— Беглец! — кричу я, когда Василий стреляет в его сторону, но промахивается, поскольку парень сворачивает в мою сторону.

Встав, я делаю три выстрела. Худое тело падает на землю, кровь и мозги разбрызгиваются по асфальту. Довольно скоро все мужчины мертвы.

Все закончилось, даже не начавшись, и я смеюсь над тем, как легко мы разделались с этими ублюдками.

Парень с драконом на спине стонет, переворачиваясь, задыхаясь, когда кровь хлещет изо рта.

— О, какое удовольствие, — размышляю я и пинаю парня, заставляя его перевернуться на спину. Я надавливаю на его рану ботинком. — Узнаешь меня, тупой придурок?

Удерживая ногу на его животе, я присаживаюсь на корточки, пока мои люди начинают загружать тела в контейнер. Они транспортируют последние несколько кирпичей того, что, по нашим предположениям, является кокаином, в машину, и один из них прыгает в нее и уезжает.

— Передай своему боссу, что я иду за ним. За его наркотиками, наемниками, за ним, — я давлю на живот ботинком, и он хрипит. — Передай, что его время на исходе.

Я киваю Василию, который поднимает парня на ноги. Тот сгибается, защищая живот, пока вдали воют сирены. Один из наших будет следить за ним до больницы и до любого места, куда он пойдет после. Он падает на колени, задыхаясь от боли.

Я иду к своей машине и сажусь в нее. Василий тихо переговаривается с нашими людьми, затем мы уезжаем, оставив парня на земле.

Вытащив телефон, я звоню Назу.

— Да, — отвечает он, на заднем плане щелкает клавиатура.

— Мне нужно, чтобы ты отключил дорожные камеры, — говорю я.

— Где?

— Терминал Конли и все, что указывает на мою машину и другой внедорожник, — я устраиваюсь поудобнее на сиденье.

— Без проблем, — слышу, как он продолжает стучать по клавишам. — Готово. Мне удалось частично идентифицировать Соломона возле метро, он направлялся в Ритц. Я на девяносто девять процентов уверен, что это он. Одежда совпадает, волосы, рост. Похожие черты лица, но запись нечеткая.

— Я проверю.

— Я просматриваю гостей отеля, в поисках возможного псевдонима, но парень хитер, — продолжает он.

— Спасибо, Наз. Если что-нибудь еще, просто дай мне знать.

— Конечно. Он принял звонок у твоего клуба. Может, пусть твой человек вытащит запись и послушает?

— Он ответил на звонок? Этого не было на записи? — я выпрямляюсь.

— Это попало на дорожную камеру, а не на записи клуба. Он просто не попал в кадр. Тащил маленького парня в переулок, предполагаю, для получения информации. Затем звонок происходит сразу после восьми вечера в тот вечер, когда вы прибыли в Нью-Йорк. Надеюсь, вы сможете что-нибудь узнать, если нет, пришлите мне.

Не успеваю сбросить звонок, как тут же звоню Эрике и прошу прислать запись.

Видео приход через несколько минут, я увеличиваю громкость и нажимаю воспроизведение, пока Василий нахмурено смотрит на меня. Соломон ходит туда-сюда по дороге. Через несколько минут кто-то выходит из клуба, скрываясь из виду и уходит в переулок, несомненно, из-за Соломона.

— Нам нужно идентифицировать этого клиента, — говорю Василию, он кивает, когда клиент выбегает из переулка и исчезает.

Низкий гул разговора просачивается сквозь телефон. Тихий, но достаточно четкий, чтобы я мог разобрать.

— Нет, босс, мне нужно подтвердить, что она здесь. Да, розовые волосы.

Моя рука сжимается в кулак, он говорит об Айви. Я не должен удивляться, что ее присутствие в моей жизни вызвало переполох. Я свернул парню шею, чтобы защитить ее, и она работает на меня. Не говоря уже о том, что взял ее с собой в Нью-Йорк.

Я готов выбросить телефон в окно, когда следующая фраза погружает меня в слепую ярость.

— Она идеальна, и схватит Петрова за яйца. Я всегда знал, что Айви заставит меня гордиться. Хотя не ожидал, что она опустится так низко, общаясь с русскими, чтобы произвести на меня впечатление, — он смеется. — Да, я позабочусь о том, чтобы ее должным образом вознаградили. Ей всегда нравился мой член.

