– Че? – громко ляпает языком парень на верхнем ряду.

– Донин, пишет два варианта! – Герман достает пачку распечатанных тестов и просит неприметную девчонку, фамилию которой, кажется сам не помнит, раздать их всем одногруппникам. Она запинаясь о собственные туфли, выполняет поручение и усаживается на скамейку, рядом с такой же безликой подружкой.

– У вас есть сорок минут. Время пошло. – Герман берет телефон и покидает аудиторию. Начинается объяснимый кипиш, но судя по вопросам, даже Гугл не поможет. Я с мольбой взираю на Дашку и она без проблем подсказывает ответы. Шорох позади, вызывает во мне интерес. Я оборачиваюсь и прикусив кончик косички, гляжу на Исаева. Он сменил бейсболку на капюшон, но выражение лица также хмурое и сосредоточенное. Словно уловив мое неприкрытое любопытство, поднимает на меня глаза, а точнее, таращится сверху–вниз. Ручка скользит меж пальцев и я принимаюсь вылавливать ее на полу. В этот момент Исаев спускается к преподавательскому столу и кладет выполненный тест. Я стискиваю зубы и придвигаюсь к Дашке.

– Слушай, отвлеки Германа на пять минуточек.

– Чего?

– Я задержусь, а ты чем–то привлеки нашего тирана.

– Рехнулась? Чем? И что ты задумала?

– Бли–и–и–ин, Дашка, ну, плиз! Вы три недели с ним на одной волне.

– Ладно, – Дашка сужает глазки и сверкает ими, как Кот–Баюн. – С тебя причитается!

– Что угодно!

– Хочу с тобой и Игорем в магазин за нарядом для светского ужина с его родителями.

– Капец, Шишкина!

– Эй, заткнитесь уже! – Лопуховская строит из себя примерную ученицу. Я показываю ей средний палец и она отвечает тем же. Стерва!

– Либо так, либо никак. Я же не виновата, что Лариса Анатольевна уже в пятый раз переносит вашу встречу. Это судьба.

Дашка непреклонна и я сдаюсь. Лучше потерпеть ее гундеж в Торговом центре, чем упустить такой шанс подставить Исаева.

Я еле–еле дожидаюсь конца пары и когда Герман оповещает, что стрелочки добрались до конечной точки, начинается массовая сдача макулатуры ему в руки. Дашка подходит к нему в числе последних и с умным видом о чем–то упрашивает. Ну же, Шишкина, уведи его прочь! Наконец, парочка испаряется из аудитории, и я возвращаюсь в нее, чтобы провернуть тайную миссию. Несколько раз проверяю нет ли за мной слежки, мгновенно нахожу в стопке листов тот, на котором красуется нужная фамилия – Исаев. Взяв тест, сминаю и кладу в карман джинсов. Перед уходом убеждаюсь, что всё так, как и было до моего вторжения. За пределами места преступления, быстро нахожу Дашку и она на грани того, чтобы меня придушить.

– Мне пришлось нарваться на реферат!

– Прости, я упрошу Игоря и тебе что–то купить.

– Договорились.

Мы выходим из универа и я вытаскиваю выкраденный тест, чтобы порвать на мелкие кусочки. Дашка с неким укором качает головой и вместе со мной наблюдает, как ветер разносит бумажки.

– На танцы идем сегодня? – она поправляет ремешок своей сумки.

– А как же! Теперь мне хочется танцевать и петь! – я подпрыгиваю и радостно развожу руки в сторону.

– Сумасшедшая.

– Это еще не конец. Вечером выложу видео. Исаеву – кранты!

Твой воздух твоя паранойя.

Пора уже дернуть ручник.

Один на один, нас двое.

Я твой зацикленный бзик.

Отцу стало плохо ночью. Мама сразу поняла, что у него инфаркт, но дома не оказалось даже пресловутого нитроглицерина. Он никогда не жаловался на сердце, но в те дни борьба за новую должность вышла на новый уровень, и его оппонент не гнушался грязными методами. Даже история с Арсением Громовым сыграла против отца. Поэтому я чувствую свою вину тоже. Я благодарен хотя бы за то, что мне удалось застать отца еще живым, когда меня отпустили из части на пару дней. Врачи разрешили мне побыть с ним в реанимации. В тот день я видел его последний раз живым.

