– Хочешь торговать – пожалуйста! Как по мне, так битвы лучше, чем купеческие дела! Веселее для настоящих воинов! – поддел Биргера конунг.

– Только торговые пошлины теперь другие будут, ярл! – включился в разговор князь, уловивший интерес конунга в хирде Биргера. – Отец мой мало брал с купцов, я же повышу мзду княжескую!

Конунг чуть заметно одобрительно кивнул княжичу.

– И много ли тех битв ты мне предложишь, конунг? – раздраженно спросил Биргер. – Альдейгью взять не долго, а дальше трэлей гонять?

Ярл не хотел уступать. Да еще и юнец этот норов показывает.

– Дальше битвы будут! После Альдейгьи вепсов бить пойдем. А потом на юг собираюсь в дальний вик. По пути, сам знаешь, сколько городов богатых. Это – Гардарика10! Решай!

Биргер задумался, закусив губу. В Альдейгье добычу можно взять знатную. Вепсы же, хоть и слывшие любителями подраться, серьезными противниками такому воинству, как у конунга, не будут. А меха их куда как хороши, чуть ли не лучшие на севере. Да и на юг сходить – очень заманчивое предложение. Интересно, на юг – это куда? Пальтескья, Смоландск, Чернихов или сам Кëнугард11?

– Тогда через год заплатишь хускарлам по четыре марки, хольдам по шесть, мне – пятнадцать! Снедь, пиво и доли, как подобает! Согласен, конунг?

– Зачем мне такие расходы, ярл? Я здесь варягов наберу, которые за оплату вдвое ниже той, что ты требуешь, с радостью ко мне присоединятся!

– Посмотри на моих хирдманов, конунг! Таких ты здесь не найдешь! Все опытные, прошедшие через множество схваток и славных битв!

– С этим я согласен, викинги у тебя и правда славные! Поэтому и предлагаю по три с половиной марки хирдманам, по шесть хольдам и двенадцать тебе!

– И полное питание с пивом?

– Мяса с выпивкой будет вдоволь! Ну что, по рукам?

– По рукам! Согласен! – сдался Биргер.

– Боги нам свидетели! – воскликнул Хельги. – Наш договор нерушим!

– Нерушим! – подтвердил ярл Биргер и протянул свой меч конунгу рукоятью вперед.

Хельги принял его, и тут же вернул, ловко крутанув рукой, так же рукоятью к ярлу.

Сорок восемь свеев поступили на службу.

– Завтра утром выступаем! – громко объявил конунг.

Чуть позже Хельги подозвал к себе скальда Торбьерна Ветра.

– Торбьерн, у меня будет для тебя задание! – проговорил Хельги. – Приглядись к Биргеру и его хирдманам. Этот ярл хитер, как старый лис! Он ненадежен, может провернуть что-нибудь самостоятельно, а мне за него ответ держать перед княжичем. Войди в доверие к его викингам, выпей с ними, поболтай, стихи свои почитай. Я знаю, ты умеешь и справишься!

– Я понял, конунг! – скальд кивнул. – Все сделаю, как надо. Присмотрю за ними.

Всем войском сразу решили на Альдейгью не идти, нечего медведя в берлоге дразнить. Хитростью город брать нужно. Иначе запрутся бояре в детинце и выковыривай их потом оттуда. Только людей побьют зазря.

Есть надежда, что мятежники не знают еще о том, что Гостомысл позвал на помощь нурманнов. Поэтому конунг предложил такой план. На своем флагманском драккаре он идет в Альдейгью, спокойно причаливает к пристани и высаживается на берег. Его усадьбу, скорее всего, никто не трогал, не настолько он знаменит в городе, и с князем его вряд ли бояре ассоциировали. С малым хирдом самых опытных хускарлов Хельги постарается, если пропустят, конечно, войти в детинец. Типа, правителям подарки несет после фризского вика. А там – по обстоятельствам. Сразу всех резать или повременить с этим, конунг решит на месте. Главное – ворота удержать и княжеский терем взять. Остальное войско, вместе с княжичем, скрытно высаживается неподалеку от Альдейгьи и по сигналу рога врывается в посад, захватывает подворья предателей-бояр, а также их прихвостней. Грабить и убивать простой люд и лояльных Гостомыслу жителей конунг строго-настрого запретил. Добычи и так достаточно будет, ладожские самозванцы-правители совсем не бедные.

Княжич тут же воспротивился предложенному плану. Ему самому хотелось первым ворваться в свой город.

Конунг вздохнул. Мальчишка этот Гостомысл! И попытался объяснить княжичу, что как только его увидят в городе, будет потерян эффект неожиданности.

