— Я, собственно, здесь гуляю. А вы почему увязались за мной?

— Я, между прочим, раздолбала любимое колено из-за вашей сраной прогулки, — продолжала она, осторожно ощупывая правую ногу, — ну какого черта вам, Снорри, здесь было надо?

— А вот это — совершенно не ваше дело, — ответил он, протягивая ей руку, — давайте, помогу вам встать.

— Идите в жопу со своей помощью, скалолаз хренов.

Дину начала надоедать эта комедия.

— Да мне плевать, — сказал он, — можете сидеть тут, пока не застудите придатки. Тоже мне, снежная королева.

— Ну вы и сволочь, — сообщила она и, после непродолжительного раздумья, добавила, — ладно, давайте руку.

Он без особого усилия поднял ее на ноги. Вернее, на одну ногу, поскольку вторая явно была не намерена служить опорой. Оценив ситуацию, Дин обхватил женщину за талию.

— Может, не обязательно лапать меня за задницу? — поинтересовалась она.

— Нужна мне ваша костлявая задница, — огрызнулся он, — лучше держитесь за меня покрепче и шевелите конечностями, я не собираюсь тащить вас, как мешок с картошкой.

Примерно за полчаса, лениво переругиваясь, они добрались до жилого комплекса, где Дин с некоторым облегчением спихнул Милдред Кэвонах дежурному медику, а сам отправился отогреваться в сауну.

Ему предстояло определиться в том, как должен выглядеть вопрос, на который ему необходимо найти ответ.

К нему постучались около 9 вечера, когда он перебрал уже десятка два вопросов, ответы на которые ровным счетом ничего не меняли. Дин несколько удивился, на всякий случай убрал с экрана рабочий файл, и открыл дверь.

В каюту, слегка прихрамывая, но сохраняя известную грацию, вошла его неудачливая преследовательница, сменившая оранжевый комбинизон на футболку и спортивные шорты. Чуть ниже ее правого колена красовался огромный багровый синяк. В руке гостья держала за горлышко полуторапинтовую фигурную бутылку.

— Мисс Ми? — удивился он, — какими судьбами?

— Я задолжала вам коньяк за сегодняшнюю историю, — пояснила она, усаживаясь на край стола и ставя рядом бутылку, — мне не следовало посылать вас в жопу. Так что без обид, окей?

— Без обид, — согласился Дин, доставая два стакана, — мне не следовало говорить про костлявую задницу. Выпьете?

— Нальете — выпью.

На самом деле у мисс Ми не только задница, но и вообще все было костлявое, угловатое, худое и плоское, как у подростка. Только лицо было круглое, с ямочками на щеках и при этом веснусчатое, как и у большинства рыжеволосых. А вот глаза у нее были совершенно к этому лицу не подходящие — огромные, яркие, почти черные. Интересно, откуда в Ирландии берутся такие глаза?

Дин уселся на кровать и плеснул в стаканы на четыре пальца коньяка.

— За ваше любимое колено, мисс Ми. Как учил один мой русский приятель, надо выпить залпом и донышком потереть больное место.

— Попробуем, — сказала Ми и попробовала.

— Помогло? — спросил Дин, наливая снова, и пояснил, — если не помогло, надо повторить процедуру.

Процедуру повторили.

— Теперь, кажется помогло, — сообщила Ми, — кстати, док Снорри, что вы все-таки искали в этих скалах?

— А что по-вашему я мог там найти?

— В том-то и дело, что ничего. Там уже сто веков ни черта нет, кроме льда и камней.

— И, тем не менее, вы пошли за мной, полагая, что я намерен найти там нечто важное, — возразил Дин, закуривая сигару и разливая по третьей порции коньяка.

— Что полагала, то полагала, — неопределенно ответила Ми, машинально делая глоток из своего стакана, — может быть, мне просто стало интересно, чем вы вообще здесь занимаетесь, а может быть, вам просто не стоит так глубоко лезть не в свое дело.

— Спасибо. Я буду считать это дружеским предупреждением.

— Только без обид, окей?

— Без обид, — согласился Дин, — а вам не кажется, мисс Ми, что у меня могут быть самые добрые намерения?

— Извините, док, но мы тут не очень-то верим в добрые намерения.

Так уж вышло. Добрыми намерениями вымощена, как вы знаете, дорога в ад.

— А недобрыми — куда? Не в рай же. И не стоит так раскачиваться на столе, вы рискуете грохнуться.

