Лара умела двигаться тихо и совершенно не боялась того, что вокруг полно мужчин. Как и прежде, она не жила с мыслью о том, что противоположный пол может, а главное хочет, ей навредить.

Десять минут ходьбы и вот она на берегу залива. Она не любила это место. Всей душой не любила. Все ее воспоминания об этом месте, кажется, связаны с одним лишь инженером. Даже во время поездки с Мидом, они все равно наткнулись на следы ее старой любви. Да, кажется, Николай Павлович сумел изничтожить каждое ее счастливое детское воспоминание о семейных поездках в Петергоф и на пляж в Солнечное, Зеленогорск… А может и хорошо. Тосковать по неудавшемуся возлюбленному куда проще, чем по семье: семью она уже никогда не увидит. А инженера, может не самого, но отголоски его присутствия – наверняка.

Семья… Давно она о них не вспоминала. Кажется, Кириллушка говорил, что жил примерно в ее время, но Лара ни за что на свете не вернется в семью. Это же так больно для всех. Прошло уже лет пять, а сколько еще пройдет? И что же? Она вернется взрослой женщиной? И как все это объяснить родителям?

А если она вернется в тот возраст, из которого и ушла впервые? Это еще хуже: у нее за плечами будет целая жизнь, такой ужасный травмирующий опыт, о котором никому не рассказать. Она этого никогда не понимала в «Хрониках Нарнии», когда дети, став королями, прожив долгую взрослую жизнь, вернулись в свой мир снова детьми. Неужели у них не было возлюбленных, пороков взрослой жизни? Каково это делать вид, что у тебя не было долгой жизни?

Лара покосилась на кота. Рыжий, с большими желтыми глазами, он точно знал, что прекрасен.

– Во что же мы с тобой снова вляпались? – спросила она у него.

Тревел покосился на своего нового человека, а Лара лишь вздохнула. Нужно выждать момент и сбежать. Хватит с нее царей, королей и императоров. Они ее сперва любят, а потом пытаются уничтожить. А Петр, насколько ей известно, отличался вспыльчивостью и импульсивностью. Сейчас она для него милая зверушка, которая говорит приятные вещи и зачем-то предсказывает будущее. Лара ненавидела себя за болтливость.

Она сидела на влажном песке, поджав колени к груди. Ото всех этих размышлений гудела голова. Когда Лара понимала, что больше не может выносить себя, она делала две вещи: пила или бежала. За неимением вина, девушка быстро скинула сапожки и халат и босиком, по холодной линии прибоя, побежала. И как же это было невероятно. Впервые за последнее время, она бежала по улице, не боясь, что кто-то ее заметит. И в этот момент она внезапно подумала, что не так и страшна ее участь – за время пребывания в XVIII веке, еще никто не сказал ей, что порядочные барышни себя так не ведут.

– Лариска! Лариса Константиновна! – громкий голос Петра разлетелся по лагерю.

Лара, до этого болтавшая с совсем молодым солдатиком о том, как наверняка распознать в девице симпатию, сделала пару шагов назад и отклонила спину, пытаясь разглядеть, кому там пригодилась в этот утренний час.

Солдатик благоговейно следил за ней взглядом. Было в этой Ларе, а в лагере все, кроме самого Петра, звали новую спутницу именно Ларой, что-то невероятно приятное. Ее никто не воспринимал доступной. В армии быстро смекнули, что с такой девушкой либо дружить, либо подчиниться. Вариант овладеть ею никому и в голову не приходил. К тому же, также быстро, как все выучили ее имя, она тоже запомнила их. И не было в ее манере общения высокомерия или излишней надменности. Она всем была подругой.

День ее строился просто: когда Петр хотел ее видеть, она оказывалась рядом, когда не хотел, находила занятие в лагере. Могла помочь повару, могла попросить у кого-нибудь урок фехтования. Могла и вовсе увязаться за тренирующимися. А порой исчезала где-то на берегу вместе со своим верным котом. Тревел, к слову, также никому не мешал.

– Император, – улыбнулась Лара и направилась к воодушевленному самодержцу.

– Гостинец тебе наконец доставили!

И в самом деле царь держал в руках большую коробку.

– Стесняюсь спросить, кто? – Лара приподняла бровь. – Лесные эльфы или гномы?

