– Меня зовут Ярос.
– Ярос?! Не слышал ранее такого имени. Меня вот Орисом кличут. Ну это ты, наверно, уже понял. Из какой ты деревни, Ярос?
Ярослав был сбит с толку этим вопросом. Он перебирал у себя в голове названия всех деревень, которые только мог знать, но ответить всё не решался.
– Он не из наших земель, – вымолвил старик.
Ярослав удивился и посмотрел на старика в ожидании дальнейших объяснений.
– Не из наших? – спросил Орис. – А из каких же?
– Из далёких, – продолжил старик. – Туда не доскачет ни одна лошадь и не доплывёт ни один корабль.
Ярослав уже было хотел расспросить старика, но его раненая нога неожиданно споткнулась об ветку, и парнишка, скорчив лицо от боли, присел на пятую точку.
– Разреши посмотреть на рану, друг, – произнёс Орис, ослабив повязку на ноге Ярослава. – Что ж. Всё не так уж и плохо. Главное, кровь остановлена, но нужно обработать. Вскоре мы прибудем в нашу деревню, Залату, там есть кое-какие целебные снадобья.
– И далеко ли ваша деревня? – спросил Ярослав, встав на ноги.
– Вёрст десять, не меньше, – ответил Орис и, подняв с пола длинную палку, протянул её Ярославу. – Возьми, с ней будет легче идти.
– И не трать силы на разговоры, – подхватил старик, – лучше прибереги их для дороги.
Ярослав кивнул головой и молча побрёл вслед за Орисом. Дорога казалась долгой. Ярос хромал всё сильнее. Ему хотелось поскорее остаться наедине со стариком и расспросить его. Вскоре путники вышли к небольшому поселению, окружённому со всех сторон лесом. В деревне имелось с десяток изб, несколько полуземлянок, амбары и свинарники. В центре поселения особенно выделялось большое сооружение, выполненное из очень крупных брёвен. Судя по всему, это огромная изба была местным, довольно вместительным питейным заведением – корчмой. В неё-то и направились лучники без промедления. Орис же, старик и Ярослав зашли в избу поменьше. Метатель брёвен был на взводе и явно куда-то торопился. Немного порывшись в сундуке, он вынул из него тканевую повязку и бутылочку с жидкостью.
– Вот, возьми, Ярос. Промой этим рану и затем вновь перевяжи. Должно помочь. А мне пора в корчму, пока меня не хватились.
Орис второпях покинул избу, а старец принялся разводить огонь в печи. Ярослав присел на лавку, слегка надорвал штаны и принялся обрабатывать рану.
– Орис – смышлёный мальчик, – начал говорить старик.
– Я благодарен ему, – ответил Ярослав, – и вам тоже, это ведь вы помогли ему приготовить целебное снадобье?
– О нет, – ответил старик, улыбнувшись. – У меня нет таланта к этому. Таким знаниям его обучил отец. Он же и поведал мальчику эти хитрые вещи, которые Орис называет расчётами.
– А где же сейчас его отец?
– Он ушёл из деревни. Его терзали сильные муки, но не телесные, а душевные, против них отвары бессильны, потому он и решил искать спасения у кудесников левуадского леса.
Ярослав перевязал рану и, посмотрев на старика, поинтересовался:
– Когда мы шли по лесу, вы так говорили, будто бы знаете, где находится мой дом.
– Это не так, мальчик.
– Но что же ещё могли значить ваши слова?
– Сидя в клетке, я увидел, как тебя привезли голым на лошади, и вспомнился мне один давний случай. Когда я был моложе и принимал участие в битве на реке Рума, в разгар боя на меня словно из ниоткуда свалился абсолютно нагой человек. После сражения лекари искали раненых и нас вместе с этим человеком обнаружили едва живыми. Мы отступили в лес, я хотел рассказать соратникам, как этот нагой воин упал на меня прямиком с небес, но силы мои окончательно иссякли. Впрочем, вряд ли бы мне поверили. Подтвердить мои слова было некому. Все, кто находился рядом со мной в тот момент, к сожалению, погибли. Чуть позже я решил убедить соратников в том, что наши враги, фасирские псы, таким образом развлекаются с пленными, выпуская их в бой абсолютно голыми. Затем я долго разговаривал с этим человеком и в конце концов приютил его у себя в избе.
– Что же вам сказал этот человек?
– Он поведал о том, как далёк его дом. Так далёк, что к нему не доскакать на лошади и не доплыть на корабле.
