Со смертью Прасковьи Иоанновны интерес к Измайлову пропадает. Предложение исправить дворец в 1761 году поддержки не нашло из-за серьезности потерь и повреждений: «...крыша вся валится, також и потолки и стены во многих местах сгнили и подбитой холст прогнил же и происходит великая теча... крыльца все развалились, оконницы стеклянные и слюдяныя бурею выбило... ходить по переходам невозможно». От ремонта отказались. В 1767 году дворец и другие ветхие здания были сломаны. Фундамент дворца пошел на починку каменного моста через пруд.

История словно нарочно небрежно смахивала здесь свои следы. А во второй половине XVII столетия в Измайлове действовали водопровод, ирригационная система с механической подкачкой воды, различные заводы. Возведенный на острове так называемого Круглого пруда дворец окружали каменные стены с сохранившейся до наших дней Мостовой башней, которая завершала семнадцатипролетный мост через речку Серебрянку. По его образцу был позднее возведен первый каменный мост через Москву-реку у Боровицкой башни Кремля, и поныне носящий название Каменного. Продолжают существовать построенные архитектором Терентием Макаровым Восточные и Западные ворота. Львиные ворота в настоящее время перенесены в музей-заповедник «Коломенское». Покровский собор в 1840-х годах был дополнен вплотную примкнувшими к нему корпусами военной богадельни. Разобрана церковь Иосафа, видевшая в своих стенах художников петровских лет Ивана и Романа Никитиных, брат которых Иродион состоял при ней священником.

Хотя система прудов фактически перестала существовать еще при Екатерине II, зверинец просуществовал до Отечественной войны 1812 года, дав название всей местности и современной нам Зверинецкой улице. В 1851 году в Измайлове была построена прядильно-ткацкая фабрика. Но если в наше время появляются силы и средства возрождать хотя бы внешний облик прошлого, может быть, дойдут когда-нибудь руки и до возрождения «первой сельскохозяйственной Академии» со всеми ее затеями и богатствами, которая заставит потомков по-новому увидеть свое далекое прошлое.

Сегодня это уголок города. Огромного города. С широкими улицами. Многоэтажными домами. Станцией метрополитена. С год от года усыхающей речкой, названия которой никто толком не помнит. Здесь когда-то текла Братовка, давшая название всей местности, а теперь бесследно исчезнувшая вместе с десятками московских речушек, взятых в трубы или просто засыпанных, так что даже энциклопедия «Москва» не нашла что о ней сказать.

Братцево. А. Воронихин. Главный дом. Конец XVIII в.

О прошлом напоминает только старое поместье с превосходным домом, окруженное ажурной колоннадой, беседкой, остатками строений, своими чистыми и благородными пропорциями заставляющими думать о почерке большого и необязательно московского архитектора. Вместе со скудными остатками старого парка они ждут своего обновления, тем более что трудно найти в Москве землю, которая бы не просто хранила – на каждом шагу так полно и так далеко в глубь тысячелетий раскрывала страницы истории.

Да, сегодня Братцево – это город. Но достаточно обратиться к карте Москвы и Подмосковья восьмидесятилетней давности, чтобы увидеть, что эти места выглядели совсем иначе. В 1920-х годах наш народ усиленно учили забывать историю, писать ее с начала, с чистого листа, пренебрегая прошлым во всех его памятниках и свидетельствах. Общение с «проклятым прошлым» Подмосковья сводилось едва ли не к одним справочникам для дачников, объясняющим, где и что можно снять на лето, по какой цене, с какими удобствами, и тут же, волей-неволей, указывающим места возможных прогулок, для чего можно было себе позволить упомянуть о старых усадьбах, заброшенных парках и даже о начинавших разрушаться или разрушаемых церквах.

