Конунг в это время осторожно поднимался по винтовой лестнице. Показались ноги двух дружинников, спускавшихся ему навстречу. Хельги длинным движением клинка срубил их, и прыгнул выше. Скатившихся вниз раненых добил следовавший за Хельги княжич. Конунг очутился в пустой комнате с небольшими окошками. Из нее вели три двери в разные стороны. Дождавшись, когда Гостомысл поднимется, он спросил у него:

– Куда дальше?

– Эта дверь ведет в покои отца, – княжич указал на левую дверь. – Эта – в мои. А третья – кладовая.

– Тогда пошли княжеские покои сначала проверим! – конунг рванул на себя левую дверь.

Оттуда сразу же вылетело два копья. Хорошо, что нападавшие были готовы к такому повороту. Швырнув в ответ свои сулицы, Хельги с Гостомыслом ворвались в первую комнату, просторную светлицу, в которой их встретили три гридня с оружием в руках.

– Интересно, что они здесь делают? Охраняют кого-то важного? – подумал Хельги.

Сам он в это время швырковым ножом срезал первого врага и сошелся со вторым противником. Гостомысл взял на себя третьего.

Соперник попался конунгу умелый. Сотник, не меньше! А то и воевода какой-нибудь. Но двумя руками одновременно работал не самым лучшим образом, больше прикрываясь топором в левой и нападая мечом с правой.

Хельги сделал обманный выпад, а сам снизу резанул противника по ногам. Сильно зацепить не получилось, но самым кончиком клинка все же достал, распорол кожаные портки и взрезал мышцу на бедре. Кровь из раны полилась активно, видать, крупную артерию задел.

Результатом следующей серии ударов стало вспоротое предплечье врага. Кольчуга с длинными рукавами того не спасла, только кольца разлетелись в разные стороны. Добрая франкская сталь в очередной раз показала себя!

А под противником, тем временем, уже лужа крови собралась, из бедра набежала. Время уходило, и конунг решил рискнуть. Видя, что сотник выдыхается, он немного приоткрылся, создав противнику видимость возможности для удара. Сотник повелся. Конунг отбил его укол мечом левой руки, сделал шаг вперед и мастерски вонзил свой клинок противнику прямо под подбородок.

С последним, оказавшимся послабее в плане подготовки, Гостомысл тоже справился.

В следующей горнице нашлась одна лишь симпатичная перепуганная девица. Увидев викингов, она тут же хлопнулась в обморок.

– Так вот кого они тут охраняли! – воскликнул конунг. – Княжич, кто это? Знаешь ее?

– Знаю. Дочь Пожеги это, Горица. Себе заберу, наложницей сделаю!

– Потом решим! Пока что тут пусть полежит, – бросил конунг. – Дальше пошли!

Быстро проверив оставшиеся помещения покоев князя, которые состояли еще из пяти горниц различного назначения, и обнаружив их пустыми, они вернулись назад и ворвались в светлицу княжича. Тоже пусто. И в кладовых никого не оказалось.

– Вниз! – заорал конунг. – Поможем Харальду.

А на Харальда наседали уже с двух сторон, заблокировав в проходе. Конунг подоспел вовремя. Оказалось, что большой зал имеет скрытую дверь, через которую вошли защитники и незаметно подкрались к викингам со спины. Хорошо, что бойцы все были опытные, не попались так просто. Но заблокировали их качественно.

А вот ладогжан конунг с князем застали врасплох. Сразу же зарубили троих, а остальных добили копьями хускарлы. Оставались только те, кто уперся в проходе напротив Харальда.

– Копья бросай! – скомандовал Хельги, и в щиты ладогжан полетели тяжелые трофейные подарки. Три-четыре копья в каждый щит, и он уже становится неподъемным по весу. А после этого остается только делом техники заколоть врагов. С чем Харальд сотоварищи успешно справились.

Оставив Харальда с бойцами перепроверить все клети и помещения первого этажа, конунг с князем выскочили во двор. Там уже все закончилось, детинец был взят. Шестнадцать викингов побили семь с лишним десятков дружинников, как потом выяснилось, когда подсчитали. Причем, гридней не из последних. Сами, при этом, получили только несколько ранений, ни одно из которых не было критичным. Поправятся и встанут в строй все.

В плен взяли двух предателей-бояр, одного их сотника-воеводу и шестерых гридней. Сотник сражался отчаянно, спрыгнув со стены во двор, но к нему подкрались сзади и оглушили древком копья. Шлем его получил серьезную вмятину, но голова не треснула, крепкая оказалась.