— Интересная мысль, — заметила Ми, то ли по поводу недобрых намерений, то ли по поводу риска грохнуться, — кстати, если не секрет, вы напоили меня тоже с добрыми намерениями? Может быть, надеетесь, что я наболтаю чего-нибудь интересного? Или вы будете утверждать, что сделали это, чтобы затащить меня в койку?

— Начнем с того, что коньяк принесли вы, а не я, — резонно возразил Дин.

— Но именно вы предложили его пить!

— А вы считаете, что его надо грызть? И вообще, слезайте со стола, а то вы действительно грохнетесь.

— Куда слезать? — ехидно поинтересовалась Ми, — к вам на колени?

— Куда вам больше нравится.

Ми пожала плечами, соскользнула со стола и, совершив довольно неуклюжий пируэт, оказалась-таки у него на коленях. Он обнял ее за плечи и притянул к себе…

Через минуту она слегка отстранилась от него и спросила:

— Кажется, это был поцелуй?

— Совершенно верно, — подтвердил он, — а теперь я снимаю вашу футболку, она мне мешает.

Футболка отлетела в угол, Ми оказалась лежащей на спине и ладони Дина ласково накрыли ее маленькие груди.

— Да вы просто агрессор! — выдохнула она.

— Идея с затаскиванием в койку, между прочим, ваша, — напомнил он, в то время, как его ладони медленно перемешались, разглаживая ее груди, живот, бедра… Потом все остальные предметы одежды полетели вслед за футболкой.

— Подождите, дайте мне придти в себя, — говорила Ми, в то время, как ее тело совершенно не собиралось ждать. У тела были вполне здоровые сексуальные рефлексы, которые прекрасно ориентировались в ситуации и решительно приняли командование на себя.

… Первыми словами Ми, после того, как рефлексы справились с задачей, а дыхание немного успокоилось, был резкий упрек:

— Снорри, ну на фиг вы это сделали!

— А что я такого сделал? — удивленно спросил Дин.

— У вас что, такое свинство в порядке вещей? Допустим, я себя не контролировала, но вы-то прекрасно соображали!

— Еще как, — фыркнул он, — вы завалились ко мне на ночь глядя, чуть ли не в белье, с бутылкой коньяка, за четверть часа набрались, как жопа в гостях, шлепнулись ко мне на колени и …

— Я действительно вела себя так по-блядски? — перебила она.

— Вы вели себя, как нормальная симпатичная женщина, которая хочет, чтобы ее отфакали.

— Ну и жаргончик у вас, доктор Снорри.

— Стараюсь соответствовать. Кстати, можно просто Дин. По-моему, мы в достаточной степени знакомы.

Ми звонко расхохоталась.

— Ты прелесть, Дин!

— Ты тоже, когда не изображаешь обманутую школьницу.

— Я больше не буду, — пообещала она.

— Это хорошо, — сказал он, — я как раз подумывал…

— И вполне своевременно, — подхватила Ми, — как ты там назвал эту процедуру с женщиной?

… Прошел час. Они лежали рядом, обалдевшие от друг друга и от обжигающе-горячего душа, и от того, что впереди у них была еще целая ночь.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что все это происходит не со мной, — задумчиво сказала она, — и я до сих пор не могу понять, как это получилось.

— Не думай об этом, — посоветовал он, — забудь про вчера и про завтра. Давай считать, что есть только то, что сейчас.

— Вчера я, наверное, могла тебя убить, — сообщила она, — а ты, новерное, и не догадывался об этом.

— Я предполагал, что у тебя могла быть такая мысль.

— Вот как? И почему ты это предполагал?

— Все мы немножко троглодиты, — беззаботно ответил Дин, — в нас живет атавистическое стремление быть частью племени. Жить правилами племени. Поклоняться тотемам племени и соблюдать табу племени. Забыть, что ты — обособленная личность, и что когда-нибудь к тебе придет твоя персональная судьба. Та, которая называется «смерть». Вот, наверное, в чем фокус. Не в том, что племя защитит и поможет, а в том, что мы не готовы встретить свою судьбу лицом к лицу. Мы пытаемся спрятаться от нее за примитивными верованиями и ритуальными масками. Мы пытаемся обмануть ее противоестественными обрядами. Наконец, мы пытаемся откупиться от нее, принося жертвы выдуманным богам. Но у бога, который требует жертв, есть только одно истинное имя — СТРАХ. А судьба все равно находит нас — одного за другим — и каждый встречает ее в полном одиночестве, сколько бы жертв он не приносил своему страху, каких бы убедительных богов не создавал и как бы хорошо им не служил.