– Ну-Ир Ол-Ит и Лли-Яр Ол-Ит, мои дети, – услышал Йаарх слегка шипящий голос Повелителя Соухорна. Никаких подробностей в строении их тел Хранитель рассмотреть не смог, свободные черные плащи укутывали их полностью. Он все пытался понять, кто из них мужчина, а кто женщина, когда левая фигура, уловив его замешательство, нечеловеческим, плавным движением сбросила свой плащ. Перед ним предстала молодая женщина, явно женщина. Ее четыре груди, верхняя пара которых была просто огромна, а нижняя совсем невелика, тут же приковали к себе внимание всего зала и люди потрясенно загудели, обсуждая увиденное. Кожа схорры была нежно-зеленого оттенка, тончайшая талия и невероятной ширины бедра взывали к каждому из присутствующих мужчин. Она медленно извивалась всем телом, движения были змеиными, плавными, перетекающими из одного в другое почти незаметно, длинный язык беспрестанно облизывал узкие губы, густая грива сиреневых волос была связана в пучок над левым ухом или, точнее, тем, что напоминало едва наметившееся ухо. Вскочивший было Йаарх почувствовал дикое напряжение в чреслах, бросил взгляд на свои оттопырившиеся штаны и, отчаянно покраснев, рухнул обратно в кресло, искренне надеясь, что остальные не заметили его состояния. Эта женщина, хоть она и не была человеком, вызывала столь нестерпимое желание, что большинство мужчин в зале ерзало на своих местах и тяжело дышало, а женщины презрительно фыркали и отворачивались, продолжая, тем не менее, украдкой рассматривать это удивительное существо. Схорра прекрасно видела все это и, продолжая танцевать, тихонько смеялась. Затем она уставилась своими щелевидными зрачками прямо на Хранителя, поклонилась ему, мгновенным, слитным, невидимым глазу движением подхватила с пола свой плащ и укуталась в него, спрятав в складках материи великолепие своего тела.

Оба человека-рептилии поклонились ему и своими странными, непривычными для человеческого уха голосами принесли клятву верности. Йаарх принял ее и устало откинулся в кресле – благодарение Творцу, на сегодня представление было окончено.

– Владыка, – вновь раздался голос Лли-Яр и он вскинулся, поняв, что схорры не ушли. – Жрицы Черного Пламени уже разожгли свой огонь и все готово для обряда Превращений. Мы ждем только вас…

Хранитель тяжело вздохнул, вспомнив слова Меча и то, что он дал слово. Хотя ему очень не хотелось, он понимал, что идти придется – слово Владыки в этом мире значило очень много, и нарушать его он просто не мог, если хотел, чтобы его хоть немного уважали, и если хотел хоть немного уважать себя сам. Окинув взглядом собравшихся, встал из-за стола и сказал им на прощание:

– Друзья мои! Спасибо вам всем, что вы собрались здесь сегодня, спасибо вам, что вы остались свободными хотя бы в душах своих. Я извиняюсь перед вами, но долг превыше всего и я должен идти. Веселитесь, обсуждайте, отдыхайте… Но на прощание я хочу сказать вам несколько слов. Для верных мне более недействительны законы, данные магами, не существует рабства и угнетения. Помните, люди имеют право любить друг друга так, как они сами считают нужным, как им того хочется, без каких-либо запретов! Надеюсь, что завтра же рабы каждого из вас станут свободными людьми. Я понимаю, что еще рано отменять старые, въевшиеся в плоть и кровь законы для всех. Но для вас – можно! И те, кто считался до сегодняшнего дня моими рабами и рабынями – отныне свободны! Они могут оставаться со мной на правах друзей и вольных вассалов, а могут покинуть меня по первому желанию, когда сами того захотят.

– Да будет так! – хором гаркнули все, находившиеся в зале, встав на ноги. – Да пребудет с тобой Сила, Владыка!

Он поклонился стоящим и скандирующим его имя людям, сошел с подиума и направился к выходу. Близнецы Махр и Кват тут же встали и пристроились позади. Только у самого порога Йаарх вдруг вспомнил, что он кое-что забыл и обругал себя последними словами. Он привычно уже призвал Предел, создал еще двенадцать медальонов и, приказав своим новым вассалам по очереди подходить к нему, раздал знаки принадлежности к своей свите, настраивая каждый на ходу. Как ни странно, но с каждым разом использование магии Предела давалось ему все легче и легче, но Хранитель не знал, радоваться ему или огорчаться по этому поводу, ведь он до сих пор не понимал, что же именно и как он делает.

