Лара со всей силы ударила ногой в живот шведскому лазутчику. Шпилька предательски вылетела из прически и тяжелые золотистые волосы разлетелись по плечам, чем тут же воспользовался еще один нападающий и со всей силы дернул ее за длинную прядь. Лара вскрикнула и едва устояла на ногах. Саша сделал один верный выпад и убил обидчика.

– Вам стоит что-нибудь сделать с волосами! – раздраженно заметил он.

Лара поджала губы и выхватила короткий кинжал, приколотый к поясу. Быстрее, чем Петр или Саша поняли, что происходит, она уже собрала волосы и отсекла их. Короткое облегчение. Словно груз прошлого, золотая копна упала на землю, освободив свою владелицу от сожалений.

– Что? – будто сама не поняла, что именно сделала, спросила Лара и этот же клинок всадила в глаз шведу.

Да, за эту бесстрашную решимость Петру и приглянулась странная девушка. Она была олицетворением тех идей, которыми он жил. И если прежде мог еще усомниться в ее верности, то теперь – сомнений не было. Такие люди, как Лариска построят Россию будущего. Те, кто не сомневаются, те, кто решают быстро и действуют верно.

– Если мы отобьем крепость, здесь возведем и город, – отдуваясь произнес Петр, убедившись, что отряд посланный по его душу, разбит.

– Мой император, – Лара прислонилась к его плечу, как уставший путник прислоняется к раскидистому дубу, – здесь быть столице.

И так, на возвышенности, они стояли втроем. Три молодых и сильных человека, которые не знают, что могут чего-то не суметь. Над будущей столицей великой империи вставало холодное северное солнце. Вдали грохотал бой. Еще пара мгновений и царь с его верными соратниками ринется туда, где быть его мечтам.

В предрассветных сумерках Петр вышел на палубу. Ему приснился странный сон: античный град точно поднялся из воды и расположился на островах. Золотые купола соборов не были похожи на Московские. А улицы прямые, словно в камне высеченные. Гранитный город, куда приедут многие жители просвещенной Европы. И ночи в том чудесном граде светлые, точно день. Ни один город, в котором успел побывать молодой царь, не мог сравниться с красотой того мифического места, которому предначертано было стать столицей, назваться Санкт-Петербургом.

Очнувшись от подобного прекрасного виденья, Петр ощутил себя словно в кошмаре, ведь не было этого прекрасного места наяву. Он оперся о борт и стал всматриваться в морскую даль. Не было его сердцу покоя. Не было в нем прошлой уверенности, что все возможно. Проклятые шведы, не дающие занять такой важный выход в море. Петр не был суеверен, но сейчас так нуждался в знаке, что все делает верно.

Внезапно его взгляд привлекло что-то темное, приближающееся к его кораблю. Он поспешно достал подзорную трубу. Шлюпка. Одинокая шлюпка, явно пережившая нечто ужасное. Петр не привык долго размышлять и планировать действия, оттого тут же закричал матросам, а затем, не дожидаясь кого бы то ни было, прыгнул в воду. И вот уже был возле одинокой лодки.

Сперва ему показалось, что внутри лежит прекрасная утопленница. Совершенно бледная, с мокрыми волосами, разметавшимися по дну. На ней были драгоценности, а платье, хоть и потрепанное, хоть и странного кроя, но явно некогда дорогое. Одна ее рука была заведена наверх и обмотана тонкой веревкой, пальцы все еще сжимали ее, словно в этом канате было спасение.

Петр уже хотел махнуть рукой на это прекрасное мертвое создание, но вдруг она пошевелилась. Едва заметно. Незнакомку подняли на борт. Когда ее пытались перенести, выяснилось, что в ее юбках запутался кот. Он цеплялся за жизнь, впиваясь когтями в ногу незнакомки, не сразу вышло отцепить перепуганное животное от хозяйки. Он орал и продолжал драть плоть. Наверное от этой возобновившейся боли, девушка закашлялась и открыла глаза.

– Я в столице? – слабым голосом спросила она, словно до конца не понимая, что именно говорит. – Я в Петербурге? – и она вновь потеряла сознание.

