Владимир Григорьевич пользовался отцовским (или дедовским) прозвищем как фамилией – Ховрин. Был он доверенным великокняжеским казначеем и располагал собственным двором в Кремле. От предков унаследовал Ховрин страсть к строительству, воздвиг каменную церковь в основанном им самим Воздвиженском монастыре, которому обязана своим названием улица Воздвиженка. Вторая каменная церковь была им сооружена на собственном кремлевском дворе – у Спасских ворот, неподалеку от разобранного со временем Чудова монастыря. Помимо дома в Кремле – И. Е. Забелин в «Материалах по истории Москвы» называет еще двор на Подоле, у Боровицких ворот, перешедший затем к великим князьям, – потомки Григория Ховры располагали значительными земельными наделами. Число и размеры последних увеличивались, поскольку должность великокняжеского казначея переходила у Ховриных-Головиных из поколения в поколение на протяжении XV–XVI веков.
Крестовоздвиженская церковь на Воздвиженке. XVII в.
Сын Владимира Ховрина Иван достиг при этой должности сана боярина. Его прозвище – Голова, данное ему, согласно легендам, за то, что был он крестником великого князя, – превратилось для потомков в фамилию. Головины сменили Ховриных, хотя память о последних и не стерлась. Владимиру Григорьевичу и Ивану Владимировичу Голове Москва обязана строительством Успенского собора.
Решив строить заново обветшавший собор, ни Иван III, ни поддерживавший его митрополит не располагали необходимыми средствами. Не помогли и особые подати, возложенные на все русское духовенство. Судьба строительства была решена добровольными взносами мирян, которые спустя считаные месяцы собрали необходимые суммы. Тем не менее, материальная сторона продолжала оставаться наиболее сложной, особенно после того, как в 1474 году возведенный до сводов собор рухнул. Вызов из Болоньи известного архитектора и инженера Аристотеля Фиораванте, организация им в Калитникове производства нового типа кирпичей, разборка развала требовали немалых дополнительных расходов. Поэтому такое значение приобретали организаторские и финансовые способности отца и сына Ховриных, с которых умиравший митрополит взял клятвенное обещание довести строительство до конца. «Бысть же та церковь, – писали в 1479 году о законченном соборе Никоновская и Воскресенская летописи, – чюдна вельми (очень. – Н. М.) величеством, и высотою, и светлостью, и звонкостью, и пространством, такова прежде того не бывала на Руси, опричь Владимирския церкви (Успенский собор во Владимире. – Н. М.), а мастер Аристотель».
Название села, не менявшееся в течение столетий, свидетельствует не только о благодарной памяти москвичей, но и о том, что Ховрино должно было стать собственностью Головиных не позже чем при Иване Ховрине-Головине, когда первоначальная фамилия семьи еще использовалась. После перерыва в сто с лишним лет Ховрино вернулось в 1700 году в род первоначальных владельцев. Федор Головин был не менее своих далеких предков близок ко двору и к самому Петру I.
Иметь исполнителей умных и знающих было трудно, единомышленников – почти невозможно, особенно в те ранние годы, когда только строился флот, успех Азовских походов сменялся неудачей под Нарвой и когда еще не закладывалась новая столица на Неве. Надо было учиться и учить, тогда как жизнь требовала действий немедленных и ежечасных, успехи на ратных полях – дипломатических подтверждений, менявшаяся внешняя политика – усиленной внутренней перестройки. История новых Головиных – история обновлявшейся России, и каждый из них страницами своей жизни связан с Ховрином.
Федор Головин намного старше Петра I. Еще при царевне Софье защищает он русские границы на берегах Амура, с Петром участвует в первом Азовском походе. В качестве второго из трех полномочных послов едет с ним в 1697 году в составе Великого посольства. «Генерал и воинский комиссар наместник Сибирский» по званию, занимается приглашением на русскую службу иностранных специалистов и заготовками для русского флота. В 1698 году Петр доверяет Ф. А. Головину управление Монетным двором и одновременно вновь образованным Приказом воинского морского флота. Генерал-адмирал, генерал-фельдмаршал, он первым получил орден Андрея Первозванного в день его учреждения Петром I 10 мая 1699 года, а несколькими месяцами позже стал владельцем Ховрина.
