– Давай поиграем. Давай побесим Лужанского, если ты считаешь, что это и вправду рабочий инструмент.

Кому я что пыталась доказать? Что я могу быть кому-то интересна? А не выставлю ли я себя посмешищем и дурехой? Ведь многие и так догадывались, что Макс за мной начал таскаться только, чтобы Ника позлить.

Но я так на него зла сейчас, что кажется, здравый смысл и логика сейчас меня покинули. А то, что осталось во мне предлагает замутить какую-то интрижку с каким-то странным типом, который мне даже не особо нравится.

И до чего ты меня довел, Лужанский?

Господи, я уже как Макс начала разговаривать.

Да, теперь можно даже поверить в слова Белобрысого. Этот Кудрявый кого угодно с ума сведет. Тут и до выхода в окно недалеко.

– Что значит поиграем?

– Ну, ты хочешь ему насолить?

– Я – да. Теперь мне стало еще интереснее. А у тебя какие с ним счеты? Что и с тебя пытался трусы стянуть? Вы поэтому друг на друга тоже въелись? Лужанский не привык отказы получать, вот теперь сидит и рычит как собака на сене.

Ой. Про трусы, прям, было как-то неприятно слышать. Тем более, у нас уже были неприятные инциденты, когда Ник, якобы пытался меня проучить. И снова обида накатила, а вместе с ней и воспоминания.

А Нику я не хочу. Не вставляет.

– Он мне тоже много крови выпил, – первое, что пришло на ум, выпалила я. Надеюсь, он не заметил, что меня смутила фраза про трусы. – Если ты и вправду считаешь, что его как-то заденут наши с тобой отношения, давай сделаем вид, что они у нас есть. Но! – поднимаю я указательный палец вверх, – действуем сообща. Никакой импровизации и твоих спонтанных выходок.

Ничем глупее в своей жизни я не занималась. Но, видимо, и этот опыт для чего-то был нужен…

Ника

« Ну, что, может, расскажешь, кто из нас лучше целуется?

Ты также под ним стонешь, как подо мной…»

Придурок!

Получил по заслугам!

Хотя, когда я увидела, как из его носа начала идти кровь, мое сердце сжалось.

Но другое мое чувство все же было сильнее.

Ненавижу тебя!

Кричал мой внутренний голос.

Я тоже хороша!

Как же меня вся эта ситуация с Максом начинала подбешивать.

Хотя на самом деле мы успели даже с ним поладить.

Каждый наш выход, скажем так, «в свет» был для нас своего рода развлечением.

В школе никто не смел и слова сказать, хотя нашу парочку облюбовывали во всю.

Уверена, обсуждали где-то за спиной, но до меня не доходили эти сплетни. Да, и мне было как-то все равно. Сама себе удивлялась. Важно было только, что думает один единственный человек, который и то вида никакого не подавал.

Элина мучила меня с расспросами. Так не хотелось ей врать, поэтому пришлось сказать, что мы с Максом присматриваемся друг другу, вот и все.

– А как же Ник?

– А он тут причем?

– Ну, они вроде как не ладят с Максом, а ты тут с ним...

– Ну, что теперь делать? Если он со всеми перестанет ладить, мне что ни с кем нельзя будет общаться, только потому Великий Никита Лужанский того хочет?

– Ты права. Но правда, его это задевает.

– Элина, меня вообще не должно волновать то, что его беспокоит.

– Мне кажется, ты лукавишь, – смотрит на меня и улыбается. – Ты бы так не реагировала на мои слова. Не понимаю, я ваши отношения, кароч. Нет, начали вы не с того места, но уже давно можно было помириться сто раз. Не чужой все же человек. Да, к тому же Ник хороший парень и ты это тоже знаешь, но почему-то противишься.

Хороший парень, который за словом в карман не полезет. За что и получил по носу. Поделом ему.

