— О, Боже, — слова вырываются из меня еле слышно.

— Хватит ныть. Ты в порядке, — шепчет Сэм.

— Но он нет, — говорю я, указывая на отрубленную голову.

— Пока это не касается нас, мне насрать.

Думаю, именно в этом мы с Сэмом отличаемся. Ему всё равно, пока это не угрожает нам, а я не хочу, чтобы это задело хоть кого-нибудь.

Сэм приоткрывает крышку, выглядывая через щель. Убедившись, что всё чисто, приподнимает крышку до конца. Он взбирается наверх, балансируя на краю, затем выпрыгивает из мусорного бака. Я собираюсь сделать то же самое, но тишину нарушает голос Сэма.

— Возможно, тебе не стоит на это смотреть, — говорит он.

— Мне нужно увидеть.

Тело мужчины лежит в растекающейся луже крови на бетоне. Его шея представляет собой месиво из красной плоти и белых костей, а от грудины до таза тянется большой разрез. Сквозь глубокую рану проглядывают розовые органы.

Мне бы хотелось, чтобы картина, которую я вижу, больше пугала меня или, возможно, вызывала тошноту, но это меня только злит. Смерть этого человека воспламеняет мою кровь, пока гнев начинает обжигать изнутри.

— Кто такое мог сделать? — шепчу я.

— Монстры.

— Нет. Даже монстры более гуманны.

— Тогда давай узнаем, кто они.

Я киваю, перешагивая через тело, но не могу удержаться от мысли, есть ли у него дочь. Если да, то вырастет ли она и захочет отомстить, как я?

Если мы с Сэмом сможем положить конец этому кошмару, возможно, ей и не придется.

Мы скрываемся в темноте, продолжая свой путь.

Алкоголь течет по моим венам. Как одно пиво превратилось в три? А может, их было четыре? Я сбился со счета.

Передо мной танцует женщина. Ее соблазнительные голубые глаза выглядывают из прорезей в черной маске. Она манит меня к себе наманикюренным пальцем, и я хочу присоединиться к ней. Поверьте, я очень хочу.

Но мне еще предстоит поработать.

И похоже, я не могу избавиться от навязчивого образа девушки, которую встретил сегодня утром. Ни одно из почти полностью обнаженных тел передо мной не сравнится с тайной того, что скрывалось под ее одеждой. Как одна короткая встреча сделала меня настолько одержимым?

Я качаю головой, избавляясь от этих образов, и отхожу к краю комнаты. Прислонившись к деревянной стене, я наблюдаю за остальными. Женщины, танцующие вокруг мужчин, постепенно оголяются. Мой взгляд останавливается на блондинке, бретельки платья которой упали, позволяя ткани собраться под ее большими искусственными сиськами. Другая блондинка, танцующая рядом, прогнувшись в пояснице, гипнотизируя, вращая своей пышной задницей. Ее короткое коктейльное платье поднимается вверх по бедрам.

Сексуальное напряжение в этой комнате такое, что его можно разрезать ножом. Воздух наэлектризован.

Когда я поворачиваюсь налево, то замечаю парочку, трахающуюся на стеклянном столе. Руки женщины вытянуты над головой, ее спина изогнулась красивой дугой, когда мужчина в маске жестко входит в нее. Я сосредоточиваюсь на стонах, срывающихся с ее губ, и поправляю штаны, надеясь, что никто не заметит мою эрекцию. Но я слышу не ее голос. Не совсем. Я слышу голос девушки, с которой мы виделись сегодня утром.

Мне нужно найти место в доме, где бы подрочить, пока Адам не вернется оттуда, где бы он ни пропадал.

Я направляюсь к двери, за которой оказывается темная комната с полосами черного света над головой. Тела трутся друг о друга, куда бы я ни посмотрел. Неоновая краска покрывает их кожу. Чувственная музыка играет наверху, что является прямой противоположностью более оживленной музыке в главном зале. Все голые, и некоторые трахаются, запрокинув головы, словно отправились в лучшее путешествие в их жизни. Некоторые всё еще носят маски, но другие уже сброшены в угол. Хотя, возможно, они вообще были без масок.

Те, кто не носит маски, встанут перед окончательным выбором, как и я много лет назад, но я бы хотел, чтобы ко мне тогда было такое же прекрасное отношение. Где была моя такая же «приветственная» вечеринка? Мне не дали возможности оттянуться как следует до принятия решения «жить ради них» или «умереть за себя».

