Трусость, подхалимство, угодничество не имеют границ. С разных концов присылаются ходатайства о награждении Ст[алина] орденом Ленина. Чем это лучше прежних возвеличений «начальника» его подобострастными сослуживцами? Стыдно становится не только за других, но и за себя…

Приходил Арх-р.: произвели у него обыск — искали (по доносу) «валюту», ничего не нашедши, его все же забрали; затем спустя 2-ое суток выпустили; теперь вся обширная семья по ночам дрожит, боясь нового посещения. Просил «заступиться», как-будто я что-либо могу сделать. Посоветовал не бояться; ушел успокоенный.

Невский против издания моих произведений ввиду 75 л., потому, мол, что я — в противоположность Фигнер и Фроленко, являющихся действительно «инвалидами, мертвыми трупами», — еще «живой» человек, к тому же, будто-бы, опасный, вредный б[ольшеви]кам, могу еще помешать им. Вздор! Я тоже уже мертв — все из меня выжили.

Несколько иначе к этому же плану Булатова отнесся Рязанов; он как будто отнесся сочувственно, обещал подумать, назначил другое свидание этому подростку, но в назначен […].

Ужасное положение насчет продуктов: бесконечные хвосты, 1–2 ч. надо для их получения в минимальных количествах; в некоторых местах пуд рязанского хлеба стоит 13 р., а то — 16–20 и даже 32 р., в Саратовской губернии, мясо 40 и более пуд. В селах и деревнях кооперативные лавочки совершенно не имеют продуктов, но много водки, которую пьют крестьяне в неимоверных количествах.

По общим сообщениям колхозы распадаются, бегут из них, очень немногие остаются. Утверждают, будто в погоне за валютой режут молодой скот ради шкур, продаваемых за границу. Сплошное разорение!

«В вопросах темпов индустриализации строител[ьства] правые топчатся на том же достаточно изъезженном месте. Они по-прежнему к решению вопросов индустриализации страны, к основным вопросам социалистического строительства страны подходят исключительно с точки зрения „узких мест“ — очередей, заминок в продовольственном снабжении и проч., отражая во всем этом ограниченность обывателя, лишенного исторической перспективы и правильного понимания всего того, что делается вокруг». (Из статьи: «Правые» и «левые» оппортунисты перед XVI съездом ВКП(б), «Правда», № 174 от 26.VI, статья К. Мальцева).

Крупнейшим событием этого месяца был XVI партийный съезд, констатировавший чрезвычайные успехи, сделанные во всех сферах за 2 1/2 г., протекшие после XV. В особенности поразителен сдвиг в земледелии, рост колхозного и совхозного движения. Колоссален также успех в индустриализации. И рядом с этим — неимоверная нужда в самых первых продуктах питания, повсюду крик: «Есть нечего!» Очереди во всевозможных лавках бесконечные. В последних пусто, продавцы стоят сложа руки. Контраст между восторженными отзывами ораторов съезда по поводу наших успехов и жалобами полуголодного населения по поводу все увеличивающейся нужды — небывалый, как, думаю, нигде, ни в одной стране.

Замечателен этот съезд еще отчаянной разноской лидеров правого уклона: Рыкова, Томского, Бухарина. Оправдательные речи двух первых производят жалкое впечатление накуралесивших мальчиков. Сверх общего ожидания, они выбраны в ЦК партии, а Рыков даже в Политбюро. Странно!

В двух фельетонах «Пр[авды]» любопытные рассуждения некоего М. Митина о философии, причем уже делает параллель между Лен[иным] и Плехановым], в которой признает первого «на голову выше последнего» (см. вырезку).

К некоторым лицам, снисходительно относящимся к лгунам, вполне применимо сравнение со сватью из «Женитьбы» Гоголя, говорившей: «Что же делать, это так уж ему бог дал, что ни скажет слово, то соврет. Он то и сам не рад, да уж не может, чтобы не прилгнуть: такая уж на то воля божия».

В отделе «Со всех концов Советсоюза» сообщение, что «коллегией ОГПУ расстреляны девять чел., у которых найдены серебряные монеты и иностранная валюта» (см., вырезку от 22.VIII, № 231).

