– Ник, вот честно, ты драматизируешь. Я просто хотела сделать математику с одноклассником, не более.

– Ага, сегодня домашка, а завтра что? Потрогай меня здесь, а еще тут и тут?

– Ха-ха. Тебе идет роль отца. Прям так и представила тебя, как ты будешь отчитывать своих детей, читать им нотации. А все почему? Потому что у самого рыльца в пушку. Как там говорят? Каждый думает в меру своей испорченности? Ладно, на сегодня хватит проповедей, я утомилась.

– Так… Ты куда пошла?

– Подальше от тебя. Тебе бы психологу показаться со своей манией и проработать доверие к миру. Тошно от твоих зловещих представлениях о нем... Я не говорю, что в жизни есть только свет и добро, наоборот, мир многополярен. Но точно он не такой, каким ты себе его представляешь, с одного ракурса, жутким. Тебя послушать, жить перехочется.

– Пусть так, но ты никуда не пойдешь. Не сегодня уж точно.

– Да, еще с темой границ неплохо было бы тебе разобраться. Не тебе уж точно решать за меня, что мне делать, что не делать, что можно, что нельзя...

Я схватил ее сзади, не дав ей договорить, и поволок на второй этаж в ее комнату.

Скинул ее на кровать, и пока она в недоумении смотрела на меня, я подошел и прижал ее к кровати, так сильно, что есть мочи.

– Ты в своем уме? Ты что делаешь? – трепетала она, пытаясь вырваться.

– Хочу с тобой развлечься…

Я прижался к ней еще сильнее, сдавливая ее руки в кровать, полностью обездвижив ее. Потом я сделал то, что хотел сделать давно, если уж быть честным. Просто вцепился в ее губы своими.

К тому моменту она уже не могла сопротивляться телом, но еще могла активно мотать головой, что она и делала, чтобы хоть как-то дать отпор мне. Но я продолжал настаивать на своем, впиваясь в ее мягкие и сладкие губы, что в какой-то момент она сдалась, более того, начала отвечать на мой поцелуй, хоть и не умело.

В этот момент я понял, что мой план пошел не по намеченному пути, потому что я продолжал ее целовать и не мог остановиться. Когда я осмыслил, что я уже не на шутку завелся, я себя остановил. Оторвался от нее, встал с кровати. Не мог на нее смотреть, просто пытался для начала отдышаться, чтобы успокоиться, а уже после устроить для нее показательную порку, которую я изначально, а если быть точнее, вдруг, минут пять назад запланировал.

– Вот, а говоришь… Смотри как легко ты повелась на меня. Еще немного и я бы уж имел то, что хотел. А что я хотел? Давайте-ка подумаем, – иронизировал я, вылавливая ее потерянный взгляд на себе, – просто трахнуть тебя, глупышка. Просто трахнуть. А ты, смотрю, была совсем не против. И какого тебе сейчас? Кого ты сейчас ненавидишь больше всего? Себя или меня? И что там с твоим миром? Пони до сих пор пасутся на твоей лужайке?

Договорив, я выскочил из ее комнаты, и пошел в свою.

Ходил по комнате взад-вперед. Злился почему-то. Представление, которое я устроил в ее комнате, должно было вывести ее, а не меня.

А еще эти губы… Этот поцелуй. Будто никогда не целовал женщин и не знал, какие они на вкус. Так, с чего вдруг, я до сих пор вспоминаю этот эпизод.

Отгонял от себя все непрошенные мысли.

И чего я и вправду так. Это ее жизнь, пусть делает, что хочет. Да хоть со всей школой встречается и спит.

От этой мысли неожиданно кольнуло в груди.

Либо я слишком серьезно воспринял фразу отца, который сказал, что я сейчас ей как старший брат и должен ее оберегать. Не переборщил ли я с этой ролью? Или что? Я не совсем понимал, что со мной происходило.

Куда она там меня отправляла? К мозгоправу? Может, и вправду стоит прислушаться к ее совету. Эта мысль заставила меня улыбнуться, от чего я немного успокоился. Собрался с мыслями, взял себя снова в руки и решил идти по делам, которые меня уже обождались, судя по не умолкающему телефону.

Ника

«Кого ты сейчас ненавидишь больше всего? Себя или меня?» – продолжали звучать его слова в моей голове так громко, что казалось, она сейчас треснет.

