— Мои маленькие шары! — Воскликнул Эрик, и я покатилась со смеху, когда мы все выбежали из комнаты, как кучка непослушных детей.

Я предположила, что Чикоа будет задаваться вопросом, какого черта она пригласила нас всех остаться этим утром, и мой смех удвоился, когда действие вина согрело мое сердце весельем.

Я

плюхнулся на диван и притянул Монтану к себе на колени с кривой усмешкой, моя голова была затуманена алкоголем. Я всегда умел справляться с алкоголем, даже когда был человеком, но сейчас я определенно был пьян, и я подозревал, что моя бунтарка тоже.

— Наслаждаешься вечеринкой? — Спросил я, приподнимая подбородок, чтобы коснуться губами ее рта.

— Приятно расслабиться, — вздохнула она, прижимаясь своим лбом к моему.

— Кажется, я хочу съесть тебя… — Я поцеловал ее в шею, и она со смехом отодвинулась от меня. — Я хочу сэндвич с бунтаркой.

— Звучит как закуска, — отметила она, и в ее глазах заплясали огоньки. — Я могу быть больше, чем просто закуской.

— Ты будешь целым обедом. Пять блюд. В основном я сосредоточусь на десерте. — Я с ухмылкой оглядел ее, обнаружив, что остальные совершенно заняты выпивкой и другими играми. — Давай пойдем куда-нибудь еще… Я стащу нож и вилку с кухни, — предложил я, скользя руками по ее бедрам.

Она поймала мои запястья с озорной улыбкой, и я застонал, откидывая голову на спинку дивана. В этом мире не было ничего похожего на эту девушку, и она была моей. Вся моя. Будьте прокляты боги, я не заслуживал ее, но не было ни малейшего шанса что я когда-либо отпущу ее.

— Нет… Я решила, что это неприемлемо, — поддразнила она, уронив голову мне на плечо. — Ты не можешь меня съесть.

— Знаешь, на самом деле я не хочу тебя есть, я хочу трахнуть…

— Ееееей, Эрик! Пойдем танцевать! — Майлз крикнул мне с другого конца комнаты.

Монтана поднялась с моих колен, потянув меня за собой. — Иди к ним, я собираюсь поговорить с Келли. — Ее рука выскользнула из моей, и она направилась через комнату, чтобы присоединиться к истребителям. Мои глаза проследили за изгибом ее бедер, и плотское желание наполнило меня, когда она оставила меня позади.

Я оглядел комнату в поисках Фабиана, но не смог его обнаружить.

Я направился к Майлзу, по пути врезавшись в кофейный столик и выругавшись сквозь зубы. Мой брат танцевал с Уорреном, и его глаза были стеклянными, когда он повернулся ко мне и обнял за плечи.

— Ты видел Фабиана? — Спросил я.

— Да, он вышел из комнаты минуту назад, — невнятно пробормотал Майлз.

Я нахмурился. — Он сказал тебе что-нибудь перед уходом?

— Не-а. — Он пожал плечами. — О, на самом деле, он сказал… эм… он сказал что-то вроде того, что его тошнит от того, что все его ненавидят, и он устал от того, что все считают его эгоистичным мудаком и эм… что-то насчет того, что Чикоа никогда его не простит. — Майлз ухмыльнулся, слегка покачиваясь, и я поддержал его.

— Черт, — пробормотал я, отстраняясь от него, но Майлз поймал меня за руку, поворачивая обратно к себе с широко раскрытыми глазами.

— О, подожди-ка… Секундочку… ты думаешь, именно поэтому он ушел?

— Да, Майлз. Я думаю, именно поэтому он ушел. — Я покачал головой, глядя на Уоррена. — Дай ему выпить немного воды.

Уоррен кивнул, но полузакрыл глаза и начал размахивать руками в воздухе в такт музыке. Я оглядел комнату и заметил Клариссу, танцующую рядом с Джулиусом, в то время как он примостился на краешке кресла. Я поманил ее к себе, и она присоединилась к нам, танцуя всю дорогу, сокращая разрыв.

— Ты не могла бы дать этим двоим попить воды? Мне нужно найти Фабиана.

— Конечно, все в порядке? — спросила она.

— Да, Фабиан просто расстроен. Я пойду поговорю с ним.

Она приподнялась на цыпочках, чтобы чмокнуть меня в щеку. — Ты хороший брат. И ты такой высокий. Посмотри, какой ты высокий, — проворковала она, и у меня возникло ощущение, что она сама была изрядно пьяна.

