Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Не могу… Я не зверь…

– Вот и хорошо, что не можешь, девочка моя… – наклонилась над ней и поцеловала в лоб Ларна.

– А вот выпороть, я бы ее выпорола! – подняла на нее глаза Сириин. – За Римада! За того паренька на улице!

– Так пори, чтоб тебя! – со злостью бросила Нарин и повернулась на живот, выставляя вверх задницу.

– Как? И сколько вы соизволите мне разрешить, госпожа? – с насмешкой спросила рабыня.

Рыжая подняла голову и внимательно посмотрела на нее, в ее взгляде читалось желание прибить на месте. Затем покачала головой и бросила:

– Иди ты знаешь куда! Пори, как хочешь, сколько хочешь и чем хочешь! Дура!

Сириин сильно обиделась на дуру. Она ничего не ответила, лишь поискала взглядом что-либо подходящее. И нашла. Ей на глаза попался довольно длинный и толстый, с палец, пожалуй, прут. Для чего-то его вчера притащили Ларна с Нарин, никто из них и не помнил зачем. Рабыня подобрала прут и взмахнула им в воздухе, пробуя на хлесткость. Он коротко свистнул в воздухе и рыжая вздрогнула от этого звука, она еще не пришла в себя, и ей было страшно. Только почему-то между ног вдруг снова стало мокро, холодок сжал низ живота и желание, странное, непохожее ни на что желание, смешанное со страхом, охватило ее. Нарин не понимала, что это с ней происходит, ведь порка ей предстояла далеко не впервые в жизни, мать весьма часто порола ее за разные шалости. Она, правда, обычно пользовалась ремнем, но разве это имело значение? Да, к тому же, ее еще никогда не порол кто-нибудь, кто вызывал бы у девушки сексуальное желание… Но ей все равно было страшно, мелкая дрожь пробегала по телу – прут ведь был весьма толст и гибок… Вот он снова свистнул в воздухе и столь резкая боль ожгла Нарин, что она не выдержала и отчаянно взвизгнула, выгнувшись в воздухе. Орихат и Ларне пришлось усесться ей на плечи и ноги. Каждого нового взмаха рыжая ожидала со все нарастающим ужасом, но все равно почему-то хотела его… От боли она колотила кулаками по полу, слезы брызгали из глаз, но все же помимо боли от каждого удара ее пронзало странное, незнакомое ей до сих пор удовольствие. Она даже кончила пару раз, странно кончила… Но ощущения были слишком уж сильны, сил терпеть дальше не было и Нарин начала визжать уже постоянно. Наконец, Сириин устала и рыжая уже вздохнула с облегчением, но та лишь передала прут Милаит. И порка продолжилась… Нарин, не стесняясь, рыдала в голос, удовольствия уже не было и в помине, вся ее задница была в крови и синяках, но черноволосая рабыня не прекращала. Но все-таки устала и она. «Неужели же все?..» – не поверила Нарин и, как ни грустно, оказалась права.

– А теперь – между ног! – донесся до нее решительный голосок Сириин.

Зажмуренные глаза Нарин в ужасе распахнулись.

– Нет… Нет… Пожалуйста, нет! Только не между ног! – простонала она.

– Римад тоже просил! – еще тверже и упрямее ответила рабыня. – Ему тоже больно было! Я не зверь, всего пять ударов и из них сильный – только один.

– Нарин, – присела около нее Ларна. – Ты сама согласилась. Надо снять обиду у девочки, мы действительно виноваты, а с Сириин нам еще много времени быть вместе. И, кстати, может ты хоть сейчас поймешь, что чувствуют другие и почему я выбрала тогда самую большую сволочь из рабынь… И кем я все равно себя чувствую…

Вместе с Орихат они повернули рыжую на спину, и та взвизгнула, когда избитые ягодицы дотронулись до пола. Затем кровные сестры растянули ее ноги в стороны, и Сириин стала над ней с прутом в руке. Рабыня оглянулась и первым, что она увидела, были наполненные ужасом глаза. Ее передернуло, но все равно девушка решила довести наказание до конца и дать этой рыжей прочувствовать все, что испытывали замученные той люди. Было и еще кое-что. Одно Сириин тщательно скрывала от себя самой – ее страшно возбуждало то, что она делала… Но главным все же было то, что она решила присоединиться к Ларне в ее безнадежной борьбе. За такую цель действительно не жаль было отдать жизнь. И быть все время рядом с той, на которую затаила обиду, рабыня не могла. Потому подняла прут и не слишком сильно опустила его между ног Нарин. Дикая боль, по сравнению с которой все предыдущее казалось пустяком, раскаленным стержнем пронзила тело харнгиратской девушки, она выгнулась и хрипло, отчаянно завизжала. Один за другим удары рушились на ее тут же залившуюся кровью половую щель и последнего, самого сильного, она не ощутила – сознание милосердно покинуло ее.

