Врач утверждал, что с ней все будет хорошо. Еще бы чуть-чуть и возможно она вообще могла бы захлебнуться, по его словам. Но это было исключено, уже после размышлял я. Судя по всему, когда ванную заткнули пробкой, она немного отошла по какой-то причине (возможно за цепочку дернули), и часть воды уходила в сток и не смогла наполнить ванную целиком. Ника намеренно когда-то убрала новую навороченную гальваническую пробку и поставила туда старую добрую с цепочкой, говоря, что ей так удобнее. По итогу ее странное желание, получается, спасло ей жизнь.

Единственное, что она потеряла много крови, но это уже страшило меньше всего.

На ее теле и лице было видно пару синяков, которые до этого я и не заметил, либо они только проявились.

Я подошел к ней и взял ее за руку, запястье которой уже профессионально были перевязаны бинтом.

– Все худшее уже позади, – с сочувствием произнесла девушка в белом халате. Помощь была оказана вовремя... – С этими словами она вышла из палаты.

Я держал ее за руку, прижимал к своим губам и продолжал молиться, как я делал это последние часы.

– Сын, – вдруг меня окликнул мужской голос. Я не сразу его признал. Это был отец.

Я не слышал, как кто-то вообще входил в палату из-за того, что был погружен в свои мрачные мысли, которые затягивали своей тяжестью в свое вязкое болотце.

И не успел поднять голову, которая лежала на кровати возле рук Ники.

– Ох, дочка, – прильнула к ее телу и Лена.

Отец подошел ко мне ближе, похлопал меня по плечу.

– Что произошло, Никита?

– Па… – я хотел сказать, сейчас я не готов что-либо обсуждать, но не мог даже и слова выдавить из себя. Я даже не понимал, сколько прошло времени. Я был вымотан и истощен. Будто это не Нику, а меня там истязали, в этой ванной.

Да и кто?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Только начинали появляться догадки.

В палате появился врач, на которого тут же накинулись отец с Леной с расспросами.

– Все в порядке, – уверял мужчина в белом халате с сединой на висках, в цвет его униформы. – Остальное вам расскажет супруг пациентки... Как проснется, обязательно сообщите мне, – последнее что сказал врач, прежде чем выйти из палаты.

– Супруг? – Отец опомнился сразу же.

Боже, как не вовремя.

Единственное, что я подумал в тот момент.

– Да, я ее муж, – из последних сил, но громко и уверенно произнес я.

– Не понял...

– Па, я люблю Нику, она любит меня. И теперь мы с ней муж и жена.

– Ч-что? Эт-то как… – Не успел он договорить, как Лена тут же его перебила.

– Саша… – Произнесла она строгим, даже приказным тоном, будто повелевала не продолжать этот разговор.

Лена подошла ко мне и просто начала гладить по спине, отодвинув отца от меня.

– Все будет хорошо, Никита… Все будет хорошо…

Да, наверно, это я должен был ей говорить эти слова. Мать все же, переживает не меньше моего…

От этой своей слабости мне вдруг становилось неловко.

– Я ее так люблю, Лена… Я не смогу без нее…

Я обнял жену отца, и будто почувствовал заботу и ласку матери, которых я так давно был лишен. Вместе с этим моя усталость куда-то вышла наружу, и я ощутил легкое облегчение внутри себя.

Отец больше не задавал никаких вопросов. Время было совсем не подходящим и, слава богу, он это понял.

Лена предложила мне отдохнуть, поехать домой и выспаться.

Я отказывался.

Я не хотел оставлять ее одну, предполагая, какой ужас она могла испытать в тот момент, когда она осталась наедине со своим мучителем и своими страхами.

А я был слишком далеко.

Сердце щемило от всех этих мыслей.

– Я останусь здесь. Я хочу быть рядом, когда она проснется…

И снова в груди защемило…

Худшее уже было позади, я это понимал, но мое сердце болело, ныло и не находило себе места, потому что каждый раз я неволей погружался в то, что могло произойти… Да и то, что произошло мало приносило удовлетворения, хоть и жизни Ники ничего уже не угрожало, слава богу. Но меня убивала сама мысль о том, что она боролась со всем одна...