Я прерываю видео и с яростью бью кулаком по окну, рыча от бешенства. Тарун звонит на мой телефон, но сбрасываю вызов, слишком злой, чтобы говорить.

Следующим начинает звонить телефон Василия.

— Что случилось? — хрипло говорит он, осторожно глядя на меня.

— Нападение в клубе. Я попал в засаду. Айви исчезла. Хенли следит. Я сейчас отправлю запись.

Я сжимаю телефон, когда приходит видео, и мы видим, как Таруна вырубают в тот момент, когда он выходит из машины. Айви тащат на тротуар, Соломон подходит к ней и приподнимает ее подбородок. Я вижу его похотливую улыбку, и сдерживаю болезненный вздох, когда он коротко целует ее, а затем указывает на свою машину. Но что меня по-настоящему бесит, причиняя боль, — это то, что Айви кивает и идет к его машине.

Большая рука Сола сжимает мое бедро, удерживая на месте, пока в ужасе смотрю в окно. Слезы текут по щекам, и я делаю несколько судорожных вдохов.

— Привет, сестренка, — говорит он нежным голосом, держа пистолет на коленях. Это единственная причина, по которой я последовала за ним в машину — он направил пистолет на меня, вытащив его из внутреннего кармана куртки.

— Не называй меня так! — отвращение проникает под кожу, напоминая о тех моментах, когда он заставлял меня использовать это обращение, тайком проникая в мою спальню и принуждая называть его «старшим братом», когда насиловал меня.

Желчь подступает к горлу, и я всхлипываю, молча молясь, чтобы Тарун предупредил кого-нибудь в клубе.

— Я скучал по тебе, ангел. И мне не нравится твой розовый цвет волос. Его нужно убрать.

— Сол, пожалуйста, ты не знаешь, с кем имеешь дело, на что способен этот человек, — едва успеваю договорить, как удар по лицу с тошнотворным стуком впечатывает меня в стекло. Перед глазами все плывет, и я пытаюсь снова сфокусировать взгляд.

— Ты понятия не имеешь, на что способен я! — рычит он, и я отшатываюсь.

Но я знаю.

Мне снятся кошмары, которые могут подтвердить это.

На его лице появляется мерзкая, широкая улыбка.

— Теперь все это не имеет значения. Ты наконец-то вернулась ко мне, и стала еще красивее, чем я помню, — он протягивает руку, я, всхлипывая, вжимаюсь в окно.

— Не смей уклоняться от меня! — выплевывает он. — Не… — его слова прерываются, когда машину резко толкает сзади, и ремень безопасности впивается в шею.

Сол теряет управление, автомобиль съезжает с дороги и врезается в здание. Я кричу, когда срабатывают подушки безопасности, и пар из-под капота начинает заполнять салон.

Оглядываясь, вижу, как позади нас останавливается внедорожник.

О, слава богу!

— ЛЕВ! — кричу я.

Сол опускает окно, стреляя наугад. Раздаются новые выстрелы, и я кричу, чтобы они прекратились, когда разбивается стекло и пули звенят о металл. Сол воет от боли, вторая машина с визгом останавливается. Я еще раз зову Льва, дергая за ремень безопасности.

Перед глазами все плывет, тело пульсирует от боли, и я качаю головой, слыша, как кто-то распахивает мою дверь.

Но все размыто. Затем становится темно.

Я вздрагиваю, и впадаю в панику, придя в себя.

— Тише, с тобой все в порядке, — Лев несет меня в затемненную комнату с высоким сводчатым потолком, который кажется таким же огромным, как и в прошлый раз, когда я спускалась сюда, в Хранилище. Резкий свет вызывает у меня головную боль. Со стоном прижимаюсь к его широкой груди, и он наклоняется, проводя губами по линии моих волос.

Всхлипы эхом разносятся по комнате, и я замираю в его объятиях, оглядываясь в поисках звука, звука того голоса. Это вызывает волну тревоги, пробегающую по моей коже, и прилив тошноты закручивается глубоко в животе.

— Нет, нет, — я извиваюсь в объятиях Льва, когда замечаю Сола, висящего на ржавом крюке в центре клетки.