Я осталась лежать в том же положении, что он меня и оставил, и чувствовала, как мои губы до сих пор обжигают прикосновения его губ.

Я дотронулась до них пальцами. На ощупь они мне показались больше, чем прежде, немного припухлыми и продолжали гореть.

Я трогала их, вновь окунаясь в те минуты, когда он их касался. Он украл мой первый поцелуй, первый взрослый поцелуй.

Нет, я конечно до этого целовалась, но это были невинные, целомудренные поцелуи, и те только с одним мальчиком.

Мы жили по соседству, наши родители дружили и часто проводили время вместе. Вот собственно мы и находили, чем заняться, когда родители устраивали домашние посиделки. Хотя это было так давно, еще в раннем детстве, когда дети только-только начинают познавать этот мир, экпериментируя. Мы, кстати, до сих пор с ним дружим.

Голова была перегружена мыслями, что по итогу дала сбой и разболелась. Я не сразу сообразила, что нужно позвонить Васе и извиниться, как минимум, за поведение этого недоумка, кто мнил из себя пупом Земли.

Еле доползаю до своего телефона и набираю номер Васи.

– Вася, привет еще раз. Ты прости, что так вышло, – не дожидаясь его ответа, щебечу я, чувствуя свою вину. – Ник полный придурок, ты же знаешь. Прости, что подвела тебя. Время твое только зря отняла. Мне очень неудобно перед тобой.

– Да, ничего страшного... Я уж все сам понял, и просто ушел. А он всегда такой? Я просто никогда с ним не общался лично…

– Оххх, – обреченно вздохнула я, – лучше не спрашивай. Увидимся тогда в школе. Я себя что-то плохо чувствую, пойду, прилягу. Прости еще раз.

– Да, конечно, хорошо. Все, нормально, Ника. Пока.

– Пока, Вася.

Я порылась в аптечке, отыскала таблетки, закинула в себя сразу пару штук, и упала в кровать, прежде задвинув шторы, чтобы скрыться от дневного света.

Не знаю, сколько по итогу я проспала, но раздвинув шторы обратно, увидела, что на улице уже были сумерки.

Я села на край кровати, продолжая пребывать в полусонном бреду, пытаясь собрать себя в кучу, чтобы выйти из комнаты и хотя бы перекусить, сходить в душ и сесть за домашние задания, к которым я еще после школы не успела приступить.

Для начала я все же решила сходить в душ, чтобы взбодриться. Выбралась из своей комнаты и пошла в сторону ванной. Подергав ручку, поняла, что она занята. Наверно, Ник, кто же еще. Долго не думая, я спустилась вниз, в ванную комнату, которая была в гостевой.

Я провела в душе чуть дольше обычного. Это мне помогло. Кажется, ко мне снова вернулась воля к жизни.

После душа я сразу направилась на кухню. Сюзанны уже не было, а в квартире стояла мертвецкая тишина. Я сделала себе пару бутербродов, но решила, что поем у себя в комнате. Собрав на подносе что-то похожее на легкий ужин, я пошла к себе.

Поднимаясь по лестнице, и уже оказавшись одной ногой на этаже, я столкнулась в полуголой барышней. Ну как полуголой, вокруг ее тела было обмотано полотенце Ника.

– Ой, привет. Ты, наверно, сестренка Ника? Я Элана, – немного растерявшись, обратилась она ко мне.

Ее растерянность меня, если честно, слегка озадачила, потому что от нее за версту веяло какой-то уверенностью. Вся ее внешность так и кричала о том, что она Богиня, как минимум. Я засмотрелась на ее прекрасные черты лица, она была, действительно, неписанной красоты.

– Угу… – начала я, когда заставила, наконец, перестать глазеть на нее как дикая. Но не успела я что-то еще сказать, как из комнаты Ника вышел он сам.

– Ты чего так долго, я уже заждался тебя, – с этими словами он окольцевал ее вокруг талии, и начал целовать в шею, полностью игнорируя меня, будто меня здесь и вовсе не было.

– Ну, Ниииик…, – протянула она сладко своим бархатным голосом.

Я встала как вкопанная, наблюдая за происходящим. И только, когда они, наконец, исчезли за дверью его комнаты, я заторопилась в свою.