Маленькая сиротка Айви, которая едва достает мне до локтей, чертовски сексуальна. От ее кукольного лица, тонких, почти хрупких на вид рук, которые передают бутылку пива через стойку, и узкой талии, обтянутой этой чертовски милой плиссированной мини-юбкой, я схожу с ума. Я никогда не трахал такую маленькую женщину, как она, и безумная, дьявольская часть меня хочет увидеть, как она сможет принять мой член.

Отталкиваю мелкого придурка справа от себя и с грохотом опускаю предплечья на барную стойку. Она вздрагивает и тут же смотрит мне прямо в глаза.

— Водки, чистой, — рычу я.

Ангельский подбородок вздергивается, волосы выцветшего персиково-розового цвета развеваются при движении, и я долго и пристально смотрю в ее воинственный взгляд. Она ненавидит меня за то, что держу ее взаперти. Мне это чертовски нравится. Нравится видеть, как ее хрупкое тело сотрясается от злости. У нее есть характер, надо отдать ей должное.

К нам подбегает Эрика на своих тонких, как иголки, шпильках.

— Лев…

— Я уже обслуживаю другого клиента. Так что тебе придется подождать в очереди, как и всем остальным, — выпаливает мне эта маленькая задира.

— Да? — я улыбаюсь, когда Эрика открывает рот, как рыба. Несколько зевак смотрят в шоке, а я перегибаюсь прямо через стойку и беру Айви за конский хвост. Обернув его вокруг своего запястья, запрокидываю ее голову и притягиваю к себе, так что нас разделяет всего одно дыхание. — Я не стою в очереди, принцесса. Я владею очередью, как и тобой, так что будь хорошей девочкой и налей мне водки.

Другой рукой хватаю ее за челюсть, и провожу большим пальцем по губам. Айви ахает, и я с самодовольством наблюдаю, как ее язык смачивает губы, а глаза смотрят в мои.

Эрика вмешивается, когда отпускаю шелковистые волосы, Айви отступает, пульс дрожит у основания ее шеи.

— Айви, ты не можешь говорить…

— Но ты сказала мне всегда заканчивать обслуживать одного клиента, прежде чем принимать заказ от другого. — Айви сглатывает, ее подбородок все еще высоко поднят. — Я делаю, как ты и просила.

Мне хочется шлепать ее и боготворить одновременно. Я поднимаю бровь и смотрю, как ее руки дрожат, когда она подает пиво парню слева от меня. Эрика ставит передо мной рюмку с водкой, и я опрокидываю его, не сводя взгляда с Айви.

— Я же сказал тебе купить ей что-нибудь еще из одежды, — бросаю на Эрику обвиняющий взгляд, и она пожимает плечами.

— Она отказалась. И согласилась отработать только за молочный коктейль, — Эрика хмурится, не понимая этого, и мои губы чуть дрожат от сдерживаемой усмешки.

Айви думает, что я заставлю ее остаться здесь дольше, чтобы отработать деньги за одежду. И отчасти права. Я хочу, чтобы она была здесь, и не только из-за того, что воровала.

— Она не выглядит достаточно взрослой, чтобы работать в баре, — произношу я, отодвигая рюмку, кивая, чтобы принесли еще. — Эта юбка — настоящая угроза, — рычу я.

Эрика ставит на стойку новый напиток.

— Ей двадцать. Парни без ума от нее.

Айви наклоняется, чтобы достать несколько бутылок из холодильника, и ее маленькая задорная попка предстает перед всеми нами. Несколько мужчин перегибаются через стойку, чтобы получше рассмотреть. Я один из них. Когда она выпрямляется, мы все отходим назад, и она поворачивается, протягивая пиво, ничего не замечая. Хочу, чтобы она встала на четвереньки на стойку, и я мог задрать юбку и съесть ее пизду.

Сжимаю рюмку и медленно пью, наблюдая, как она улыбается и обслуживает моих клиентов. Наконец, когда у мужчин заканчиваются предлоги задержаться у бара, она возвращается ко мне и протягивает свою изящную ладонь.

— Думаю, нам следует начать сначала. Привет, я Айви, — она смотрит мне в глаза. Ее ресницы длинные и красивые. Губы аккуратные и пухлые. Я представляю, как мой член проникает между ними и становлюсь твердым.

