтесь!

С этими словами я отвернулась от эльфа и, подхватив стоящего рядом оборотня под ручку, а гнома обняв за плечи из-за разницы в росте, попросила:

– Пойдемте уже отсюда. Пожалуйста.

Гном снова хмыкнул в свою роскошную бороду. Но пошел вперед, не сопротивляясь. Рука оборотня под моими пальцами была еще некоторое время напряжена. Но постепенно успокоился и он. А из-за наших спин долетело змеиное шипение:

– Что на тебя нашло, Мириэнлиниэль? Ты возомнил себя богом? Или разучился очаровывать человечек? Ты хоть понимаешь, что Призванная тебя к себе больше не подпустит? Или ты, – шипение запнулось, а потом эльф потрясенно продолжил уже своим нормальным голосом: – ты что же, специально все это устроил, чтобы не расстраивать свою помолвку?

Тот, с кем все ругались, хмыкнул:

– Не мели ерунды. Свадьба не состоится до тех пор, пока жива эта избранная. Во всяком случае, с Иль. До смерти призванной я могу жениться только на ней. Это распоряжение Повелителя.

– Тогда зачем… Ты что, решил ее убить сейчас и спокойно жениться на племяннице Повелителя?!!

– Ты ненормальный, Гарнилиниэль. – Ушастый мерзавец устало вздохнул: – Если эта Призванная отправится к предкам раньше времени, то я отправлюсь на плаху. Это указ Повелителя. Чтобы не случилось с Призванной, виноват в любом случае буду я.

– Тогда почему…

Гарнилиниэль запнулся. А тот, чье имя я даже выговорить не могла, вздохнул:

– Бесят меня эти коротышки, дикари и блохастые вокруг оракула. Они занимают наше место. Перетягивают на себя внимание оракула, которое должно принадлежать нам без остатка, за которое они всегда, от сотворения миров, платили нам золотом.

Эльфы за спиной умолкли. А я, глядя на буйную зелень вокруг, твердо решила, что я с места не сдвинусь, пока мне не расскажут все. Пока не объяснят, что тут происходит. И почему моя будущая необременительная служба вдруг превратила меня в призовой кубок, которой вырывают друг у друга из рук.

Шли мы еще минут пять неспешным шагом. Я успела обдумать все вопросы, которые собиралась задать встречавшему меня обществу, а также раза четыре споткнуться и проклясть неудобный балахон, который я обнаружила на себе. Интересно, это у кого такое идиотское чувство юмора? У Мары? Или у ее сестры? Потому что «балахон» – это наиболее приличное определение для той тряпки, что укрывала сейчас мою наготу. Надетая на меня хламида больше всего мне напоминала мешок из-под сахара – такой же беленький, прямоугольный. Дырки для рук и головы прорезал, веревкой подпоясал, и готово. Покосившись на свой поясок, я тихо хмыкнула. Ну, может, и веревка, если канаты в этом мире делали из золотой канители. Но я бы не задумываясь отдала эту золотую удавку за свои любимые джинсы и любую из футболок. А также кроссовки. Покосившись на выглядывающие из странной обувки пальчики ног, я мрачно вздохнула. Пальчикам доставалось при каждом спотыкании, и я уже всерьез начинала опасаться, что останусь без них.

Мои взгляды заметил гном. И после второго встревоженно, но осторожно поинтересовался:

– У вас какие-то проблемы, Призванная? Среди нас, конечно, нет женщин. Но гномы сделают все, чтобы облегчить тебе участь. А завтра к вечеру мы прибудем в первую деревеньку. Местные селянки все исправят.

Я на мгновение подвисла, раздумывая над формулировкой гнома. Кажется, если я не ошибаюсь, в книгах фэнтези, как и на Земле в старину, все женские дела и проблемы считались постыдными. У нас в некоторых странах женщины даже из дому не выходили, будучи в положении. Так как их никто не должен был видеть в таком состоянии. Может, и в этом мире так?

В любом случае, на данный момент это было не важно. Особых проблем, если не считать отсутствия белья на мне, у меня не было. Даже в туалет не хотелось. А то, что меня не устраивает моя одежда… Я печально хмыкнула и осторожно поинтересовалась:

– Простите, уважаемый, а как я могу к вам обращаться?

Гном ухмыльнулся и дернул себя за рыжую бородищу:

– Зовите меня просто Баргрун, госпожа Призванная. Люди обычно наши, гномьи имена нормально выговорить не могут. Слишком рычащие и длинные они у нас. Так что не будем издеваться над вашим язычком и моими ушами. Хорошо?

Я улыбнулась, чувствуя, что улыбка получается очень искренней, идет прямо откуда-то из сердца:

– В том мире, откуда я пришла, такое разрешение означает предложение дружбы…

Гном взволнованно подхватил:

– О да! У нас тоже! И я сильно и искренне хочу стать вам другом, госпожа Призванная стать Гласом Пресветлой!

Услышав обращение ко мне, я невольно округлила глаза от изумления. Гном обратился ко мне отнюдь не по-дружески. Но, покосившись на своего низкорослого спутника, я решила не заострять на этом внимание. Начну настаивать на обращении по имени, так это придется тогда всем давать такое право. Или моя свита передерется между собой. А вот эльфам называть себя по имени я разрешать категорически не хотела. Мое мнение об этом прекрасном народе портилось со скоростью света.