– Но если Сангет это предвидел, то к чему же ему позволять свершиться подобному? Зачем ему это? – глухо спросил старик. – Ведь если хотел избавиться от Ос-Омота, то куда проще было бы казнить идиота без лишних разговоров и потери целого флота…

– Кто может понять мотивы действий старого колдуна, уже более двухсот лет стоящего у власти? – пожал плечами Раган. – Возможно, когда-нибудь мы узнаем, какие цели он преследовал. Но мне очень хотелось бы понять другое.

– Что именно?

– Хорошо, сейчас Мерхарбра может победить и победит. Но это ведь только начало войны и уже через полгода у их берегов соберутся флоты со всего мира и уничтожат все живое на материке. Маги никогда не прощают восставших против них! На что они там надеются?! Неужели же они не понимают, что с ними будет?! Неужели же мало исторических примеров?!

– Ходит один дикий слух… – очень неохотно выдавил из себя Нар-Суонх.

– Какой?

– Будто бы на Архр вернулся Серый Убийца. И объявился именно на Мерхарбре…

Мертвенно побледневший Раган с трудом поднялся на ноги, которые вдруг стали ватными.

– Да спасут нас боги, коли это так… – едва смог прошептать он.

Птичий гомон мягкой музыкой шелестел в ушах, легкий ветерок приятно обдувал разгоряченные лица, высокие деревья шелестели под ним, добавляя свой шум в общий шум середины дня. Калмар сиял голубым светом, слепя глаза любого путника, темно-красного Оцвана почти не было видно в небе, лишь темное пятно на небе указывало, что он никуда не делся. Разгар и голубого, и красного дней, мало кто в эту жару рисковал пускаться в путь. Но лесная дорога не была пустой, по ней не спеша шла молодая женщина лет двадцати пяти, ведя за руку черноволосую пяти-шести летнюю девочку, вовсю стреляющую озорными глазенками по сторонам. Одна рука малышки была на перевязи, но это никак не мешало ей идти пританцовывая и вовсю теребить свою спутницу, постоянно задавая какие-то вопросы, на которые та отвечала негромким усталым голосом. Идорна действительно порядочно устала, ведь они шли почти без отдыха уже три недели, с ребенком было трудно, особенно с добыванием пищи. Сама молодая дракона могла бы и потерпеть, но девочка должна была кушать вовремя и путь замедлялся из-за частых остановок. Она уже подумывала о том, чтобы остановиться и переждать где-нибудь самую жару. За это время им встречалось столько людей, что даже Нитиль почти перестала от них шарахаться и дракона была рада этому обстоятельству, ибо в первые дни малышку била истерика при виде любого человека. А люди не обращали на путниц никакого внимания и это тоже было хорошо – значит они не вызывали никаких подозрений.

Вдруг сзади послушался скрип колес, и Идорна быстро оглянулась, готовясь на всякий случай к бою или бегству. Желание прятаться в лесу стало почти нестерпимым, но она сдержала себя, понимая, что это будет выглядеть подозрительным. К тому же, оглянувшись, дракона поняла, что ничего страшного не происходит. Их нагоняла всего лишь крестьянская телега, запряженная волами, на которой сидели пожилые мужчина с женщиной. Они, по-видимому, ехали с мельницы, так как телега до краев была загружена мешками с мукой. Мужчина был одет в простые полотняные штаны и сорочку, на женщине же было обычное для юга Фофара цветастое платье до колен и белая шаль, указывающая на замужество и старшинство в семье мужа. При виде Идорны широкое лицо крестьянки осветилось доброй улыбкой, и она что-то сказала своему спутнику. Мужчина хмыкнул, но послушно щелкнул кнутом, и телега остановилась. А женщина повернулась к еще более насторожившейся драконе и добродушно, не переставая улыбаться, спросила ее:

– Откуда ты здесь, доченька?

В мозгу Идорны запрыгали десятки вариантов ответа, у нее даже появилась желание убить обративших на нее внимание людей, но она вовремя вспомнила наставления Учителя и собственную легенду. Ведь как раз предоставлялась возможность эту самую легенду и проверить. Она тоже попыталась улыбнуться в ответ и несколько неуверенным тоном ответила, специально коверкая язык под крестьянскую манеру разговаривать, несколько заглатывая окончания:

– Да я с Таштара, шо у Ветровых гор будет, в город, в Инарву на заработки иду. Тама дядя живет. Дома-то усе померли…

– Бедненькая! – всплеснула руками крестьянка, – сироткой осталась, да? Да ты садись к нам на телегу, подвезем до деревни, у нас и заночуешь. И не боися ты, ужо новую Дарительницу у нас выбрали, тебя не зобидят, не тронут.