– Раздеть их всех до исподнего, крепко связать и стеречь! Княжич их потом судить будет! – отдал Хельги распоряжение. – Гуннар, с десятком остаешься здесь. Запри ворота и выстави стражу. Мы в посад поспешим, к нашим! Да, там в тереме еще пара бояр, их тоже во двор вытащи! И за дочерью Пожеги присмотри, чтобы не сбежала, она в светлице наверху!

– Понял, конунг! – кивнул Гуннар.

– Пошли, княжич, подсобим нашим воям, укажем, чьи подворья брать в первую очередь, а то они без нас такого наворотят! – усмехнулся Хельги и подмигнул Гостомыслу.

Княжичу было не до смеха, ведь это его город сейчас грабят нурманны, поэтому он озабоченно закивал и нацепил на голову свой открытый золоченый шлем. Нашел он его висящим на поясе у Пожеги и сразу отобрал. Теперь уже не нужно было скрывать своего лица.

***

Воинство конунга, которым временно командовал ярл Сигурд Бочка Мёда, высадилось неподалеку от города, там, где указали Белотур с Доброгой. Укромная заводь вместила все корабли, а густой лес скрывал их от любопытных глаз. От тех, кто пойдет мимо по реке, флот не скрывало ничего, но это было неважно. Для охраны кораблей остался полный экипаж снекки, двадцать пять хирдманов, которые остановят любого проплывающего. Никто не проскочит. Беглецов из города, если такие по реке пойдут, викинги тоже перехватывать будут. Честные от княжича не побегут, а предателей всех бить нужно.

Сойдя на берег, хирд, совместно с остатками княжеской дружины, выдвинулся на позиции. То есть на самый край леса, выходящий к полям. Дальше, за полями, начинались посадские постройки. Засели в засаде не скученной толпой, а растянувшись в длинную цепочку, чтобы охватить большую часть городского посада.

С того места, где укрылся Сигурд, почти у самого берега, были хорошо видны причалы. Вон и драккар конунга виднеется. Сигурд видел, как Хельги неторопливо спустился на пристань и, в сопровождении полутора десятков хирдманов, отправился в детинец. Никто их не остановил. Небольшой хирд не испугал стражу. Все шло по плану.

Сначала конунг должен занять ворота в детинец, дать сигнал к атаке и удерживать позиции до подхода подкрепления. Потом они вместе захватят или заблокируют терем и начнут грабить подворья бояр и других отступников, на которые укажут воевода Белотур и его дружинники.

По оценке Сигурда время еще было. Пока конунг зайдет в терем, пока поболтает с боярами, пока выйдет, не торопясь… А уже после, неожиданно, начнет захват ворот.

Вдруг с дальнего от ярла края леса раздались крики. Несколько десятков викингов выскочили из укрытий и понеслись в сторону посада.

Сигурд сплюнул от злости.

– Собака Биргер не выдержал! Там же конунг с княжичем сейчас влипнут!

Ничего не оставалось делать, как отдать команду начать общее наступление. Нужно было спасать конунга.

***

Ярл Биргер сидел за большим кустом и размышлял. Он был уверен, что при распределении усадеб, предназначенных к разграблению, его хирду достанутся самые нищие и убогие. Ни Сигурд, ни, тем более, конунг, не дадут Биргеру захапать лишнего. Он для них никто, только что присоединившийся случайный союзник. Поэтому надо все брать в свои руки. Следует не дожидаясь звука рога, команды конунга, ворваться в Альдейгью и начать грабеж с самых богатых домов. Ярл знал, где они расположены. В его привычку всегда входило подмечать зажиточные дома во всех местах, где он когда-либо бывал. Неважно, друзья там жили или нет. Так, на всякий случай. И вот этот случай настал, знания пригодились.

Биргер прекрасно понимал, что атакуя раньше сигнала, подставит под удар Хельги и Гостомысла. Но, немного подумав, здраво рассудил, что это будет ему только в плюс. Если их там убьют, то у него появится шанс возглавить все войско и самому стать конунгом Альдейгьи. Ведь с Хельги, наверняка, погибнут и Харальд с Гуннаром. А с Сигурдом он точно справится. И больше никто не рискнет бросить ярлу Биргеру вызов, потому что равных ему воинов просто не останется! Надо действовать, пока не поздно.