Я прячусь в тени и расстегиваю брюки. Это не лучший выбор места, чтобы подрочить, но визуальные эффекты хороши. Если напрячь воображение, я почти могу представить, что некоторые из этих людей в масках — это я и моя загадочная девушка.

Мой член вырывается из брюк, и я обхватываю его рукой, задевая два пирсинга на его поверхности. Модифицированная «лестница Иакова». Там не так много ступеней, и кажется, что я струсил, но это не так. Так и было задумано. Я хотел, чтобы он ласкал киску женщины, когда я нахожусь в своей любимой позе — сверху, владея ею.

Я ласкаю себя отточенными движениями до тех пор, пока темнота не застилает зрение. Стоны наполняют комнату, заглушая музыку. Я подношу руку ко рту и сплевываю, прежде чем снова обхватить ею свой член. Откинув голову назад, из меня вырывается стон наслаждения, когда удовольствие перемещается от моих яиц к головке члена.

Я представляю, что это та девушка, доставляет мне всё это удовольствие. На коленях. Лежа, она поворачивается ко мне спиной и кончает на мой член. Она — прекрасное совершенство, каждый ее стон — музыкальная нота, которая доставляет мне удовольствие.

Я не могу сдержаться и не пытаюсь, когда кончаю. Белая сперма покрывает темный пол и смешивается с каплями ярко-желтой краски. И она, блядь, светится в темноте.

Женщина, которая явно наслаждается всем происходящим, подползает к моим ногам и смотрит на меня, прежде чем опуститься к полу и слизать мою сперму.

— Спасибо, — говорит она с ухмылкой, вытирая подбородок.

Я смотрю на ее покрытое краской тело, пока она встает. Соски скрыты розовой полоской, но это только подчеркивает мягкие изгибы груди. Она уходит, чтобы насладиться вечеринкой. Возможно, вчера это соблазнило бы меня, но сейчас все мои мысли поглотила женщина, которую я скорее всего больше никогда не увижу. Что, наверное, к лучшему. Мне нужно сосредоточиться.

Я привожу себя в порядок, застегиваю штаны и возвращаюсь на главную вечеринку. Натыкаюсь прямо на Адама, который выглядит очень раздраженным.

— Нам пора идти! — он указывает на дверь.

— Я ждал тебя, — напоминаю я ему, пока мы направляемся к выходу.

Как только мы оказываемся на улице, Адам садится на водительское сиденье своего кадиллака, и мы выезжаем на подъездную дорожку. Я боюсь, что из-за его манеры вождения мы режемся в ближайшее дерево, но я ничего не могу с этим поделать. Нам нужно добраться до центра города, так что я просто хватаюсь за ебанную ручку и пытаюсь унять свое беспокойство.

Прежде чем мы сможем насладиться нашими собственными убийствами, мы должны позаботиться об оставшихся именах в нашем списке. Первая по списку у нас семья. Они живут не в центре города, что вынуждает нас сделать небольшой крюк.

Адам останавливает машину у подножия длинной извилистой дороги. Эрлоу были частью общества, но отец и мать решили, что больше не хотят в нем состоять. К сожалению, никто из нас самостоятельно не может принять такого решения.

Мы выходим из машины, и Адам направляется к багажнику. Он достает оттуда два пистолета и протягивает один мне. Затем берет металлическую биту для себя, прежде чем вложить в мою ладонь нож для колки льда. У меня уже есть нож, заткнутый сзади за пояс, но чем больше инструментов для пыток, тем лучше.

Выйдя из машины, мы пересекаем огромную лужайку. Роса с сочной травы попадает на мои ботинки и просачивается сквозь носки. Миленько. Адам замечает несколько камер и бьет по ним битой, чтобы вывести из строя.

У входной двери нас встречает препятствие. Широкие железные прутья, прикрепленные к прочной раме, не дают нам проникнуть внутрь. Богатые люди могут позволить себе такую роскошь.

Не растерявшись, мы направляемся к задней части дома, но все входы загораживают те же металлические решетки. Даже окна забиты железом. К счастью для нас, они не заметили маленькое окно, ведущее в подвал. Я использую нож для колки льда, чтобы разбить стекло. Это трудновато, но мы справляемся, немного повозившись и пробормотав себе под нос несколько ругательств. Оказавшись внутри, самое время взломать дверь подвала и попасть в основные помещения дома.