Он покачал головой:

– Шестнадцать лет всего девчушке.

– Виктор Васильевич…

– Зови просто Василич. Ты, я вижу, парень хороший.

– Василич, давай не будем дела возбуждать. Картина ясная. Вышла чистенькой и по старой памяти ширнулась прежней дозой. Ты же знаешь, сколько времени это может продлиться…

– Здесь прокуратура решает. Ладно, посмотрим, что можно сделать.

Тяжко вздохнув, он вытащил из папки листы бумаги – почти как школьник, которого усадили делать ненавистные уроки.

– Ну что, займемся чистописанием.

Участковый взял объяснения с меня и с Зины, которую мы еле растолкали. Эксперт ничего особенного не нашел. Осмотрев площадку, где нашли девушку, а затем ее тело, он изрек:

– Похоже, ширялась не одна. Еще кто-то был.

Зинка с трудом шевелила языком:

– Так это Валерка… Сволочь…

И снова уснула.

Эксперт расписался в акте и поспешил по своим делам.

Мы с участковым сидели на кухне. Я принес из комнаты початую бутылку водки:

– Может, выпьем за упокой души?

– Вообще-то я на службе. Ну ладно, наливай.

Я посмотрел в его темно-зеленые усталые глаза с сеточкой морщин, расходившихся правильным веером. Глаза человека, взвалившего на свои плечи тяжкий крест не очень любимой работы.

Выпили, помолчали, он еще раз перечитал бумаги, сложил в папку, после чего тихо доверительно произнес:

– Владислав, займись этим делом. На том свете тебе зачтется.

Он кивнул в сторону спящей Зины:

– Сам видишь, от нее толку мало… Ты вот что. Я достану направление на судебно-медицинское исследование, а ты завтра-послезавтра поезжай в морг и поторопи вскрытие. Там это можно. Если труп не криминальный, пишем отказную и хороним девочку. Ну и ладненько. Мне пора. Если что, звони. Да, ты учти: соседка под тебя копает.

Участковый протянул мне визитку:

– Держи меня в курсе.

Я подумал: хороший мужик.

В моем распоряжении имелось дней пять. Примерно столько длился бонус повышенной энергии. В этот короткий срок следовало уложиться с похоронами Лены. Я знал, что дальше последует период депрессии, приблизительно такой же по продолжительности. Таблетки не помогут, горячительное – так себе… Однажды я пошел к психотерапевту – просто так, думал, может, чего умного скажет. Тетка содрала с меня сто баксов, много чего сказала, в основном про секс – единственное, в чем я не испытывал проблем.

Одного раза хватило. Мозгоправы меня разочаровали. Большинство из них – неудавшиеся врачи, которые любуются в пациентах собственными неврозами. Оставался старый добрый алкоголь плюс светящийся ящик – плазменно-панельный медитатор.

Пришлось все взвалить на свои плечи. Зина ушла в тяжелый запой, а я чувствовал ответственность перед девочкой, которая умерла у меня на руках и чью душу мне довелось увидеть воочию.

Я прикинул оставшуюся наличность. У Зины Поляковой не было ни копейки. У меня на карте хранился НЗ – приблизительно штук пятнадцать, да еще на кармане штук пять – негусто, если учесть, что я безработный.

Я обзвонил нескольких приятелей, полезным оказался только Славка Рудницкий, мой бывший сокурсник с большими связями в высших медицинских сферах. Он вкратце обрисовал ситуацию:

– Нужны бабки, старик. Там вообще засада – хорошо, если полета трупов в сутки, а бывает, что и по семьдесят. Если не заинтересуешь, тело может месяц в подвале валяться. Многое зависит даже не от начальника, а от простых санитаров. Все на новых иномарках ездят. Долби их на вскрытие по срочному. Там хозрасчетная бригада есть. Штук пять, может, десять, придется отдать – естественно, на карман. Ну, ты понимаешь…

Единственное, что я понимал, так это то, что денег может не хватить. Однако я не унывал и смело отправился покорять ритуальные вершины.

Славка продолжал чесать языком:

– У меня в Елизаветинке знакомств нет, зато есть одна журналисточка. Классная телка!.. Вот она туда часто моталась, контору эту пиарила, связями обросла. Телефончик дам, но яйца к ней не подкатывай. Это моя поляна. Максимум торт с цветочками или упаковку пива, она его обожает.

Я улыбнулся: в свое время Славик пытался составить конкуренцию самому Максу, но бесславно проиграл.

– Какой разговор, старик. С меня большой сосуд текилы (это был его любимый напиток).

