На эмоциях Ева поклонилась перед капитаном, чем не мало его удивила, и выпалила, пока решимость не ушла:

– Простите за моё поведение. Вы приютили мою семью, были терпеливы со мной, показали этот прекрасный подводный мир. Изи говорила, что вы не дозволяете рабам опускаться на дно, но теперь вижу, что вы щедры и на такие подарки. Я была не права, когда относилась к вам с предубеждением.

Всё ещё улыбаясь, она поднялась из поклона и встретилась с внимательным взглядом синих глаз.

– Во-первых, не надо мне тут «выкать», – то ли от хорошего настроения, то ли от впечатлений, но в привычных грубых словах Ева не услышала ни капли негативных ноток, скорее ворчание упрямого мальчишки. Девятнадцати оборотов мальчишки, который был могущественным капитаном. – Во-вторых, мы не на дне. Туда я правда беру с собой немногих, но не из-за их положения, а из других соображений.

– Не на дне?

Ева недоумённо заозиралась и мысленно обругала себя. Ну конечно, затонувшие корабли не плавают в толще воды, а опускаются ниже. Она снова посмотрела на кораллы внизу. Среди которых иногда просматривались странные сооружения и пустые участки глеи, покрывавшей дно Океана.

– Мне проще поддерживать один пузырь вокруг Акупары, чем сходить с неё в более мелких, а тем более создавать несколько для каждого члена команды, – разговорился капитан. – Обычно спускаюсь я, Марк, фиксирующий всё на бумагах, Инга, поддерживающая мои пузыри, и Пит с Люком, помогающие перетаскивать найденное на корабль. Остальных, уж извините, не беру с собой – это не экскурсия.

Создать большой пузырь легче, чем мелкий? Ева покачала головой. Магические нюансы были далеки от неё.

– Сегодня сделаем исключение, – Мортимер хищно ухмыльнулся, глядя на Еву. – Готовься, Ева, пойти со мной на дно.

***

Марк грустно топтался рядом, давая последние наставления. Какие обозначения следует использовать, если Ева заметит что-нибудь интересное. Когда стоит записать слова капитана. Что следует зарисовать, чтобы не забыть. Его не брали в эту экспедицию, и Ева видела, насколько бедный парень маялся без дела, передавая свою работу ей.

– Хватит ныть, – прокряхтел капитан, сгоняя со своей шеи настырного брата. – Не забывай, что неподалёку видели пиратов, и я не хочу сейчас тратить много сил на спуск. Пойдём только я и Ева. Проверю, как она будет ориентироваться на дне.

– Ну, пожалуйста, – было видно, что скулит Марк уже для вида: Мортимер ясно дал понять, что не изменит своего решения. – Вдруг Ева не поймёт, на какие свои ощущения обратить внимание? Я смогу подсказать.

– Сделай лучше полезное дело и зарисуй вид сверху, – отрезал капитан. – В Ветренном мы бываем редко, надо воспользоваться этой возможностью. И не забудь про вон того красного моллюска. Я думаю, стоит рассказать о нём Его Величеству Константину Аурельскому. Может, его заинтересует алый перламутр?

Больше Мортимер не стал ждать возражений брата и, взяв Еву под локоть, пошёл к доске, один конец которой выдавался за пределы пузыря.

Младшая Эмер оглянулась. На неё смотрело несколько десятков пар глаз, но больше всего её волновали лишь две из них. Матушка и сестра стояли рядом друг с другом, взявшись за руки. Заметив внимание Евы, Анна поддерживающе улыбнулась и махнула дочери, а Изабель, глядя исподлобья – всё ещё злилась, – уверенно кивнула. Они обе не выглядели обеспокоенными, наоборот, они будто гордились Евой. Не желая упасть в их глазах, младшая Эмер гордо выпрямилась и махнула рукой в ответ, прощаясь на время со всем экипажем Акупары.

Мортимер подвёл Еву к доске и первым ступил на неё, утягивая Бездарную за собой. Он шёл так уверенно, что Эмер не сразу сообразила, что уже пару шагов она сделала, практически вися в воздухе. Вспомнились рассказы о пиратах, устраивающих прогулку по доске для казни людей. Вспомнилась и ночь, когда капитан, также схватив Еву, вывел её из дома. Дыхание перехватило, в страхе она вырвала локоть у Мортимера и, потеряв равновесие, начала размахивать руками, расшатывая и без того неустойчивую доску. Она уже начала падать в сторону, но капитан снова подхватил её за талию, крепко прижимая к себе. Испугавшись, Ева обхватила Мортимера в ответ, утыкаясь в его рубашку лицом. Дикий стук сердца отдавался в её ушах, и Бездарная не могла понять: её это сердце или капитана.

