– Пап! – позвала Полина, трижды постучавшись на кухню. – Ты там живой?

Отворив дверь, девушка не почувствовала ни удивления, ни отвращения или раздражения. Перед ней нарисовалась следующая картина: Алекс, одетый в футболку и трусы, разлегся на диване, графин с водой, точнее, его осколки, валялись на полу, стол был покрыт разводами коньяка.

– Ничего нового, – устало, слегка надрывно прошептала Полина, усердно убирая все то, что любезно ей преподнес отец.

– Как д-дела? Чтвдлешь, – Алекс странным образом заворочался на диване и что-то невнятно произнес.

– Что? – переспросила Полина, аккуратно подбирая осколки.

– Что… де… лаешь?

– Убираю за тобой. Не видно? – сжав зубы, ответила девушка, не желая смотреть на его лицо. – Объясни, что это, – не поднимая глаз и продолжая усердно чистить пол, Полина кинула в его сторону пакетик.

– Это… – он наигранно скривил лицо, ощупав маленькую вещицу. – Это… тр*вка. Куришь?

– Не отшучивайся.

– Для… дружка я припас. Надо ему. Все под контролем…

– Как ты только пьяным еще врать умудряешься? – коротко усмехнулась девушка, наконец поднимаясь и присаживаясь на другой конец дивана. – Что у тебя за дела с этим? Употребляешь? Распространяешь?

– Наркотики, икх, я их не люблю. А вот… бабки хорошие. Деньжата валятся. Сейчас туго, правда. Ярик – мразь. Ничего сам не может. Вот я и забухал, – вздохнул Алекс. – Но ты от наркоты подальше держись.

– Я и не собираюсь иметь дела с наркотиками, – но отец уже ничего не слышал, лишь, откинувшись на влажную от слюней подушку, стал громко храпеть. – Ладно.

Полина открыла дверь балкона и, присев на одно из мягких кресел, стала пристально вглядываться в ночное небо, считать слабо мерцающие спутники.

«Всем привет. Я тут поговорить хотела. Кое-что связанное с моим отцом. И наркотиками. Похоже, он ввязался во что-то. Черт. Я хотела бы встретиться завтра. Обсудить это. Все-таки не каждый день такое услышишь».

Данное сообщение было отправлено ее друзьям, потому что… и правда, не каждый день услышишь, что твой отец – наркоторговец или еще что хуже. Поэтому все, что ей осталось делать, – сидеть на балкончике, считать тусклые спутники, наблюдать за яркой луной, ожидая ответа на сообщение.

Захлопнув за собой тяжелую дверь и оказавшись в маленькой однокомнатной квартире, Настя вслушалась в звенящую тишину, сняла легкую весеннюю куртку и обувь. Девушка проследовала в крохотную ванную комнату, вымыла руки и, глядя в зеркало, подметила свое изнуренное состояние.

Настя прошла на кухню, поставила старый чайник кипятиться и села в ожидании за стол. Она задумалась о своей жизни. Последнее время эти мысли угнетали ее. Девушка устала от учебы и не видела никаких перспектив на факультете лингвистики. Несмотря на то, что Настя хорошо владела иностранными языками, особенно английским, заинтересованности на лекциях у нее совсем не было. Поэтому зачастую девушка спала прямо на уроках, пропуская всю важную информацию. Сейчас она находилась на грани исключения, однако это мало ее заботило. Настя мечтала о чем-то большем: о свободе, беззаботной жизни, наполненной яркими красками и впечатлениями.

Девушка стремилась к красочной жизни так же, как и сама по себе стремилась выглядеть ярко. Одевалась Настя со вкусом, придерживаясь своего стиля: большие толстовки и футболки ярких цветов, свободные штаны, кроссовки. Ее внешность была довольно запоминающейся: темно-карие глаза, обрамленные длинными ресницами, маленький изящный нос, русые волосы чуть ниже плеч, которые украшала насыщенно розовая прядь.