Княжич уперся.

Хельги задумался. Через пару минут лицо его прояснилось, и он сказал:

– Тогда вот как сделаем. Ты, княжич, чужие доспехи нацепишь и лицо под закрытым шлемом скроешь. И пойдешь со мной. Откроешься, когда я скажу! По-другому никак, я своих людей попусту губить не буду! Решай, согласен или нет? Или мы уходим, не обессудь!

– Согласен! Но я в первых рядах биться буду за свое право княжить!

Понятно, что героем юноша хочет быть, славы воинской жаждет. Чтобы никто потом не говорил, что князь за спинами дружинников прятался и наемных викингов.

– Гуннар, присмотришь за княжичем! – распорядился конунг. – Не отходить от него ни на шаг!

– Я тоже с княжичем пойду! – выступил Белотур. – Сам его обороню!

– Нет, воевода, только княжич со мной пойдет! – отрезал Хельги. – И так рискуем быть узнанными, а еще ты лезешь. Не беспокойся, прикроем мы его!

– Все нормально, Белотур! – подхватил Гостомысл. – Ты моих гридней поведешь. И проследишь, чтобы посадских людишек попусту не обижали!

– Ярл Сигурд возглавит засадный хирд, – продолжил конунг. – Белотур, приставишь к каждой полусотне по гридню, чтобы подсказывали, кого бить, а кого не трогать. Смышленых дай, чтобы не напутали чего в суматохе.

– Хорошо, я сделаю так, – проворчал воевода.

Он остался недоволен планом, так как боялся за княжича и не вполне еще доверял нурманнам. Особенно этому, свею, ярлу Биргеру. Но, похоже, что и сам конунг свею не очень-то доверяет, Белотур это чувствовал. И опытным глазом заметил, что за хирдом Биргера негласно приглядывают доверенные люди конунга. Ладно, только бы Ладогу взять, а там видно будет. В конце концов, Доброга за своего побратима Хельги поручился.

***

Флагманский драккар конунга плавно вышел из-за поворота реки и устремился к пристани. Их заметили со сторожевой башенки, но тревогу поднимать не стали. Корабль-то всего один идет, а только у причалов стражи с полсотни воев наберется. Понятно, что они викингам на один зубок, случись заваруха. Но они смогут связать нурманнов боем и задержать минут на пять хотя бы, а там уже гридь боярская подтянется.

Но нет, не грабить идут сюда нурманны. Вон, мирный белый щит на мачте отсвечивает, да и носовой фигуры страшного чудища заморского не видно – шкурами укрыто чудище.

Признали нурманнский корабль вои. Это Хельги Скогатт вернулся из дальнего вика, подворье у него в городе свое имеется. Все знали, что подворье это ему князем Буривоем было пожаловано, за какие-то заслуги или дела. Наместник с боярами велели не трогать подворье это, не захотели новые правители с нурманнами ссориться. Подумали и решили, что им же дороже будет. Отберут – так другие северные гости обидеться могут, перестанут торговлю с Ладогой вести. Да и крепкое то подворье. Его обитатели – не какие-то купцы, холопы, да смерды. Много там воинов живет, причем как викингов, так и варягов. Хоть и старые они, в основном, такие как Трувор, дядька Доброги, да Эйрик, дед Харальда Вигге, но драться с ними никто не рискнет. Бояре – люди расчетливые, во всем выгоду да барыши ищут. А тут какая выгода? Злато с серебром вряд ли на подворье Хельги найдется, да и не отдадут его просто так, без боя, вот и потеряют бояре дружинников зазря. Поэтому и не тронули усадьбу Хельги, когда сторонников старого князя в городе щемили, тех, кто боярскую власть признавать не хотел.

Не всех, правда, сторонников побили. Десятка три отроков с детскими под предводительством опытного варяга Азгуда заперлись на учебном подворье и заняли оборону. Глупцы, не поняли еще, что наместник Пожега и боярский совет – власть теперь. Но и тут Пожега проявил осторожность – городские дружинники, подчиненные совету, только осадили учебный детинец, штурмовать пока не спешили. Пожега хотел поморить отроков голодом, а потом предложить перейти к нему на службу. Отроки пока держались стойко, изредка постреливая по осаждающим из-за высокого частокола. Пускай. Больших запасов пищи у них там нет, а на одной воде долго не просидишь. Сдадутся, как миленькие. Бояре даже поспорили меж собой, сколько осажденные продержатся. Пожега говорил, что самое большее – две седмицы. А пока пусть голодают.