Ларна с Орихат перетащили бесчувственную Нарин на кровать, обмыли, смазали бальзамом и уложили спать на живот. Она вскорости пришла в себя, но не отвечала на вопросы, молчала, только тихо всхлипывая. Ларна заставила ее выпить полбутылки вина и вскоре рыжая уснула. Сириин все это время молча простояла в углу, чувствуя себя весьма неудобно и сильно боясь того, что сделала, ведь официально она все еще была рабыней. Но то, что произошло далее, было для нее несколько неожиданным – Ларна подошла к ней и потребовала, чтобы Сириин выпорола и ее. Выпорола так же, как и Нарин, иначе, мол, будет несправедливо.

– Но Госпожа! – попробовала возразить девушка, но ей не дали ничего сказать.

– Если ты этого не сделаешь, – перебила ее Ларна, – то я буду чувствовать себя тварью окончательно. Раз наказана Нарин, то уж точно должна быть наказана и я! Идея была моей!

Рабыня долго отнекивалась, пороть эту страшную брюнетку, которую она боялась до свинячьего визга, девушке ну никак не хотелось. А вдруг та забудет обо всем и в свое время припомнит Сириин это? Что она тогда сотворит с осмелившейся выпороть госпожу рабыней? А? Ей было страшно, но Ларна не желала ничего слушать. В конце концов, взрывной характер взял свое, и Сириин рассердилась. «Хочешь порки? – мысленно спросила она черноволосую стерву. – Ну, ладно… Сейчас я тебе такое устрою, что как бы потом не пожалела…» Глаза девушки загорелись привычной ненавистью, она подняла с пола прут и, не говоря больше ничего, показала своей госпоже на одеяло, залитое кровью Нарин. Ларна быстро разделась, и улеглась на него, выставив напоказ голый зад и приказав Сириин начинать. Та недобро ухмыльнулась, переглянулась с подругами и взмахнула прутом.

Ларна лежала, стараясь расслабиться, и ожидала боли. Ей было страшновато, но, одновременно со страхом, она испытывала какое-то странное возбуждение, ее щеки горели, и девушка тяжело дышала. Все тело пронизывала сладкая истома, каждая мышца подрагивала, предстоящее казалось ей и адом, и раем одновременно. Ей вспомнилось то, как не хватало ей боли сразу после исцеления, и она содрогнулась. Неужели же она такая… Что-то непонятное происходило с ней, по телу то тут, то там вдруг пробегала морозящая дрожь. Ларна ожидала первого удара с нетерпением, как ждут прикосновений любимого человека… Вот свистнул в воздухе прут и резкая боль ожгла ее ягодицы. Боль была почти нестерпима, девушка завизжала, выгнулась и… кончила… Потрясение от осознания этого факта было так велико, что она просто не заметила нескольких последующих ударов. И это при том, что обозленная Сириин била изо всех сил, с оттяжкой, стараясь причинить как можно больше боли. Она выплескивала испытанный ужас на его виновницу и получала от этого массу удовольствия. Порка продолжалась и продолжалась, рабыня била по разным сторонам, расходясь все более и более, только некоторая усталость мешала ей. Ларна страдала молча, только вздрагивая и мыча что-то сквозь зубы. Но боль смешивалась с величайшим наслаждением, и ей очень не хотелось, чтобы Сириин останавливалась, ей хотелось еще и еще боли, странные, дикие и отвратительные фантазии бродили в ее голове. Она кончала раз за разом и жаждала получать удары по более интимным местам, чем задница. Девушка, наконец-то поняла и приняла ту истину, что проклятый корабль для нее даром не прошел – она стала таки мазохисткой и боль была именно тем, чего ей постоянно не хватало. Что ей теперь делать, Ларна не знала, но сейчас и знать не хотела. Пусть все будет так, как будет… Ведь даже урезание теперь вызывало у нее не ужас, как обычно, а истому по всему телу. Истому и желание, чтобы это поскорее произошло… Дичайшие фантазии о самых жестоких пытках, применяемых к ней, мелькали в голове Ларны калейдоскопом. Она представляла себя, как ей, а не той несчастной русой рабыне, вводят в влагалище раскаленный стержень с шипами. И если бы в этот момент кто-нибудь захотел сделать с ней что-либо подобное, девушка бы на коленях умоляла его или ее быть безжалостным… Ларна чувствовала, что по ее заду уже вовсю стекает кровь, но это ощущение только усиливало ее возбуждение. Не зная, что сделать, она вдруг резко раздвинула болящие ягодицы руками как могла широко и простонала:

155
{"b":"92958","o":1}