Взяв в руки телефон, девушка увидела несколько непрочитанных сообщений в чате с друзьями. Настя с теплотой и вниманием относилась к своим трем подругам, которых знала со школьных лет, поэтому немедленно прочитала оставленное смс. Новость Полины очень удивила девушку…

Этот жаркий, душный день еще с самого утра не принес ни единой положительной эмоции Соне. В десять часов девушку самым безобразным образом выдернули из сладкого сна, и она вновь вернулась в неприятные реалии, где живет в старой съемной квартирке, а ночь проводит трудясь в малооплачиваемой забегаловке, именно поэтому Соня предпочитает валяться в постели до двух часов дня.

Соня любила часто экспериментировать с цветом волос. Пару лет назад они были насыщенно красными, сейчас – наполовину бирюзовые и остриженные чуть выше плеч. Цвет глаз Сони казался неопределенным: смесь темно-зеленого и карего. У девушки был маленький нос, а на каждой мочке ушей висело по две сережки.

Пока она наскоро пыталась запихнуть в рот пару ложек овсянки, Настя в это время непрерывно трезвонила в дверь.

– Чего ты так рано? – поинтересовалась Соня и зевнула, прикрывшись ладонью.

– Ты не видела вчерашнее сообщение Полины? – Настя говорила с сильной одышкой.

Судя по всему, она очень торопилась.

– Нет, я вчера работала, ты же знаешь. Я очень устаю, – Соня стояла на пороге в пижаме. – Мне нужно переодеться.

– Только быстрее, – напомнила Настя. – Там такое случилось…

– Ты уверена? – уже в который раз уточнила Соня, когда девушки сидели на лавочке рядом с домом Полины.

– Да, говорю же, да, – ответила подруга взволнованно.

– Но он же был пьяный, может, сказал бред какой-то? – предположила Арина, расхаживая туда-сюда и рассматривая асфальтные плиты.

Арина добралась до дома Полины самой последней, так как жила от своих друзей дальше всех. Она совсем не выспалась и ежеминутно зевала, прикрываясь ладонью. Ее обычно волнистые темно-каштановые волосы были выпрямлены. Большие карие глаза, обрамленные длинными ресницами, казались уставшими. Ровные, густые брови придавали лицу приятную выразительность.

– Но все сходится. Я нашла тр*ву, разговор с Яриком. Там тоже речь шла про поставку. Так что вполне вероятно. Интересно, как давно он этим занимается… – Полина поджала губы и вздохнула.

– Странная тема, – медленно произнесла Настя. – Твой отец – диллер. Или кто он там… И еще так круто шифровался… А не лучше ли будет поговорить с ним об этом, когда он протрезвеет?

– Ты тупая? – вмешалась Арина. – Он же не сознается. Наверное, не настолько глупый.

– Да, скорее всего, скажет: «Не слушай меня, я, когда пьяный, несу бред», – согласилась Полина.

Настя хотела было что-то возразить, но ее прервал звонок на телефон Полины.

– О, это отец, – Полина прислонила указательный палец к губам, этим знаком прося всех окружающих замолчать.

– Алло, дочь… это самое… срочно домой, иди, поговорить надо. Ты с друзьями? – послышался растерянный голос на том конце провода.

– Да, – кратко ответила она.

– Ладно, поднимайтесь, поговорим.

– О чем?

– О вчерашнем.

Он первый сбросил трубку, оставив девушек в недоумении.

Заходя в лифт дома Полины и заглушая посторонние звуки песней рок-группы из наушников, Соня пыталась вдуматься в только что полученную информацию. Отец ее подруги – наркоторговец?..

Соня не доверяла ему на протяжении долгих лет, однако такое предположить она однозначно не могла. Когда девушка смотрела на его бородатое, порою очень суровое лицо, ее пронизывал едва ощутимый колющий страх. Друзья частенько подшучивали над ней: «Почему ты боишься его? Что он тебе сделает? Убьет?»

Да, может, ее страх со стороны и выглядит комичным, но разве это плохо… Быть излишне настороженным? И настороженность Соне подсказывала: что бы им ни сказал этот человек, вмешиваться она не собирается.

– Твой отец до сих пор пьяный? – пытаясь скрыть легкую неуверенность в голосе, обратилась Соня к Полине.

– Кто его знает, я с утра к нему не заходила, а по голосу вроде бы с ним все нормально, – пожав плечами, ответила Полина, прежде чем выйти из лифта и достать связку ключей. – Вот сейчас и проверим…