Внутри царя что-то сжалось. Столица, Петербург… Прекрасное название. Неужто это тот самый знак, о котором он просил? Петр поднял ее на руки и понес в свою каюту. Велел корабельному доктору без промедлений осмотреть девушку и залечить ее бедро.

Лара очнулась только к утру следующего дня. У нее болело все. Сперва она и не поняла, что произошло. Она на корабле, как и должно быть, ведь все это время Лара Вовк держала путь к берегам Невы, к столице Российской империи, к своему любимому. Отчего сейчас казалось, что все выходит не так, как должно быть? Дело в каюте. У нее та была другой. Девушка встала на ноги, постаралась сделать шаг, но тут же взвыла от боли: бедро словно пронзали тысячи игл. Она опустила взгляд. На ней не привычное дорожное платье, а короткая сорочка. Нет, сорочка длинная, просто она короче, чем платье. Точно с могучего мужского плеча сняли. Она скользнула рукой по ноге – бинты. Отлично, она снова не помнит, что с ней случилось?

– Проснулась! – без стука к ней ворвался улыбчивый высоченный мужчина с темными достаточно длинными волосами.

– Петр? – с каким-то ужасом спросила она.

– Что? – удивился царь.

– Император Петр I? – уточнила Лара и рухнула на колени.

Не в силах сдержать чувства она закрыла лицо руками и заплакала так горько, словно слезы могли вымыть из ее души всю боль. Есть такие люди, которых просто невозможно не узнать. А лучше бы она снова потеряла память! Лучше бы она не знала! Она в XVIII веке, ее инженер еще не родился, ее инженер в таком далеком будущем. Она упустила свой шанс на короткое счастье…

– Ты что? – Петр не понимал, что делать с этим явлением, не понимал откуда она его знает, почему зовет императором.

– Я должна быть в Санкт-Петербурге… – Лара ненавидела себя за слабость перед посторонними. – Простите мою грубость, ваше императорское величество…

– Сударыня, я не император, я царь, – поразительно приветливо улыбнулся ей Петр.

Рукавом Лара утерла щеки:

– Нет, – покачала головой Лара, опираясь на протянутую руку она поднялась. – Вы император и если не сегодня, то однажды.

Как завороженный Петр смотрел на эту русалку. Он ценил женскую красоту, но в этой незнакомке было что-то большее. Что-то глубинное и мифическое. К тому же, она говорила о чем-то таком, что таилось в его собственном сердце. Словно душу читала.

– Как твое имя?

– Лара… Лариса Константиновна Вовк.

– Что с тобой случилось, Лариса Константиновна? – он бережно помог ей сесть обратно в кровать.

– А что обычно случается с невезучими путниками? – она пожала плечами. – Я путешествовала из Лондона в Россию, но так и не достигла цели…

– Вы шли в Санкт-Петербург?

– Да, я должна была оказаться в столице…

– Но столица в Москве, – поправил ее Петр.

– Хотите сказать, что не перенесете ее, как только место более удачное подыщите? – она печально улыбнулась.

Лара так устала, что не могла заставить себя держать мысли при себе.

– Простите меня, государь, я верно страшные глупости болтаю…

– Видишь будущее? – наконец спросил он.

– Я немного знаю будущее… – не стала лукавить Лара. Ей надоело быть не собой. Надоело скрываться и знать больше, чем она может выдать. Ни к чему хорошему тайны не приводят.

– Оттого меня узнала? Зачем тогда плакала? Я тебя обижу? – удивляясь собственной серьезности, спросил Петр.

– Кто не знает Петра Великого? – Лара продолжала говорить, но чувствовала, что силы ее оставляют. – А плакала я потому, что слишком ярко увидела, что никогда не буду со своим любимым… – последние слова она произнесла тихо, окончательно растворившись в тревожном сне.

Лара пришла в себя только к следующему утру. В теплых утренних лучах она решила будто находится где-то не там. Комнату наполняло монотонное звяканье чайной ложки о бортик чашки, а на груди у нее мирно мурчал кот. Лара потянулась и с улыбкой открыла глаза. Все еще та каюта.