Со временем приводимые подробности войдут в разряд сугубо секретных сведений, едва ли не военной тайны. Но в 1926 году, например, издательство «Транспортпечать» условными знаками в разделе «Населенные пункты» приводило не только научные и опытные учреждения, совхозы, племхозы, фабрики, заводы, но и монастыри с указанием времени их основания, отдельные «дворы, мызы, фермы». В разделе «Благоустройство и развлечения» – библиотеки, читальни, лавки по продаже предметов первой необходимости, лодочные пристани, театры, клубы, дома крестьянина, места охоты. Среди «Путей сообщения» – все тракты и проселочные дороги, пешеходные тропы и пароходные пристани, «с указанием в километрах расстояний от Устинского моста в Москве».

Из раздела «Природа» можно было составить себе представление о расположении лесов, кустарников, болот, «обнажений юрского и каменноугольного периода с остатками древней фауны и флоры», месторождениях минералов, в том числе горного хрусталя, аметистов, магнитного и бурого железняка, опалов и даже золота, о котором специально говорилось, что оно «встречается в песках берега реки Икши». Тем более подробно давались сведения обо всех исторических музеях, бытовых памятниках и конечно же экскурсиях. Каких только и по каким только маршрутам их не было, особенно велосипедных! Но единственный маршрут, приближавшийся к Братцеву, – от Тверской заставы на Тушино, Архангельское, Рублево, Кунцево, Поклонную гору и Дорогомиловскую заставу, общей протяженностью в сорок четыре километра, – все же его не захватывал. Хотя та же карта утверждала, что в Братцеве существует музей, гражданские и церковные строения XVII–XVIII веков и парк из смешанного леса на берегу Сходни, неподалеку от сел Путилово, Петрово, Митино и Рождествено.

Всеми забытые московские речки – градостроители боролись и борются с ними как с досадной помехой в развитии своих планов... Между тем в 1660-х годах австрийский посол Мейербер напишет примечательные слова: «В Москве такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни, что ей нечего завидовать никакой стране в мире. Хотя она далеко лежит от всех морей, но благодаря множеству рек имеет торговые сношения с самыми отдаленными областями». В этой сложной системе древних коммуникаций реке Сходне-Всходне принадлежало особое и немаловажное место. Примерно с X века жителям Подмосковья был известен водный путь: река Москва – река Всходня – волок – Уча – волок, а затем через Волгушу, Яхрому, Сестру и Дубну открывалась дорога на Волгу.

По-своему важной в то время была Братовка. При впадении Братовки во Всходню, на своеобразном оборонительном рубеже, возникло поселение, и жизнь здесь не прерывалась на протяжении десятков веков. Об этом свидетельствуют находки археологов, что же касается известных нам документальных упоминаний о Братцеве, то наиболее раннее из них относится к началу XVII века – собственно Смутному времени, когда разыгрывалась на здешних землях одна из национальных трагедий.

В 1608 году на взгорье между речками Химкой и Всходней разбил свой лагерь Тушинский вор. Самый смысл относящихся к началу XVII столетия документов свидетельствует, что существовало селение давно, но именно в Смутное время успело превратиться в пустошь Горетова стана – тогдашней территориально-административной единицы – и перейти во владение «дьяка Посольского приказа А. И. Иванова». Так, во всяком случае, утверждала заметка в энциклопедии «Москва». Деревенька, несомненно, представляла немалую ценность для дьяка, вот только относительно имени его все обстояло не так просто.

Приведенные автором заметки инициалы говорили о том, что имелся в виду один из наиболее известных дьяков XVII столетия Автоном Иванович Иванов, владелец земли, на которой стоит старое здание Российской библиотеки – Пашков дом. Но в подлинных земельных документах Братцева имя Автонома Иванова нигде не встречается. Еще важнее то, что деятельность А. И. Иванова относилась собственно к последней трети XVII века – началу XVIII столетия. В братцевских же материалах Смутного времени присутствует дьяк Александр Иванов.

Выявление генеалогических связей в самых родовитых семьях нередко дается с большим трудом, осложняют дело многочисленные ошибки в существующих родословных справочниках. Тем более неразрешимой должна быть задача с рядовым дьяком – сколько их просиживало от зари до зари во множестве приказов, осуществлявших руководство Московским государством!