Она закрыла фотографию и бегло пробежалась по последним записям на странице Лики. Большая часть из них сообщала о предстоящих публичных лекциях и семинарах, которые проводила сама Лика. Под каждым таким постом было много лайков, кое-где благодарственные и хвалебные комментарии, за которые Кристина цеплялась взглядом. А еще Лика редко репостила записи официальных групп каких-то дорогих модных брендов – Кристине так показалось, потому что она не знала ни одного из них. Это были профессиональные снимки красивых девушек и парней, одетых, как правило, крайне минималистично и однотонно.

Кристина наткнулась на два клипа, репостнутых с YouTube. Это были какие-то иностранные исполнители, которых Кристина никогда не слышала и сейчас слушать не стала. На странице Лики не было ни одной фотографии, которая хоть немного сообщала подробности ее личной жизни. Ни одного фото со свадьбы, с детьми, с мужем, семьей.

Кристина решила просмотреть последнее – информацию, которая Лика сообщала о себе сама. Но заполненными оказались лишь редкие графы – дата рождения, место учебы, а в разделе «о себе» значилось: «Кандидат филологических наук, преподаватель». С каждой новой подробностью Кристине все больнее было представлять, как успешна и счастлива Лика. А ведь они ровесницы. Изучив достаточно информации, чтобы почувствовать себя никчемной, Кристина перешла в свой профиль.

С аватарки на нее смотрела толстая улыбающаяся и густо накрашенная девушка, обнимающая ребенка с грустными глазами, протягивающего в камеру одуванчик, который только что сорвал на лужайке возле подъезда. Она не заметила, как сильно обкусала губу – только сейчас почувствовала щипание и кровяной привкус. Она приложила большой палец к губе и увидела на нем алое пятнышко. В это время экран телефона погас. Разблокировав его, Кристина увидела, что уже больше получаса проторчала в соцсети и давно уже должна была покормить ребенка и себя.

Она бросила телефон на до сих не застеленный диван, поставила локти на колени и уткнула лицо в ладони. Ей не хотелось плакать. Ей вообще ничего не хотелось, тем более что предстоящий день будет таким же, как и все предыдущие.

Лика поджидала момент, когда лучше всего будет появиться в чате. И сообщение Кати стало тем самым толчком.

– Мать твою! Вы еще мамочек и папочек позовите! – услышал Саша возмущенный вопль Лики из ванной.

Она вылетела из нее и швырнула телефон на кухонный стол.

– Эта овечка предлагает учителей позвать, ты видел?!

Саша улыбнулся в ответ – Лика опять возмущенно размахивала руками. Она была сильно возмущена – устремилась на кухню, даже не запахнув шелковый халат. Она вылетела из ванной практически голой – на ней были одеты лишь кружевные трусики. Она небрежно собрала волосы в пучок и запахнулась.

– Как в ее тупую башку такое вообще могло прийти? Учителей позвать! И что мы будем делать? Сидеть и смотреть на них? Я, конечно, понимаю, что они там всем гаремом живут у себя на районе со времен сотворения Земли, но они ж не междусобойчик там организуют. Я этих училок не видела годами и видеть не хочу. Кстати, как и всех тех, кто там в этой долбаной встрече.

Последнюю фразу Лика произнесла членораздельно, смотря в упор на Сашу и тыча в него указательным пальцем. Саша уже знал, что возмущенная тирада Лики будет длиться еще долго. Вполне вероятно, до самого дня встречи выпускников. Но его радовало, что жена суетливо бегает по комнате в поисках то расчески, то резинки, а не сидит молча, уткнувшись в ноутбук или книгу. Тишина в их квартире теперь была привычной для обоих.

– Какой чай тебе заварить? – несмотря на семейный кризис, Саша и Лика по выходным до сих пор завтракали вместе. За приготовление всегда отвечал Саша.

– Какой-нибудь, чтобы эти дебилы меня не бесили!

Звуковая частота Ликиных возгласов менялась в зависимости от того, в какую часть квартиры она бежала. Саша спокойно и аккуратно жарил яичницу – старался сделать так, чтобы не разбить ни один желток. Себе он готовил с беконом и на сливочном масле, Лике – с беконом и помидором на масле виноградной косточки.

