Сзади послышался тяжёлый вздох сержанта Добса. Он остановился у двери, давая Дэймону время проститься, но в его взгляде читалось не только сочувствие, но и понимание – понимание того, что этот момент изменит Дэймона навсегда.

– Мне жаль, сэр, – повторил сержант, его голос звучал почти неслышно, чтобы не нарушить последнюю встречу матери и сына.

Время для Дэймона остановилось. Его сознание утонуло в потоке боли, а разум метался в поисках смысла. Как могло такое случиться? Почему?

– Мистер Джонс, – снова заговорил Добс, не отводя взгляда. – У вашего отца были враги?

Но его слова не доходили до Дэймона. Он смотрел на тело матери, ощущая внутри такую пустоту, которую уже ничто не могло заполнить.

– Что? – вырвалось у него автоматически, его голос был пустым, словно не существовало слов, способных выразить весь этот ужас.

Сержант мягко взял его под локоть и провёл вниз в соседнюю комнату, где царила такая же мрачная тишина. Дэймон сел в глубокое кресло и закрыл лицо руками, словно пытаясь спрятаться от реальности.

Добс медленно достал из кармана визитную карточку и протянул её Дэймону.

– Мы нашли это на месте преступления, – сказал сержант.

Зловещие чёрные линии изображали грифона с горящими глазами и весами в когтях. Уголок карточки был немного смят, как будто кто-то долго держал её в руке, взвешивая собственное решение.

Дэймон не сразу взял карточку. Он смотрел на символ, словно не веря, что этот маленький клочок бумаги мог вместить в себя такую тьму. Наконец, он протянул руку, и странное чувство холода пробежало по коже, будто этот кусок картона был пропитан самой смертью.

– Что это значит? – его голос прозвучал тихо, но в нём была решимость, обещание, что эту тайну он раскроет любой ценой.

– Это знак Картеля Грифонов, – мрачно ответил Добс. – Мы уже сталкивались с этим раньше. Крупная преступная сеть: торговля наркотиками, оружием, влияние на политиков. Они вне закона.

Дэймон сжал карточку так, что ногти впились в её гладкую поверхность. В его голове медленно закипала мысль: этот символ был причиной его горя, причиной, по которой вся его жизнь в один миг перестала существовать.

– Я найду их… – его голос был твёрдым, как сталь, в нём звучала смертельная решимость.

Позже, в пустом и мрачном доме, Дэймон сидел в кабинете отца, окружённый глухой тишиной. Его взгляд задержался на фотографии родителей из далёкого прошлого, стоявшей на письменном столе. Отец с матерью улыбались, и от этого в душе поднялась тёплая, нежная волна воспоминаний.

Семья Джонс праздновала Рождество. Гостиная была залита тёплым светом, который переливался на ветвях огромной ёлки, украшенной золотыми шарами и мерцающими гирляндами. Внизу под мохнатыми лапами громоздились коробки с подарками. В воздухе витал запах хвои, смешанный с ароматом праздничных угощений и лёгкой горечью шампанского.

Гости сидели за длинным праздничным столом, украшенным хрустальными бокалами и золотистыми ленточками. По семейной традиции центральное место на столе занимала жареная индейка. Её хрустящая золотисто-коричневая корочка источала аромат пряностей – розмарина, тимьяна и чеснока, а нежная начинка из яблок, чернослива и орехов окутывала запахом корицы и сладостью осеннего мёда.

Рядом с индейкой расположилось блюдо с домашними пирожками – горячими, с мягкой, но слегка хрустящей корочкой. Их поверхность блестела от сливочного масла, а внутри таилась пикантная начинка из сочного мясного рагу с подрумяненным луком. От одного взгляда на пирожки текли слюнки, а их тёплый, пряный аромат напоминал о домах, где всегда уютно и пахнет вкусной едой.

Тут же рядом стояло изысканное блюдо из запечённого на гриле лосося. Румяная корочка слегка потрескивала, обрамляя сочное и нежное филе, которое буквально таяло во рту. Лосось был приправлен лимонным соком, пряным тимьяном и капелькой оливкового масла, что усиливало ощущение свежести. Запах специй, лимона и лёгкого дыма наполнял воздух и обещал настоящий праздник для гурманов.