Я направился обратно через комнату, снова с проклятием врезавшись в кофейный столик. Я вышел в коридор, пытаясь прислушаться к любым звукам, исходящим от него, но музыка была слишком громкой, чтобы что-нибудь расслышать.

— Фабиан? — Позвал я, затем заметил, что входная дверь приоткрыта. Я широко распахнул ее и увидел своего брата, сидящего на крыльце с бутылкой виски в руке.

— Где ты его взял? — Я присел рядом с ним, разглядывая этикетку. Эта бутылка стоила кучу денег.

— Нашел на кухне, в глубине буфета, — сказал он, пожимая плечами.

Учитывая, что он выглядел чертовски несчастным, я решил не указывать на то, что Чикоа, возможно, не хотела, чтобы он его брал. Вместо этого я схватил его и сделал глоток, восхитительные нотки дуба и меда прокатились по моему языку.

Фабиан ухмыльнулся, и, возможно, это был первый раз, когда я увидел его улыбку с тех пор, как мы приехали сюда. Я игриво толкнул его плечом. — Ты пропускаешь все самое интересное.

Он тяжело вздохнул. — Я просто не могу найти общий язык с истребителями. У нас с Магнаром нет ничего общего. Кроме того, что мы оба влюблены в одну и ту же женщину.

Я нахмурился. — Ты любишь ее?

— Ну… Думаю, да. Не знаю, у меня с головой полный пиздец с тех пор, как я сюда попал. При виде Чикоа мне хочется вырвать свое сердце и отдать его ей, просто чтобы загладить то, что я с ней сделал. И теперь я в замешательстве, потому что думал, что мое сердце хотело Келли, но с моей бывшей здесь… — Он покачал головой.

— Ты не знаешь Келли по-настоящему, она начала открываться тебе только недавно, — сказал я, нахмурившись.

— Я знаю, — вздохнул Фабиан, в его глазах читалась война. — Иногда я думаю, что просто хочу любить кого-то так сильно, что, когда она появилась, я почувствовал, что боги выбрали ее для меня. У меня не было придворной для свадебной церемонии. И вот она появилась, красивая и дерзкая, и полностью моя Она выглядит полной противоположностью Чикоа, и, наверное, это стало моим типажом, чтобы я мог забыть о ней. Я так хотел, чтобы у нас все получилось…

Мои брови нахмурились, когда я посмотрел на его страдальческое выражение лица. — А что сейчас? Теперь, когда ты снова увидел Чикоа, ты чувствуешь себя по-другому, верно? Я знаю, как сильно ты любил ее, брат. Это было ясно как день, когда я увидел вас вместе много лет назад.

Фабиан слабо кивнул. — Это была любовь. Я знаю это. И я думаю… после того, как я обратил ее, а она отвергла меня, я потерял эту часть себя. Я перестал относиться к женщинам с уважением. Может быть, я всегда был бессердечным дерьмом, потому что в конце концов поступил так же с единственной женщиной, которую когда-либо любил. Я обратил ее против ее воли, Эрик… — Он пристально посмотрел на меня. — Что за человек так поступает?

Моя грудь опустела, когда я уставился на него. — Я знаю, что это было сделано не из плохих побуждений, Фабиан. Как бы ты ни хотел видеть в себе тьму, в тебе так много хорошего, если бы только ты почаще выпускал его наружу.

— Как ты думаешь, Чикоа сможет когда-нибудь простить меня? — прошептал он, его глаза горели отчаянием.

— Я думаю, тебе нужно попытаться исправить то зло, которое ты ей причинил. Но ее прощение зависит от ее собственных чувств.

— Я чертовски облажался. — Он опрокинул бутылку в рот и начал прихлебывать.

Когда он дошел до середины, я попытался выхватить ее у него, но он вскочил на ноги и направился вниз, во двор. Я побежал за ним, но не успев затормозить, когда он резко застыл, врезался в него.

Он выронил бутылку, и она разбилась вдребезги.

— О черт… извини, — сказал я.

Фабиан неловко засыпал осколки землей. — Нет, это ты прости. — Он опустил голову.

Я схватил его за плечи, тряся чересчур сильно. — Тебе нужно взять себя в руки. Иди и разберись с этим. Я знаю, что ты можешь. — Я обхватил его лицо обеими руками, и его губы сморщились, так как я держал его слишком крепко.