Вздохнув, Йаарх вышел из пиршественного зала и последовал за идущими впереди молодыми схоррами, вновь перестав понимать, кто из них мужчина, а кто женщина. Он шел за ними довольно долго, внимательно на этот раз рассматривая залы, коридоры и лестницы, через которые проходил. Да, украшавшим дворец явно не хватало вкуса, и это было еще вежливо сказано – он был просто нелеп, столько стилей в нем было перемешано. Йаарх фыркнул и иронично осведомился сам у себя, отчего это он лезет всюду со своими земными мерками. Он с интересом смотрел также на то, как встречающиеся им слуги буквально отпрыгивали от двух закутанных в черное фигур, как будто схорры собирались их есть. Они подошли к какому темному проходу и начали спускаться по бесконечной лестнице куда-то глубоко в подземелье. Спускались очень долго, пока, наконец, лестница не привела их к какой-то замшелой, резной двери. Она была приоткрыта и из щелей пробивался тусклый свет, и доносилось заунывное, разноголосое, подымающееся вверх и резко падающее вниз пение.

«Остановись на минутку и выслушай меня, – раздался в его голове голос Серого Меча, Йаарх послушался его и встал на месте, подняв руку, чтобы привлечь внимание схорров. – Тебе предстоит жуткий, отвратительный и чрезвычайно для тебя болезненный обряд. Но он необходим, ибо после его завершения ты станешь практически бессмертным. Магия Тьмы и Черного Пламени никогда не была доброй, как, впрочем, и сами схорры, не зря же второе имя их народа – Дети Зла. Но при твоем диком… э-э-э… мазохизме, обряд может тебе даже и понравиться…»

«Да что же такое мне предстоит?» – раздраженно спросил Хранитель.

«Узнаешь позже, – спокойно ответил ему Совмещающий Разности. – И отправь отсюда хралов, они могут увидеть не предназначенные для их глаз вещи и, перепугавшись за тебя, сорвать обряд. Я также замолкаю до конца обряда, можешь не звать меня и ничего не спрашивать, все равно не отвечу»

Йаарх еще раздраженнее фыркнул и повернулся к кровным братьям со словами:

– Уходите отдыхать, мне здесь ничего не угрожает.

– Но старший брат! – попытался возразить ему Махр.

– Это приказ! – перебил его Йаарх.

И близнецы неохотно, постоянно оглядываясь, все же ушли. Хранитель с улыбкой повернулся к схоррам и сказал:

– Теперь я в полном вашем распоряжении.

– Входите, Владыка, – прошипел один из них и открыл дверь.

Йаарх вошел в довольно большой круглый зал с каменными стенами, изрисованными тысячами непонятных и очень сложных символов. По всей круглой стене шла непонятного происхождения тройная бахрома. Заинтересовавшись, он подошел поближе и остолбенел – символы были нарисованы кровью. А бахромой служили сотни и сотни отсеченных, окровавленных мужских половых органов, прибитых за яички к стене очень близко друг от друга. Волна ярости вновь поднялась в нем, и он резко повернулся к схорре, уже сбросившей свой плащ и вновь представшей перед ним во всем великолепии ее обнаженного тела.

– Что это?! – взревел он. – И вы тоже?!

Лли-Яр непонимающе уставилась на него и спросила:

– На что вы разгневались, Владыка?

Он не смог говорить и только потыкал пальцем в кровавую бахрому.

– Ах это… – рассмеялась принцесса. – Не беспокойтесь за нас, Владыка. Вы разве не знаете, что у схорров любая рана заживает за несколько минут, даже если отрубить руку или ногу? То, что вы видите перед собой – результат работы всего лишь пяти жрецов за четыре часа. У ритуалов Тьмы своя специфика… А после совершения обряда Превращений вы и сами будете обладать подобными, даже еще более сильными способностями, вас почти невозможно станет убить.

Йаарх даже задохнулся, представив себе открывающиеся возможности для удовлетворения некоторых своих желаний и фантазий, да и для войны такие способности были бы отличным подспорьем.