На краю стола гостей терпеливо ожидали зелёные греческие салаты с маслинами и сыром фета и продолговатые серебряные соусницы с густым, рубиновым клюквенным соусом. Кислo-сладкий на вкус, с нотками апельсиновой цедры и корицы, он идеально дополнял все блюда на столе, а его глубокий красный цвет притягивал взгляд, словно драгоценный камень.

На отдельном столе возвышался шоколадный торт, украшенный зеркальной глазурью. Несколько малиновых ягод и веточек мяты придавали лакомству акцент свежести и изысканности. Звон бокалов, смех и оживлённые разговоры наполняли комнату, создавая ощущение радости и уюта.

Карлос, глава семьи, поднялся со своего места, держа в руке бокал красного вина. Его лёгкий жест рукой привлёк внимание, но, чтобы добиться полной тишины, он слегка постучал вилкой по бокалу.

– Друзья, – начал он, обводя взглядом собравшихся. – Простите, что прерываю ваши беседы. В этот рождественский вечер я рад видеть вас всех вместе.

Гости улыбались и кивали, ожидая продолжения.

– Этот год был полон испытаний, но мы справились. Я благодарен вам за это. И сегодня, чтобы смотреть с уверенностью в будущее, я хочу представить нового члена совета директоров – моего друга Ричарда Паркера.

Паркер слегка улыбнулся и встал. Высокий, подтянутый мужчина лет пятидесяти, он выглядел собранным и немного суровым, но в его глазах был некий тепловатый блеск.

– Спасибо, Карлос, – начал он. Его голос звучал ровно и спокойно, в нём не было ни излишней формальности, ни наигранной скромности. – Для меня это большая честь. "Европейские Продукты" – замечательная компания, и я сделаю всё, чтобы оправдать ваше доверие.

Гости встретили его слова аплодисментами, кто-то даже крикнул: "Добро пожаловать в команду!"

Среди гостей выделялась сестра Карлоса Тара, энергичная женщина с яркими глазами. Она улыбалась, но в её взгляде было заметно напряжение.

– Добро пожаловать, мистер Паркер, – сказала она, слегка наклоняя голову. – Надеюсь, вы быстро освоитесь.

Карлос бросил на неё короткий взгляд и поднял бокал.

– За будущее, – произнёс он, и бокалы снова зазвенели, наполняя комнату лёгким гулом.

После ужина гости разошлись по небольшим группам, разговаривая и смеясь. Дэймон, которому недавно исполнилось пятнадцать, сидел на диване и с восхищением разглядывал подарок отца – новенький карбоновый скейтборд, о котором он мечтал целый год.

Карлос, стоявший рядом, с лёгкой улыбкой наблюдал за сыном. Дэймон был близок с отцом, они всегда понимали друг друга с полуслова. Он унаследовал от отца внутреннюю силу и решительность, а мягкий и внимательный взгляд явно достался ему от матери.

– Спасибо, пап, – сказал Дэймон, с благодарностью посмотрев на отца. В его глазах сверкнула искрa радости.

Карлос похлопал его по плечу и кивнул, словно соглашаясь с тем, что сын заслужил этот подарок. Но радость Дэймона длилась недолго. Ли, его двоюродный брат, подошёл к нему с небрежной ухмылкой на лице.

– Красивый скейт, – бросил он, присаживаясь на корточки рядом. – Дай посмотреть.

Прежде чем Дэймон успел ответить, Ли схватил скейтборд, поднялся на ноги и резко толкнул его ногой. Скейт с грохотом ударился об угол стола, оставив глубокую царапину на свежем покрытии.

– Ой, прости, – фальшиво протянул Ли, виновато пожимая плечами. – Случайно вышло.

Дэймон почувствовал, как внутри всё закипает. Ему захотелось ударить придурка, но он остановил себя, прикусив губу. Отец всегда говорил, что нужно уметь держать себя в руках.

Тем временем в углу комнаты разгорался спор между Джеймсом Майлзом и адвокатом семьи Майклом Голдбергом. Они стояли бок о бок, каждый с бокалом шампанского в руке, ожесточённо обсуждая последние торги на Нью-Йоркской бирже.

– Я тебе говорю, Майкл, это была ошибка! – настаивал Майлз, размахивая рукой. – Мы должны были продать, пока цена держалась на пике.