Длинный ряд ходатайств о выдаче паспортов несчастным лицам, по пустым поводам лишенным этого важного теперь документа, напр[имер], бедной девушке-сироте [неразб.] 23-х [лет] за то лишь, что ее брат в деревне был обложен непосильным налогом враждебно к нему относившимся сельским председателем; для уплаты было у него все отобрано, вплоть до носильного платья. Жившая с ним сестра его Матрена стала работницей в дер[евне], затем отправилась в Москву, где поступила уборщицей в аптеке; на 20-м году начала обучаться грам[оте], проявив при этом больш[ие] способности. Отказано было ей в паспорте вслед[ствие] сооб[щения] из деревни, будто бы она вместе с братом является раскулаченной. Во всех инстанциях, включая ВЦИК, ей было отказано, в том числе и последнем, и на мое о ней заступничество. Но ее спас [?] зам. нач. [неразб.] т. Гирин, «учел мое о ней ходатайство». Трудно описать, сколько выстрадала эта несчастная!..

Второй случай еще того страннее: мужу и трем взрослым детям были выданы паспорта, а жене, находившейся на иждивении последних, было отказано на том основании, что много лет назад муж был лишен прав, т. к. был кустарем, пользовавшимся наемн[ым] трудом. Но в таком случае он не должен был его получить, а она — да. Положение ее, изгоняемой из Москвы, без средств, оторванной от детей, было отчаянное.

Третий — жене не дан паспорт, потому что муж ее выслан в Сибирь за пустяк, хотя она жила на собственный заработок! Но ее комната приглянулась кому-то.

Подобных случаев было у меня еще несколько, большинству этих поистине несчастных мне путем настоятельных просьб удалось выхлопотать паспорта.

Кроме этих хлопот, немало было еще разных других: выдача «справок» для получений персон[альных] пенсий, служб и пр…

В политической сфере крупнейшие события: в Герм[ании] почти два мес[яца] длящийся процесс о поджоге Ван-дер-Люббе рейхстага; в особенности чрезвычайно отрадно заключение Литвиновым союзного договора с през[идентом] США Рузвельтом: ждем от этого всевозможных благ.

Урожай, видимо, дает благоприятные результаты. Досадно, что не везде все удалось собрать и что картошка, вслед[ствие] обычных дождей, частью сгнила.

Личное состояние не особенно хорошее как вследствие историй из-за экон[омики] и зава, так и пот[ому], что не имею возможности заниматься более полезными делами, чем теперь, отнимающими у меня массу времени и сил…

Конец года провел в Батуми, затем — в Новом Афоне. Много различн[ых] впечатлений, встреч, знакомств, но в сущности мало интересного. Приятное ощущение от возвращения [неразб.]. Дальнейшие события — судьба челюскинцев, съезд писателей — общеизвестны. А самочувствие отвратительное!.. Съезд XVII, очень интересен. Речь Сталина вполне хороша.

Объявление о единовременном налоге на единоличников — по-моему, [он] не только не справедлив, но и крайне вреден во мног[их] отнош[ениях]… Вступление в Лигу Наций СССР — крупный мировой факт. Литвинов прекрасно держит себя.

Убийство С. М. Кирова и его последствия: многочисленные и ненужные казни.

Вообще мин[увший] г[од] не лишен был крупных событий. Начался со съезда (XVII) партии, указавшего в речи Сталина на крупнейшие достижения; затем последовала занявшая внимание всего цивилиз[ованного] мира, действительно замечательная эпопея челюскинцев, очутившихся в количестве ста с чем-то лиц, в том числе женщины и даже грудные дети, во льдах Сев[ерного] Ок[еана]; далее — огромные достижения в стратосфере и, наконец, небывалый ни в какой другой стране съезд писателей, беллетристов, поэтов, критиков. Особенно выделялась речь Бухарина. Необходимо отметить крупные достижения во внешней политике — заключение договора с САСШ, Фран[клином] Рузвельт[ом] и др., вступление СССР в Лигу Наций, огромные успехи Литвинова.