– Ну да, звать учителей – это лишнее, – успел вставить Саша.

– Лишнее?! Эта девка до сих пор торчит у училок дома, там половина из них ее тетки, крестные мамы и кто там еще может быть. Они там все на районе как в дешевых ток-шоу: друг с другом трахаются, женятся и разводятся. А на фига тогда нас звать? – Лика, наконец, плюхнулась на стул и кинула руки на стеклянный стол. Она была настолько возбуждена, что ей так и не удалось аккуратно уложить волосы.

– Ну они думают, что это нормально. Учителя же тоже с нами были все эти годы…

– С кем? С тобой? Я ненавидела половину из них. И знать ничего про них не знаю. Они там живы вообще? Не надо тут всех под одну гребенку, – Саша почувствовал, как приближается к тому, чтобы попасть под горячую руку.

– Ну так я же согласен с тобой. Ты им так и напиши.

– Я и написала. Сейчас посмотришь, эта ваша овца Катя развоняется. А ее дружки поддержат. Ты тоже напиши.

– Хорошо, но я вообще особо не читал переписку, – Саша старался всячески доказать Лике, что он поддерживает ее, но и не мог накинуться на бывших одноклассников, о которых сохранил только добрые впечатления.

– Да я вообще даже не хочу читать, что они там пишут. Пробежалась глазами. Шутки какие-то тупые друг другу кидают, эта ваша Краля хвостом вертит, как обычно. И они думают, что это всем интересно. Готова поспорить, что они не соберутся.

– Да не, я думаю, что соберутся, только небольшой компанией. Нам правда там нечего делать, наверное.

Нам. Саша ценил редкие случаи, когда удавалось снова объединиться с Ликой в команду. В такие моменты он старался сделать акцент на том, что между ними еще есть что-то настолько интимное, что известно только им обоим. Но Лика, напротив, не придавала этому значение. Для нее все эти местоимения были просто словами, как и те, что она читала и произносила каждый день.

Из участников беседы за минувшие десять лет с момента выпуска из школы, она видела только Сашу. Она никогда не впадала в ностальгию по детским и юношеским временам и, тем более, не интересовалась, кто и как поживает из бывших знакомых. Она даже в район школы больше никогда и не заезжала – забыла его как скучный и вынужденный этап своей жизни.

Увидев оповещение о приглашении беседу, Лика не удивилась – ее позвали туда из-за Саши. Но она совершенно не готова была из-за этого молчать и всячески демонстрировать, что отдает свое слово мужу. Она ощущала себя таким же полноправным участником обсуждения организационных моментов, как и все из списка.

В вечер, когда Лика получила оповещение, она зашла на странички Крали, Кристины, Маши и Анжелы. Первой ее реакцией было отвращение. Она увидела, какой жалкой и скучной была их жизнь.

Фото из ресторанов, фото с детьми, фото у Ласточкиного гнезда, фото на шашлыках в компании толстых парней, фото на фоне почти убитых машин, фото в купальниках, демонстрирующих все недостатки фигуры, – все это казалось ей пошлым и вызывало презрение к тем, кто был на них изображен. Из увиденного Лика сделала вывод, что от бывших однокашников остается либо ждать самые убогие варианты для празднования юбилея выпуска, либо не ждать встречи вовсе. Она знала, что в первом случае будет готова резко пристыдить всех, кто против нее, а во втором случае обрадованно выдохнет и в очередной раз будет довольствоваться своей тонкой проницательностью.

При всей своей пылкости и резкости, Лика имела свойство сначала подумать, а потом сказать. Поэтому ответная реплика на Катино сообщение не была эмоциональным порывом. Это был старательно выжидаемый выпад.

Катя вся похолодела от сообщения, которое видела перед собой. Она уже и думать забыла про то, что кто-то из девушек кроме нее и Кристины может еще тут высказаться, да еще так, чтобы привлечь внимание. Появление Анжелы Катя всерьез не восприняла, как и не воспринимала ее личность в целом. А вот Лика одной своей фразой окатила ее леденящим раздражением.