— Я знаю, — ворчу, не доверяя этой внезапной перемене в ней.

Она держит руку поднятой.

— Это та часть, где ты пожимаешь мне руку и представляешься.

— Ты учишь меня светским манерам, принцесса? — растягиваю слова, ставя рюмку на отполированную поверхность.

Ее рука опускается.

— Ну, «водки, чистой» было немного грубо.

Протягиваю свою большую руку и беру ее. Она исчезает в моей медвежьей ладони, и я дергаю вперед. Ее губы приоткрываются от удивления.

— У тебя больше шансов, что я перегну тебя через стойку и отшлепаю по твоей упругой заднице, чем буду внимательным к твоим чувствам.

— Нет, спасибо, — усмехается она, вырывая руку. — Все вы, мужчины, одинаковые, — бормочет она себе под нос.

Появляется Василий и хлопает меня по плечу. Айви вздрагивает при виде толстых шрамов на его лице, а я обвожу ее взглядом, как будто могу раздеть по своей команде.

— В подвале чисто. Готов отправиться в Хранилище, босс?

Я встаю, и Айви провожает меня взглядом. Ее глаза снова расширяются при виде моего роста. Подозреваю, она забыла об этом.

— Все еще думаешь, что я такой же, как другие мужчины, маленькая воровка? — усмехаюсь я.

Она отворачивается, спеша обслужить кого-то на другом конце бара.

Последние два года с тех пор, как ушла из приемной семьи, были для меня облегчением и борьбой. А теперь все стало еще сложнее с тех пор, как меня поймали за кражей на заднем дворе стрип-клуба.

Какой идиот возвращается на место преступления?

Очевидно, я! Только потому, что не могла унести целую коробку, а это была самая вкусная вещь, которую я когда-либо пробовала.

Но это точно не стоило того, чтобы меня удерживали против моей воли. Я хотела бороться со своим новым боссом и требовать, чтобы меня отпустили. Я даже подумывала рассказать обо всем клиентам в надежде, что они мне помогут, но что-то во Льве Петрове меня пугало. В нем и его уродливом напарнике. Если я смогу отработать то, что украла, возможно, они меня отпустят.

Я провела так много времени в страхе перед другими, в режиме «дерись или беги», что было естественно поступить так и с этим. Мне нужно либо найти момент, чтобы убежать, либо дать отпор.

Я делаю глубокий вдох и смотрю через весь клуб, пока его слова пульсируют в голове.

У тебя больше шансов, что я перегну тебя через стойку и отшлепаю по твоей упругой заднице, чем буду внимательным к твоим чувствам.

Я смотрю на стойку, о которой шла речь, затем на его внушительную фигуру, удаляющуюся прочь, и кусаю губу. Мое сердце беспорядочно трепещет, а между ног разливается неприятный жар. Я представляю, как моя задница торчит между пивными кранами, а он шлепает до красноты за то, что я украла у него выпивку.

Шлепает, и… Мое лицо горит. Он так разговаривает со всеми женщинами, которые на него работают?

Эрика и глазом не моргнула, когда он произнес эти слова, и я была свидетельницей того, как другие женщины наблюдали за ним, испытывая вожделение.

Он останавливается у одного из подиумов, и подтянутая блондинка наклоняется, чтобы что-то прошептать ему на ухо. Он проводит большим пальцем по своим губам, кивая, и в моем животе разгорается обжигающий жар.

Мне неприятно это признавать, но я ревную. Мне не нравится, что он только что пригрозил надрать мне задницу, а теперь в течение нескольких минут пялится на полураздетую женщину. Улыбается ей, как сейчас. Могу ли я винить его? Девушки чертовски сексуальны, и даже я наблюдала за тем, как они мастерски раскачивались на блестящих серебряных шестах, отчаянно пытаясь привлечь внимание Льва Петрова.

Мне следовало бы избегать его любой ценой.

Но то, чего я действительно хочу, — это снова услышать его глубокий голос с легким акцентом. Голос, как огонь и мед, лучше любой водки, которую он когда-либо пробовал. Он настолько же горяч, насколько и страшен, и напугал меня до чертиков.

Опуская взгляд, пытаюсь бороться с осознанием того, что меня привлекает мой похититель.

Я должна чувствовать стыд, но в моей жизни никогда не было ничего обычного, так почему первый мужчина, который меня привлекает, должен быть другим?