П. Шенк. Генерал-адмирал граф Ф.А. Головин. 1706 г. Гравюра.
С именем Ф. А. Головина связана будущая Морская академия – Навигацкая школа, открывшаяся в 1701 году в Москве в перестроенной и надстроенной для нее Сухаревой башне. С 1699 до 1706 года он определяет внешнюю политику России, направляет действия полномочных послов, добивается поддержки русского государства в борьбе со шведами. Всегда в делах, всегда в движении, он не нашел времени заняться Ховрином, как не нашел времени даже спокойно умереть: смерть застала его в Глухове, на пути из Москвы в Киев. Тело Головина перевезли все в тот же Симонов монастырь.
Ту же беспокойную судьбу определил Ф. А. Головин для сына Николая, с детства связав его с морским флотом. Тринадцати лет Н. Ф. Головин отправляется в Англию и Голландию для изучения морского дела, в совершенстве овладевает английским языком, восемь лет служит на английском флоте, обойдя берега Португалии, пройдя Средиземным морем до Египта, год проводит на голландском флоте, побывав в Ост-Зее – на Балтике. Экзамен, который устраивает Головину-младшему в 1717 году сам Петр, дал превосходные результаты. Но первое важное назначение Н. Ф. Головин получил лишь спустя восемь лет – должность чрезвычайного посланника России при шведском дворе. Ответственность поручения не меняла главного – очередные семь лет предстояло провести вдали от родины и флотских дел.
Только приход к власти Анны Иоанновны изменил жизнь былого моряка. Н. Ф. Головин отзывается в Россию. Новая императрица осыпает его наградами – он получает орден Александра Невского, дом, некогда принадлежавший графу Сиверсу, в Кронштадте – и возвращается на флот. С 1733 года Головин-младший становится президентом Адмиралтейств-коллегий и добивается, между прочим, очень важного указа о возвращении на флот морских офицеров, занятых другими службами, и удалении неспециалистов. Современникам хорошо запомнились категоричные высказывания президента: что «землемерие надлежит инженерам и геодезистам, а не морскому искусству» и что «командировка лейтенанта к делу бичевника так подлежит и морскому искусству, как бы хлебнику корабли делать».
Служебные успехи Головина-младшего при Анне Иоанновне неизбежно должны были отрицательно сказаться на положении при Елизавете Петровне. Собственно, уже при ее непосредственной предшественнице, правительнице Анне Леопольдовне, у Н. Ф. Головина появляется значительно больше свободного времени, которое он проводит в Ховрине, где в 1741 году сооружает каменную Знаменскую церковь с приделом соименного ему святого – Николая. Что же касается семейной жизни моряка-дипломата, а значит, и будущих владельцев села, то здесь все складывалось достаточно необычно.
В годы своей дипломатической деятельности Н. Ф. Головин «прижил» за границей нескольких незаконнорожденных детей, для которых, пользуясь положением посла, выхлопотал у датского правительства дворянство и право пользоваться фамилией отца. Так, при Христиане VII появился в датской армии генерал-майор Петр Густав Головин. Подробности же «законной» семейной жизни адмирала до последнего времени оставались невыясненными. Авторы генеалогических справочников не имели никаких сведений о его жене, указывая только на единственную дочь Головиных Наталью, оказавшуюся наследницей всего головинского состояния. Этот давний пробел сумели заполнить ховринские документы. Согласно им жена Н. Ф. Головина, «вдова адмирала» Софья Никитична, много времени проводила в Ховрине, всячески благоустраивала поместье, а в 1753 году получила разрешение на пристройку к местной церкви еще одного придела.