Во внутреннем положении также заметное улучшение. В конце года объявлена отмена хлебных карточек, что, несомненно, свидетельствует об удовлетворительном состоянии советского хозяйства. Действительно, идет непрерывный рост колхозов, занимающих уже свыше 60 % всей крест[ьянской] площади и 80 % всего землед[ельческого] населения. Нельзя обойти молчанием ни увеличения промышленности, тяжелой и легкой, ни роста многих старых и новых городов, ни числа всевозможных] учебн[ых] заведений, культурных и пр[очих] учрежд[ений].

Тем более печален финал, связанный с возмут[ительным] убийством негодяем Николаевым, очевидно, ни в чем не повинного члена выс[ших] госуд[арственных] учреждений С.М. Кирова.

Еще более успешно возрастание как городской, фабрично-заводской промышленности, так и аграрной. Особенно знаменательно т. наз. Стахановское движение, охватившее почти все отрасли производства и выдвинувшее большее число истинных героев и героинь из среды трудящихся масс. Это превосходное движение, очень плодотворно, заразительно действуя на самые разнообразные отрасли труда, несомненно, дает блестящие результаты, которые чем дальше, тем будут все более обширны, плодотворны. Уже теперь всюду раздается «жить стало легче, жить стало веселей», и это всеми почти, даже недавними «скептиками», признается. Да и трудно не признавать этого: «хлебные продуктовые карточки» отменены, всюду свободная продажа, нет «хвостов».

Конечно, имеется еще немало недохваток, злоупотреблений, перегибов, на что указывает ежедневная печать и что преследуется правительством. В общем надо признать истекший год наиболее успешным во всех отношениях.

Москве в особенности повезло: открыт был метрополитен (им. Кагановича), приступлено к постройке помещений для Академии, перевезенной из Ленинграда, что, несомненно, окажет огромное влияние на все области науки и техники, сильно подвинулась постройка канала «Волга-Москва», а также подготовка площади для предстоящей в 1937 г. выставки. Радуют москвичей также непрерывные улучшения города и предстоящая вскоре перестройка его по выработанному плану. Действительно, бросается в глаза все возрастающее благосостояние столицы, чему, конечно, невозможно не радоваться.

Лично для меня истекший год не особенно благополучен: с одной стороны, меня расстраивали непрерывные «жалобщики», «униженные и оскорбленные», которые никогда не переводятся, а в связи с убийством бедного Кирова число невинных, случайных жертв в сильной степени увеличилось; с другой стороны — крайне тяжелые личные переживания, связанные отчасти с раздражительностью ввиду тяжелого положения, в котором нахожусь как лишенный возможности чем-нибудь конкретным заниматься. Начал было приводить в порядок свой архив, для чего предоставил «Дому Плеханова» в Ленинграде почти весь «отдел» (довольно обширный) В. И. Засулич, о чем зав. ДП — Розалия Марковна сочла нужным сообщить в местной (вечерней) газете. Но работа моя по подготовке этого материала двигается крайне туго, чтобы не сказать, что, в сущности, стоит на одном месте ввиду почти полной безнадежности увидеть в печати этот материал.

Все это и многое другое, чисто личное, довело состояние моих нервов почти до полного расстройства: вынужден был обратиться за содействием психо-неврологического санатория «Стрешнево» (в Покровско-Глебове, вблизи Москвы), где пробыл 2 1/2 мес[яца] (от нач[ала] сент[ября] до 17 ноября). В результате, действительно, в значительной степени окреп, взял себя в руки, примирился со своей участью, чему, вероятно, поспособствовало то, что, как известно, в нач[але] окт[ября] мне минуло 80 лет, следовхательно], недолго еще придется коптить небо, скоро уже приблизится крематорий…

По возвращении обратно в Москву при всем желании быть спокойным, миролюбивым не мог не раздражаться вследствие разных местных, в Доме им. Ильича, мелких дрязг. К ним затем присоединилась довольно крупная «скандальная история», затеянная ИМЭЛом с пересланными мне Фанней Степняк некоторыми документами из архива ее покойного мужа Сергея Кравчинского. Она (сканд[альная] история) состоит в том, что «оказией», через которую Фанни Степняк решила передать мне эти очень ценные документы (его, Степняка, обращение в 1890 г. «к американскому народу»), вместе с Мак. Твеном и семьей последнего о недопущении заключения […] с русским царем о выдаче политических] эмигрантов […]