Дин Снорри сидел на толстом, почти горизонтальном суку старой сосны, болтал ногами и курил сигару. Почему бы, собственно, человеку не посидеть на дереве рядом со своим домом и не посмотреть на закат солнца — особенно если к вечеру жара спала и дует прохладный ветерок с моря.

Было около восьми вечера. Примерно через час солнце скроется за далекой зазубренной линией лесополосы и на Трою обрушится звездная ночь. Тогда можно отправиться в "Братца кролика" — выпить с кем-нибудь кружку горьковатого эля и послушать свежие местные сплетни. Можно зайти в "Синий краб" и втянуться в какую-нибудь очередную авантюру.

— Мистер Снорри! — крикнул шериф в сторону дома, — можно вас на пару слов?

— Боюсь, пары слов мне не хватит, — ответил Дин, продолжая болтать ногами в воздухе, — для начала, нельзя ли узнать, по какому праву эта куча металлолома давит мои псевдоцилиндрикусы?

— Псевдо-кого? — переспросил один из незнакомцев.

— Я вам напишу на бумажке. Каждый из них стоит десятку и это так же верно, как мои права на данный земельный участок.

— Дин, — примирительно сказал шериф, — у этих парней предписание АНБ, зарегистрированное у судьи. Ты привлечен в качестве эксперта на основании закона об общественной безопасности.

Дин спрыгнул вниз и подошел к машине.

— Инспектор Бликс, криминальная полиция — представился один из незнакомцев, грузный как медведь-гризли, и на вид такой же флегматичный, — а это советник Тилле, агентство национальной безопасности.

Советник — кругленький и подвижный, как ртуть человек со смуглым не то от загара, не то от природы лицом — немедленно взял инициативу в свои руки:

— Мистер Снорри, надеюсь, вы не откажетесь прокатиться до нашего офиса?

— Не раньше, чем мы с шерифом решим вопрос о потраве псевдоцилиндрикусов. Попорчено не меньше дюжины, а будет еще вдвое больше, если конечно ваша колымага не может летает по воздуху. Если я правильно понимаю закон, ваше предписание не дает права истреблять мою собственность, правда Петер?

— Вообще-то, он прав, — подтвердил шериф.

— У нас серьезное дело, а этих зеленых поганок здесь полная лужайка, — заметил Бликс.

— Это потому, что я не позволяю кому попало по ним ездить.

— Подождите, — вмешался Тилле, — мистер Снорри, я полагаю, возмещение в 240 талеров вас устроит?

— Вполне.

— Надеюсь, вас не затруднит написать мне расписку для отчета, — сказал советник, отсчитывая радужные бумажки, — и поехали быстрее, дело действительно срочное.

— Вот это другой разговор, — сказал Дин, залезая в машину, — итак, в чем ваша проблема?

— Один фанат застрелил моль, — буркнул Бликс, — теперь он сидит в каталажке, а вся остальная моль из тейла убитого жаждет его крови.

— Ничего удивительного, — заметил Дин, — его посадят — моль успокоится.

— Все не так просто, — сказал Тилле, — на этот раз моль требует, чтобы фаната отдали им.

— Зачем?

— Не знаем. И еще моль выдвинула ультиматум.

— А раньше они не выдвигали ультиматумов?

— Выдвигали. Но не такие серьезные. Раньше угрожали нарушением работы развлекательных комп-сетей, отдельных подсистем расчетных центров банков, транспортных компаний и тому подобное. Со всем этим мы уже умеем справляться. Ущерб был бы невелик — основные служебные системы физически недоступны для таких акций. Однако сейчас они угрожают чем-то иным.

— Чем же? — спросил Дин.

— В этом-то и состоит проблема. Мы не знаем точно, но имеем основания предполагать, что они задумали нечто действительно опасное.

— И что вы хотите от меня?

— Вы — один из немногих нормальных людей, кто разбирается в социальной психологии моли — если к моли вообще применимо это понятие, — пояснил Тилле, — мы хотим, чтобы вы выступили посредником на переговорах с ними.

— Тейлмены, или, по-вашему, «моль» — тоже нормальные люди, — заметил Дин.

— Это только в теории, — сказал Бликс, — а по жизни, моль — она и есть моль.

— Мы, рилмены, для них тоже только в теории нормальные, — ответил Дин, — а если по жизни, то мы — крабы.

— Мы здесь не на диспуте, — вмешался Тилле, — так что, давайте по делу.

— Ладно, — согласился Дин, — какова моя цель, как посредника?

— Первое — понять, что они задумали, второе — составить психологический портрет их тейла, третье — попытаться найти приемлемый компромис. Именно в такой последовательности.

— Так я посредник или шпион?

— В соответствии с законом об общественной безопасности, вы — лицо, временно мобилизованное на государственную службу.

— Ах, вот как, — сказал Дин и, вынув из кармана трубку, набрал номер.

— Кому вы звоните? — спросил Бликс.

— Доктору Венде, адвокату. Алло, Макс, это Снорри… В двух словах, что такое закон об общественной безопасности?.. Это правда, что по нему можно кого-то мобилизовывать?.. Понятно, спасибо.

— Убедились? — поинтересовался Тилле.

— Просто уточнил.

— Мы приехали, — буркнул шериф, — я вам больше не нужен?

— Да, спасибо, — сказал Бликс.

— Все, что мог, ты уже сделал, впутав меня в это дерьмо — добавил Дин, вылезая из машины.

— Надеюсь, ты на меня не очень дуешься?

— А как ты думаешь?

— Дин, я поставлю тебе дюжину портера, — сказал шериф, — честно.

— Я подумаю. Ладно, джентльмены, я жду официального вручения предписания.

— Будете настаивать? — с тоской спросил Бликс.

— Буду.

Инспектор вздохнул и извлек лист бумаги, украшенный гербом и сиреневыми разводами.

— Динвалд Снорри, эсквайр, в соответствии с законом об общественной безопасности, вы временно мобилизованы на государственную службу, сроком до 30 суток. На время службы вам присваивается звание референта агентства национальной безопасности и устанавливается оклад 25 талеров в час, рабочий день не ограничивается, из каждых 48 часов вы имеете право на отдых не менее 24 часов, из них не менее 12 часов подряд. Заведомая недобросовестность при исполнении обязанностей влечет ответственность до 2 месяцев ареста и штрафа до 10000 талеров.

По окончании срока мобилизации вы вправе обратится в суд за возмещением материального и морального ущерба, если таковой будет причинен вам фактом мобилизации либо характером и условиями службы…

— Обязательно будет, — сказал Дин, засовывая в карман предписание и пластиковую карточку временного удостоверения, — ну, где тут служить?

— За что вы нас так не взлюбили? — поинтересовался Бликс.

— А за что мне вас любить?

— Ладно, — сказал Тилле, — хватит вам собачиться. Давайте работать.