Напечатано в газетах постановление ОГПУ о расстреле 48 вредителей рабочего снабжения (см. газету от указанного числа). Многие находят такую тайную расправу возмутительной, что она инсценирована для оправдания господствующего в стране недостатка в продуктах, сбываемых за границей себе в убыток, лишь бы получить валюту, нужную для оплаты покупаемых там машин, для содержания дорого стоящих торгпредств и полпредств.

Вот уже 3-й месяц, как находится в заключении Сем. Ерем. [неразб.]. Неизвестно, в чем он обвиняется. Я справлялся в ГПУ, мне сказали, что его «на днях освободят», но с тех пор прошло пять недель, а его все нет. Между тем он больной старик, 72 л., на котором не может не отразиться крайне гибельно долгое пребывание в тюрьме.

Прочел в «Известиях» фельетон Горького «Об умниках». Многого совсем нельзя понять — плохой он мыслитель, а что понятно, то очень странно слышать от бывшего пролетария; так он изумляется по поводу лиц, недовольных отсутствием масла, мяса и пр. А он-то сам терпит-ка малейшие лишения? Нисколько!

Почти все то же: дороговизна все растет, но растет также и число «гигантов». Будет ли и скоро ли найден выход из создавшегося положения? Думаю, что долго так длится не может — года 2–3. Но что тогда настанет? Ведь вновь всемирная война уничтожит еще большее количество людей! Поживем- увидим. С 19 мая по 20/VII мы с Э[сфирь] провели недурно в Ленинграде у Розалии Марковны, и у нас состоялось примирение.

Договор с переоформлением ИМЛ (после изъятия [неразб.] папки) относительно издания Сборника Д[ома] Плеханова. Целая история.

Письмо Сталина о книге Слуцкого и результаты этого. Появление нового Сборника — «Литературное наследство» и договор Розалии Марковны с редакцией. Нарушение его.

Присвоение Козминым Б. П. моей работы о Вере Засулич. Бесплодность моих вызовов его на товарищеский суд. Мой приятель Кальконович, а также Муравьев в этом инциденте.

Раскулачивание крестьянина из Гудаловки и восстановление его Мураловым. Последствие этого. Дело Марьи Викторовны, ее мужа, брата невестки. Тяжелое положение последней. Мои ее утешения.

Переговоры мои с соц[иально]-экономическим отделом ГИЗ'а по поводу Сборника. Полная невозможность соглашения на примечания и статью их к сборнику. Наш ультиматум.

Заявление Любовь Иссаковны [Аксельрод] об обращении к шефу. Роль Ив. Н. Мое отношение к ней за скрывание от меня об уже написанном ее письме. Избегание ее.

Пребывание (в янв. 32 г.) в Михайловском. Мой доклад. Результат этого. Споры со многими.

План совместной работы с Ив. Ник. над книгой о писателях. Заключение договора с «Академией». Размолвка с зам. Ежовым.

Заявление завдомом им. «Ильича» о капитальном ремонте и о предстоящем нам переезде […].

Письмо крестьянина Ивашева из Гудаловки об отчаянном положении вследствие перегибов местных властей и просьба о заступничестве, как будто я обладаю силой, значением!

Поклеп на меня в Указателе литературы Первой русской революции, будто и Дейч Л. Г. в последние годы был в связи с меньшевиками-интервенционистами: это гнусная клевета из лагеря Невского-Анатольева (см. их примечание к книге О. Люботович).

Расстройство вследствие возмутительного отношения ко мне и Эсф[ирь] завдома, отказывающегося перевести нас в лучшее помещение.

Очень удачно следующее место в статье Плеханова о значении террора: «Тогдашние западно-европейские социалисты, с Марксом и Энгельсом во главе, видели в русском терроре блестящее выражение силы революционного движения в России, в действительности же террор был признаком слабости его… Титаническая энергия террористов была поистине энергией отчаяния» (см. «Войн[а»]. Материал[ы], 1925 г., кн. 3, стр. 111).