Моя девочка…

Я обещал защищать ее и заботиться о ней, и я не выполнил ни черта из всего этого. В связи с чем я ощущал дичайшую вину. Ведь именно я по своей глупости привел в ее жизнь этого страшного человека.

Шло следствие.

Тимур тоже был на подхвате, поднимая и свои источники связи. Уже было выявлено, что к скандалу с тендером была причастна Наташа. И в квартире в тот день

ТВОЮ МАТЬ(!)

была тоже она.

Наташу по итогу мы так и не найдем. Судя по всему ее влиятельный отец, что не удивительно, успеет вывезти ее заграницу, где она «потеряется». Лишь спустя несколько лет мы получим известие о том, что Наташа, будучи в нетрезвом состоянии, разобьется где-то в окрестностях Швейцарии и останется лежачей до конца жизни.

У закона справедливости слишком долгий срок действия.

И не скажу, что я радовался произошедшей трагедии, скорее сочувствовал ей чисто по-человечески, ибо, как говорят, что даже врагу такого не пожелаешь. Но все же стоит признать, что закон справедливости существует, он работает и однажды каждому воздастся по заслугам.

Ник

Спустя 5 лет

– У тебя уже паранойя, Ник! Это невыносимо. Я больше так не могу! – Ника кидала слова, приправленные гневом.

– Что ты хочешь сказать этим? Ты же не предлагаешь развестись?

Ника молчала, смотря куда-то себе под ноги. Я был растерян и подавлен, а еще охвачен страхом.

– Нам однозначно нужно что-то с этим делать. Так больше не может продолжаться… – на выдохе произнесла Ника.

Я проснулся в холодной постели, весь мокрый. Один.

Это был не сон. Это была реальная жизнь, которая врывалась в мой ночной кошмар и не давала мен покоя.

Пустая кровать только усилила мою тревогу.

Три часа ночи.

Я быстро вскочил, побрел по квартире, охваченный тревогой.

– Ты давно пришла? – Обратился я к Нике, которую нашел на кухне с малышкой на руках.

– Да, вот только недавно. Как раз она начинала хныкать. Я успела ее перехватить, пока она тебя не разбудила, – улыбнулась она, продолжая поглаживать одной рукой голову дочери.

Ника кормила ее грудью.

– А ты чего не спишь?

Я подошел к ней, поцеловал в макушку и пошел попить воды.

– Да, чет проснулся, – произнес я, запивая свою тревогу водой. Не стал говорить ей про сон. – Как посидели?

– Слушай, хорошо. Наговорились на полжизни вперед, наверно, – все тем же расслабленным тоном отвечала она, уже зевая.

Это был новый этап в нашей с Никой жизни.

Я пытался, как она и просила, давать ей больше свободы.

Хоть работа была уже проделана большая в этом направлении, но признаю, что не всегда я справлялся со своим эмоциями.

Я сильно зациклился на страхе ее потерять, что просто задушил ее своей ревностью и заботой. А любовь, которой мы буквально недавно наслаждались, как сумасшедшие, стала отравлять нам жизнь.

Мое чувство к ней было настолько громадным, что по итогу превратилась в нечто нездоровое. Мне буквально хотелось пришить ее к себе, стать с ней одним целом и таким образом попытаться защитить ее от всего плохого в этом мире. Но чем больше я этого желал и воплощал, тем больше только все усложнялось в наших с ней отношениях.

Мы даже начали посещать семейного психотерапевта, понимая, что одним нам просто не справиться. Я точно не справлялся.

У моего параноидального поведения была возможная причина, связанная с потерей мамы. Однажды это меня сильно сломило. К тому же Нику я тоже уже успел несколько раз потерять, в последний раз так вообще мог навсегда.

Все эти ситуации из прошлого догоняли меня в настоящем и внушали мне жуткий страх, от которого я пытался защититься тем, что просто задушил Нику.