Еще настроил маму и дядю Сашу против меня. Пришлось объясняться и говорить уже как есть, ну прям не совсем как есть, ну почти. Сказала им, что все не так как кажется, что мы просто дружим, а Нику просто показалось и он преувеличивает, потому что с Максом они не ладят. В общем, несла всякую пургу. В жизни столько не врала. Никому. Потом извинялась за свое поведение и за то, что на дядю Сашу накричала. Я и так накануне, после инцидента полночи от всех переживаний не могла уснуть, ревела белугой, все сильнее воя, вспоминая слова Ника.

Да, за кого он меня принимает?

Оно и понятное.

Еще Макс со своими причудами. Не договорившись, как набросился в один день на меня, пытаясь поцеловать в губы.

– Там Лужанский идет, обними меня, – прошептал он мне, когда я пыталась от него отстраниться из-за того, что уж слишком близко он стоял ко мне. Все же на территории школы были как никак. Не нужно перебарщивать.

– А? Что? – не успела я отреагировать, как этот мудак уже касается моих губ. Я быстро отпрянула, – я тебя прибью, Макс, – также шепотом произнесла я, увидев, как мимо нас проходил Ник.

Неслыханная наглость со стороны Белобрысого!

Но Ника мы вывели на эмоции однозначно.

На следующий день он уже полез в драку с Максом, пришлось их даже растаскивать.

А у самой сердце рвалось. Никита схватил меня за руку, говоря, что мы идем домой, а я против воли своего сердца ушла с Максом.

Так не хотелось отпускать его руку, но я убеждала себя, что так правильно, а Ник просто самовлюбленный кретин, не принимающий поражений любого рода. Уж очень ему не хотелось, чтобы Макс утер ему нос.

За те дни, которые мы успели провести с Максом, он мне уже начинал нравиться. Ну, в смысле как человек, как друг.

И когда он предложил поехать с ним загород, на побережье Финского залива, я долго не думая, согласилась.

Погода была хоть и мерзкая, но виды были умопомрачительные. Весь берег был усыпан огромными камнями разных цветов, но в основном серого оттенка, а перед нами растирался залив, уходящий куда-то далеко за горизонт.

У северной природы своя какая-то особенная красота, такая холодная и недосягаемая, от того и притягательная. В Италии все иначе. Хотя сравнения тут ни к чему. Просто все разное, и по-своему прекрасное.

Мы гуляли по берегу, пока окончательно не замерзли. Ветер с залива доносился жуткий, что ни одна одежда не спасала нас от этого лютого холода. Макс вообще предлагал покататься на катере по заливу, но что-то в такую погоду я не решилась. После он предложил посидеть в кафе, который был недалеко от берега, чтобы согреться и подкрепиться.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, Ника, – в какой-то момент обратился ко мне Макс.

– Да, конечно, говори... Есть в такую погоду мороженое – это, конечно, безумие. Но оно такое вкусное, как и все блюда здесь. Даже итальянская пицца, которая совсем не была похожа на итальянскую, полный отпад. Спасибо, что привез меня сюда... Да, прости, продолжай, я тебя перебила.

– Я на самом деле хочу извиниться перед тобой, Ника, – провинившимся взглядом смотрел на меня мой Белобрысый друг.

– За что? Ты опять успел накосячить? Маааакс? – я уже не могла сдержать свое любопытство, приподимаю правую бровь и смотрю на него угрожающе.

– Я соврал тебе насчет Ника и Миланы… Не было у них никакого романа и суицида никакого не было.

– Оу, – убирая в сторону чашу с десертом и запивая все это дело вкуснейшим горячим капучино, говорю я, – А что было?

– Они просто дружили, а сестра умерла… от передоза…

За столом возникла гробовая тишина. А что в такие моменты нужно говорить?

– У Ника был сложный период тогда в жизни, – продолжил Макс, – мать умерла, после чего он ушел в страшный загул... Поражался всегда его воле, – усмехнулся он, – он ведь еще умудрялся до школы доходить. Весь помятый, с перегаром, но как штык, вовремя, минута в минуту. На его состояние старались не обращать внимание, учился он хорошо, поэтому, наверно, учителя ему прощали его косяки, понимали, видимо, у парня горе. Милана тогда с ним водилась, вот они вместе во всяких странных компаниях и зависали. И я был спокоен, знал, что пока она с Ником, все с ней будет в порядке…