– Эй, мужик, ты там уснул что ли? – вопрос Кирилла, заставляет меня открыть глаза.

Друг сидит за моим компьютером и переписывайся с какой–то девчонкой, уговаривая ее на свидание. Я же видимо задремал, готовясь к семинару. Закрываю учебник по истории государства и права и оправляюсь на кухню на поиски чего–нибудь съестного. Мама вернется через пару часов. Думаю, Кирилл тоже не откажется от парочки бутербродов.

– Да ну на хер! Глеб, иди сюда!

Не спеша возвращаюсь в комнату и, прислонившись плечом к дверному косяку, смотрю на монитор компьютера, ожидая увидеть там очередную девчонку, которую в сети подцепил Кирюха. Но на экране сменяются кадры с моим участием в боях. Что за нарезка?

– Это что?

Подхожу к столу и опираюсь ладонями на его деревянную поверхность.

– Прямой эфир «твоей подружки».

Кирилл показывает в воздухе условные кавычки.

Я не сразу понимаю, о чем он говорит, но через секунду слышу голос Громовой, что комментирует видеоряд.

– Глеб Исаев, подающий надежду боец смешанных единоборств. Год назад совсем пропал из виду. В соревнованиях его имя больше не заявлено. От кого или от чего прячется этот парень? – кадр снова сменяется, и я вижу фотографию Арсения Громова. – Последний бой Исаева закончился весьма печально. Думаю, все вы помните эту историю. По его вине на ринге погиб молодой парень, мой брат, Арсений Громов. Но Исаев с помощью связей папочки–мента смог уйти от ответственности.

Кадр снова сменяется, и я разглядываю фото, сделанное сегодня в одной из аудиторий университета. На фотографии я. А голос за кадром продолжает:

– Сегодня он живет обычной жизнью, учится в универе, гуляет с девчонками, цветет и пахнет. Разве это справедливо? Никому нет дела до этого преступления, ведь судмедэксперт выдал свое заключение, что порочит имя моего брата.

В этот момент на экране начинают всплывать комментарии всех, кто следит за прямым эфиром Громовой.

«Да хватит уже мусолить эту историю!»

«Исаев должен сидеть в тюрьме».

«А он секси…»

«Нужно вернуть дело на доследование»

«Эту систему не победить. Очень жаль твоего брата. Но Исаев точно не получит срок»

Я уже не слышу ничего вокруг. Ни голос Громовой, что звучит из динамиков монитора, ни слова Кирюхи. Я думал, что вся эта история скоро забудется, и в этом городе мое имя не будут связывать со смертью Арсения, но его сестра не планирует отступать.

– Выключи это.

Кирилл сворачивает окно с трансляцией прямого эфира в «ВКонтакте» и почти минуту мы, молча, разглядываем картинку с грибом от ядерного взрыва на рабочем столе моего компьютера.

– Ты всё еще думаешь, что мое предложение насчет Громовой херня? – Кирюха первым прерывает молчание.

– Я не буду ее трахать на камеру. – Отрезаю я и снова шагаю на кухню. Кирилл увязывается вслед за мной.

– А как ты собираешься утихомирить эту девчонку?

– Никак. Будешь чай?

– Из–за нее тебе пришлось от многого оказаться, и сейчас она не дает тебе покоя. Чай буду.

Он усаживается на табурет и, нервно суча ногой, наблюдает за тем, как я делаю для нас чай.

– Тебя же задевает это, Глеб. Поговори с ней. Припугни ее. В чем проблема то? Хочешь, я ее подкараулю у универа и…

– Не хочу. Я просто буду игнорировать все ее попытки вывести меня из себя.

Ставлю перед другом чай в синим стакан и тоже сажусь на табурет.

– Просто шикарный план, бро.

Наконец Кирилл переключатся на другую тему, и мне хоть на некоторое время удается забыть о Громовой. Чего она добивается? Почему не верит официальному заключению о смерти Арсения? Легче обвинить меня, чем родного брата в том, что он пил какие–то сомнительные таблетки?

×××

Следующим утром перед парами я отвожу мать на работу. При выезде из нашего двора я пропускаю черный «Парше Кайен». Боковое стекло опущено и я вижу Алину на переднем сидении.

– Ой, смотри там Алина! – мама тоже замечает мою бывшую девушку и принимается ей махать, но Верещагина увлечена тем, что покрывает свои губы блеском.