– Где же этот человек теперь?
– Я не знаю, мальчик.
– Но скажите хотя бы его имя?
Старик хотел ответить, но не успел. Дверь резко отворилась, и в избу зашёл лучник.
– Старец Радгор, – обратился мужчина по имени к старику, – Лиатос ждёт тебя в корчме.
– Иду, – ответил старик.
– Я с вами, – подхватил Ярослав.
Внутри питейного заведения было довольно просторно. Лучники сидели за длинными столами на лавках и с жадностью трапезничали. Лиатос Милиарт стоял неподалёку возле огня и грел руки. Едва заметив вошедшего старца, командующий лучниками громко заговорил:
– Братья. Основные силы Левуада разбиты. Вступать в открытое сражение было глупо. Мы никогда не славились успехами в ближнем бою и, выступив, погубили своих лучших людей. Сейчас здесь присутствует человек, который несёт ответственность за это. Что ты скажешь, старец Радгор?
– Да, мы проиграли сражение, – ответил старец, – но взамен получили время. Мы должны помнить и чтить клятву, согласно которой каждый житель Левуада обязуется охранять кудесников, живущих в Сердцелесье.
– В задницу кучерявой лошади твоих кудесников и туда же засунь свои клятвы, дед, – внезапно раздалось из толпы.
– Клятва есть клятва, – продолжил Лиатос, – но скажи мне, старец, кто тот глупец, который выставил людей, вооружив их всего лишь жалкими деревянными копьями, супротив всадников и меченосцев Рицарии.
– Так решили главы деревень, Лиатос. Ты не хуже меня это знаешь. Да и другого оружия у нас нет.
– Конечно нет, нам не нужны мечи. Левуаду всегда хватало луков, для того чтобы расправиться с любым врагом на расстоянии. Наши леса всегда скрывали нас и помогали нам, в отличие от чёртовых кудесников. И в этот раз, как и всегда, мы могли бы обойтись без больших жертв, заманив меченосцев и всадников в леса.
– Нет. Не могли, Лиатос. Армия Рицарии сильна и многочисленна. Поверь мне, я помню битву на реке Рума против фасирских псов и тоже хотел бы избежать больших жертв, но по-другому было невозможно.
– Бред! Невозможно было смотреть на то, как наши люди гибнут понапрасну. Мне надоело прикрывать зады этих кудесников, пока они чёрт знает что творят в Сердцелесье. Да и что же ты сам, старик? Что же сделал ты, отправившись на переговоры. Умудрился попасть в плен?
– Я пытался отсрочить битву, но сердце Анстарда пылает, он не остановится, пока не найдёт Ринардину.
– Вместо Ринардины он найдёт свою смерть в наших лесах.
Лиатос взял кружку со стола и, вытянув руку вперёд, продолжил:
– Братья. Настало время отправиться мне в Сердцелесье к главам деревень. Я навещу их и дам понять, что более не намерен терять людей. С этих пор мы будем действовать только так, как посчитаем нужным, и вскоре наши стрелы перебьют всех рицарианцев.
Лучники загудели и, привстав с лавок, подняли кружки над головой.
– Смерть Рицарии! – выкрикнул Лиатос.
– Смерть Рицарии! – повторили лучники и залпом опустошили кружки.
Старец Радгор недовольно покачал головой и покинул корчму. Ярослав хотел последовать за ним, но заметил за столом Ориса и решил присесть рядом.
– Друг! – удивился Орис. – Как твоя нога?!
– Уже лучше, но всё ещё немного ноет.
– Знаешь что, Ярос, тебе нужно выпить.
Орис взял кувшин и, налив в кружку содержимое, поставил её перед Ярославом.
– Что это? – спросил Ярос.
– Вино, – ответил Орис, а затем оторвал ножку от жаренной на углях курицы и протянул её Ярославу. – Давай, друг, ешь, тебе нужно восстановить силы.
Ярослав сделал маленький глоток и откусил кусочек мяса. Тело его расслабилось, а голова приятно закружилась, сделав ещё глоток, он обратился к Орису:
– Послушай, неужели невозможно остановить это кровопролитие?
– Нет, друг. Теперь уж точно нет. Понимаешь, всё это кем-то задумано, и этот кто-то не остановится. Лиатос считает, что Ринардину никто вовсе не похищал. Он думает, что это всё лживые уловки Рицарии. Им зачем-то понадобилось проникнуть в Сердцелесье.