– Мола! – воскликнул Мортимер, восстанавливая равновесие. – Что это сейчас было?

Не в силах поднять лицо, Ева проговорила прямо в грудь капитану:

– Простите, я испугалась.

Прошло несколько биений сердца, пока доска не прекратила вибрировать, а дыхание Евы и Мортимера не выровнялось. Только тогда капитан отпустил своего нового трусливого картографа и ловко поменялся с ней местами, оказавшись позади неё.

– Дамы вперёд, – он легонько подтолкнул её к краю доски, мокрому от воды снаружи. – Не бойся, я держу тебя, малёк.

Старое прозвище, которым младшую дочь называл отец успокоило, как и твёрдые руки, обхватившие её плечи. Ева уверена шагнула вперёд, пересекая прозрачную границу. Её ногу, а потом и всё тело окружил новый слой пузыря, и они с капитаном оказались снаружи, отделённые от остального корабля тонким слоем защитного купола.

А потом они начали медленно погружаться вниз, туда, где людям было не место.

Спуск казался бесконечным.

Ева стояла бок о бок с капитаном в тесном пузыре. В начале, стараясь рассмотреть морских обитателей, она то и дело задевала Мортимера и сразу же в смущении отскакивала от него. Но вот они спускались всё ниже и ниже, и Ева сама схватила капитана под локоть, в изумлении озираясь по сторонам. Её охватило необъяснимое желание почувствовать физически живого человека, чтобы понять – это не сон. Так некоторые люди щипают себя, когда сомневаются в реальности происходящего. Еве хватило тепла и плотных мышц под тканью рубашки. Иногда она указывала на проплывающим мимо рыб, и Мортимер следил взглядом за её пальцем, улыбаясь краем губ. Они оба молчали, вслушиваясь в мелодию подводного царства, и тишина не казалась неловкой.

С приближением к глее Ева услышала и новый звук. Точнее даже почувствовала, положив руку себе на грудь.

Будум.

Её сердце билось в предвкушении. Чем ниже они опускались, тем громче и чётче звучало «Будум-будум», отдаваясь уже и в голове. На кончиках пальцев зазудело, и Ева недоумённо подняла руку с груди, всматриваясь в кожу, но ничего странного внешне не заметила. Зато внутри у неё словно проснулся смерч, закручивающий в себя внутренности. По всему телу раздалось покалывание, дыхание перехватило, а в ушах заложило. Яркая мигрень пронзила её голову.

До глеи оставались считанные биения сердца, когда жар накрыл Еву, и она навалилась на капитана, расшатав их пузырь.

– Ева? – обеспокоенно спросил капитан, подхватив Бездарную.

«Я сейчас упаду», – хотела ответить Ева, но не успела: её ступни коснулись дна, и одновременно произошло две вещи. Во-первых, от её ног и до макушки прошла волна, схожая с той, которая появляется, когда человек даёт Клятву острову-медузе. А во-вторых, Ева ожила.

Нет, конечно, она не была до этого мёртвой, но вдруг все её чувства обострились. Она всё ещё была погружена под тоннами воды в душном шаре, а вдох, который она сделала, обладал невозможной свежестью, словно она сейчас стояла на крыше своего дома в самом начале зоны цветения. Кораллы и рыбки вокруг стали ярче и заиграли новыми красками, будто до этого Ева не видела какого-то особенного, нужного всем людям цвета.

Прошла головная боль, сердце бешено билось, разгоняя горячую кровь, и Ева не сразу заметила, что ощущает не только своё сердце.

– Ты в порядке?

Даже голос капитана звучал по-другому. Она услышала в нём шум моря, утренний прибой, окатывающий побережье солёной водой, и мягкий скрип мачты, прогибающейся перед надвигающейся бурей. Этот голос прозвучал в унисон с сердцем Евы, и оно забилось ещё быстрее, придавая краску её бледному лицу.