Петр сначала замялся, пытаясь понять, что именно она сказала, так и не понял, что именно, но общую мысль уловил и рассмеялся.

– Нет, сегодня подкрепление прибыло и мой специальный заказ. Возьми!

– Спасибо за вашу щедрость, император, – Лара сделала реверанс, словно стояла не на опушке, а в роскошном дворце.

Не принимая коробку из рук, она развязала алую ленту и сняла крышку. Такая же темно-синяя ткань, как и на ее халате. Лара удивленно подняла взгляд на Петра.

– Я подумал, довольно тебе мужские платья таскать, пора и собственным обзавестись! – пояснил он.

Петру нравилось радовать Ларису Константиновну.

– Как это чудесно! – ее печальные глаза впервые заискрились радостью, ловя отблески золотой нити. – Я сейчас же пойду примерю! Тревел! – она проворно выхватила коробку и помчалась в свою уединенную палатку.

Петр неспешно пошел за Лариской.

– Государь, что это с ней? – к нему присоединился Меншиков, до этого контролировавший прочую провизию, присланную на подмогу.

– Новое платье, – Петр посерьезнел. Магия Лариски действовала на него лишь тогда, когда она была рядом. – Принес то, что я просил?

– Разумеется, – кивнул Алексашка чуть ли не оскорбившись, он гордился тем, что мог исполнить любую прихоть государя.

– Она сейчас выйдет, а ты ей подаришь, – благосклонно позволил царь. – Вам стоит стать друзьями, она, полагаю, останется с нами надолго.

И в самом деле. Еще, когда эта кампания только планировалась, Петр имел доверительный разговор с Вовк.

– Петр Алексеевич, куда же я пойду, если нынче у меня из собственного один лишь кот? – когда Лара улыбалась, в уголках глаз появлялись совсем мелкие морщинки. Они еще не говорили о ее старости, но выдавали в своей владелице вовсе не юную девицу.

– Я могу отослать тебя в Москву. Мы вернемся и я буду уверен, что ты цела.

– О, увольте! – отмахнулась девушка. – Я из тех отчаянных, кои все давно потеряли и нынче жаждут начать жить. Не отсылайте меня, прошу. Я вам не то что пригожусь. Не буду обманывать о своих невероятных военных талантах. Но я приношу удачу.

Она помолчала. Над ними было безоблачное звездное небо. Такое небо всегда навевало на Лару тоску, заставляя думать о каких-то философских глупостях, о вещах, думать о которых совершенно не хотелось. Это те самые пресловутые русские роковые вопросы, без которых жизнь была бы куда проще.

– К тому же, – она улыбнулась своей тоскливой улыбкой, – я не вправе упустить шанс увидеть тот миг, как вы, Петр Алексеевич, возвестите всех о месте, где будет новая чудесная столица.

Петра нисколько не волновало то, что девушка так вольно говорит с ним о будущем. Она там видела его успех и величие. Кому не понравится гадалка, пророчащая лишь добрые вести?

– Но обещай, что не будешь лезть в драку, – с видом отца, наставляющего нерадивого отпрыска, он погрозил Ларисе Константиновне пальцем.

Лара вновь улыбнулась и ухватилась за его палец своими – тоже детское движение.

– Я пообещаю лишь то, что буду рядом. Не просите меня не делать глупостей и сохранять благоразумие. Покорность – не моя добродетель.

Нет, что вы, Петр вовсе не влюбился в нее в тот момент, когда ее тонкие цепкие пальцы так крепко держали его. Но он не смог ей отказать. Но в ту же ночь распорядился достать ей подходящее платье и оружие.

Меншиков покосился на императора. Интуиция его не подвела. Что там говорят про место, которое не бывает пусто? В этот миг из шатра вышла Лара в новом камзоле, сидящем точно по фигуре. Брюки ей не заменили юбкой, но сшили новые, более подходящие. И, наконец-то, у нее были сапоги! Высокие и такие… Да, ботфорты на стройных женских ножках были прекрасны всегда.

– Воистину, та еще модница! – заулыбалась девушка.

– Позвольте вручить вам еще один подарок, – кивнул Меншиков и протянул ей деревянный вытянутый футляр.