Идорна подумала над предложением и поняла, что ей таки стоит согласиться, ведь все равно в ее поисках придется сотрудничать с людьми. А раз так, то почему бы и не начать прямо сейчас, тем более что сочувствие этой крестьянки выглядело совершенно искренним. Может таки прав Учитель и люди все же разные? Как бы молодой драконе хотелось, чтобы это было так… Крестьянка же, тем временем, достала откуда-то из-под себя крынку с молоком и протянула драконе со словами:

– Вот возьми, доченька, выпей молочка сама и девочку свою напои, она, поди, проголодалась…

Удивленная ее радушием, Идорна приняла угощение с благодарностью и напоила действительно здорово проголодавшуюся Нитиль. И лишь когда девочка напилась вдоволь, допила остаток сама. Крестьянка с одобрением посмотрела на нее и кивнула чему-то своему. Девушка несколько смутилась, снова, запинаясь, поблагодарила и вернула пустую крынку хозяйке.

– Да ты садись рядом со мной, прямо на мешки, – приглашающе махнула рукой та и Идорна послушалась ее, взобравшись на телегу и усадив с интересом вертящую головкой Нитиль.

– А как кличут эту симпатичную егозу? – ласково спросила женщина.

– Нитиль, – улыбнулась обрадованная ее добродушием дракона.

Девочка блестела из-под ее руки любопытными черными глазенками, сохранив и в человеческом облике хитрую мордашку и курносый носик. Лишь кудрявые короткие волосенки стали почему-то тоже черными. Она все время вертелась и не могла ни минуты спокойно усидеть на месте, сломанная рука уже срослась, но Идорна все еще не рисковала снять шину, боясь за ее здоровье. Молодая дракона все еще с удивлением смотрела на крестьянку, ласково смотрящую на ребенка и не понимала, почему же все так странно в этом мире. Когда все люди были только врагами, было много проще, а теперь она несколько растерялась. Впрочем, учитель ведь говорил ей, что не все просто в жизни. Она постарается, постарается стать мудрой…

– Меня можешь звать матушкой Бохат, – снова обозвалась пожилая женщина, – а это мой муж – Сёбур. У нас в семье есть еще четыре младших жены, ты с ними еще познакомишься. А живем мы тут, недалеко, в деревне Пуным.

– А мое имя – Идорна, – ответила девушка.

Муж матушки Бохат снова взмахнул кнутом, чмокнул, и телега неспешно сдвинулась с места. Мимо проплывали стволы деревьев, изредка виднелись поляны. Уже приближался вечер, но было еще жарко, погода была великолепной, и Идорна наслаждалась свежим воздухом и покоем. Шелест листьев величественных ардоалов успокаивал душу. Дракона удобно расположилась на мешках, вполуха слушая болтовню крестьянки и односложно отвечая ей, но не вникала в то, что та говорила. Ее радовало то обстоятельство, что она не вызвала никаких подозрений, что сошла за человека и ее легенда сработала. Она вспоминала последний разговор с Учителем и все обдумывала его, как вдруг, именно в связи с этим разговором, что-то в речи матушки Бохат привлекло внимание девушки. Не поняв, в чем дело, она переспросила:

– Что вы сказали, простите, не расслышала.

– Дак я об том, шо у нас седня развлекаются, учителеву дочку мучат, завтра ее урезать будуть, Дарительницу с нее делать…

– Учителеву дочку? – не поняла Идорна.

– Да к нам года три назад учитель новый приехал, сосланный, с дочкой. Из городу. Дак девка ейная такая белоручка, уся тоненькая, шо та былинка. Работать совсем не могет, на солнце быть тоже не могет. А теперича учитель возьми, да и помри… Девке куды деваться, родичей нету ведь? А деревня ея зря кормить не будет. Одна ей дорога осталась – в Дарительницы Удовольствий. Да и к чему ей щелка, кто ж от такой дите-то захотит? Отрежут, зато жрать шо будет. А она ж такая гордая была, шо куды ж там! Вот теперича наши девки, деревенскеи-то, на ей за енту гордость и отрываютси… А не нада было так нос-то драти доверху!