Славкину «поляну» звали Лариса. Судя по напористой речи – энергичная, деловая, болтливая. Сразу принялась крутить меня на интересный случай из медицинской практики. Я вспомнил про наши первые опыты с эротической асфиксией:

– Есть любопытный эпизодик. Давайте сделаем так. Можете ускользнуть с работы часов в двенадцать?

– Легко.

– Тогда приглашаю на ланч где-нибудь в центре.

Лариса оказалась склонной к полноте симпатичной крашеной шатенкой с задорным лицом и грустными зелеными глазами.

Хлебнув пивка (от кофе с пирожным она отказалась), Лариса сразу бросилась в атаку:

– Итак?..

– Что?

– Рассказывай свой эпизодик.

– А как насчет бюро? Лэдиз фёст, как говорят британцы.

– Ты кто, англичанин или сексист?

– Ни то ни другое.

– Молодец, а я бывалая феминистка, так что давай выкладывай.

То, что она бывалая, я нисколько не сомневался. Пришлось заделаться рассказчиком. Постепенно я так увлекся, что самому понравилось. История обрастала все новыми сенсационными подробностями с оттенком садо-мазо. Общество любителей асфиксии, оргии с удушением, пожилые политики и крупные бизнесмены в ошейниках. Их душили обнаженные малолетние девственницы…

На щеках журналистки появился возбужденный румянец. Как ни странно, она все скушала, записала на диктофон. Интересно, что накарябает эта королева «желтой» прессы? Допив бутылочку пивка, она широко улыбнулась:

– Ну…

– Что?

– Спасибо тебе, мне пора.

Я по-настоящему испугался. Каждая минута на счету, а тут такое кидалово!

– Куда пора?

– Дела.

– Послушай, Лариса…

– Мне больше нравится «Лора».

– Хрен с тобой, пусть будет Лора. Я девочку хороню. Шестнадцать лет всего. Меня сейчас юмор не втыкает.

– Ладно, расслабься…

Она без лишних разговоров достала мобильник и договорилась насчет меня с заместителем главного по экспертизе.

В тот день она прилично угостилась. Лора млела не только от пива, но и от моих дежурных комплиментов. Я пересел к ней поближе. Моя рука уже изучала конфигурацию ее коленки, она и не думала ее сбрасывать. Ничего себе феминистка!

Журналистка проворковала:

– Может, поедем к тебе?

Я чуть было не сказал «да», но вовремя включился красный сигнал. Лучше немного разочаровать женщину, чем потерять ценного приятеля.

– Конечно, но только не теперь. Вся эта ритуальная беготня… Сама понимаешь.

Напоследок она вручила свою визитку:

– Ты женат?

– Нет.

– Сколько берешь за прием?

– Для тебя бесплатно.

– Хочу полного и очень тщательного обследования.

– Заметано.

Скорбное место. Начальник мне понравился – так, наверное, всегда, когда идешь по блату. Мы мило побеседовали. Представительный, вежливый, с хитрым пронзительным взглядом и хорошо поставленным голосом. Интересно, спала с ним Лора или нет?

Он предложил подумать о судебной медицине, расписал плюсы работы экспертом – две ставки, доплаты за вредность и все такое. Я ответил, что подумаю, оставил бутылку коньяка. Дальше все пошло как по маслу. Мой ранг повысился от «человека с улицы» до телефонного: «Миша, отнеситесь к человеку повнимательней».

Первым делом я отправился на «взлетку» в сопровождении двух санитаров – милых молчаливых ребяток с чугунными кулаками, тяжелыми подбородками и губами, стянутыми в ниточку. Именно отсюда, со «взлетки», трупы «стартовали» на вскрытие – кто-то раньше, а кто-то позже.

Подвал морга представлял собой узкий коридор, освещаемый рядом голых лампочек. В перспективу тянулись обшарпанные стены, покрытые живописными коричневыми разводами. Ленивые тараканы, поражающие своей величиной, недовольно ускорились при нашем появлении. Под низким потолком тянулись ряды труб, покрытых налетом ржавчины. Запах лучше не описывать… На полу вдоль коридора лежали трупы, завернутые в простыни и пластиковые мешки. Словно не останки некогда живых людей, а отработанный биоматериал, который, прежде чем засунуть в печь или деревянный ящик, для начала хорошенько выпотрошат, затем обольют формалином и придадут благопристойный вид. Где-то здесь лежало тело несчастной девушки, так и не дожившей до объятий детских ручонок и слова «мама».