Пока Игоря не было в школе целую неделю, Наталья ждала его возвращения. Кто-то говорил, что он заболел, кто-то, что он уехал в столицу. Игорь появился в классе после весенних каникул, был весь какой-то задумчивый, больше не смеялся. Наталья больше не видела его рядом с собой, но иногда ловила на себе его тяжелый взгляд, от чего ей становилось не по себе. Учителя его почти не трогали. Если можно было бы, они выставили бы ему все оценки «автоматом». Левитинский почти ни с кем не общался, после занятий быстро уходил домой. Даже Инна не знала, что с ним происходит, постоянно шепталась об этом со своими подругами.

Приближались экзамены и выпускной. Наталья все усилия направила на подготовку к экзаменам, стараясь не интересоваться Игорем. Потом начались экзамены и они почти не виделись.

На выпускном Левитинский получил свой отличный аттестат, махнул всем со сцены и пропал. До выпускного бала его никто не видел. Наталья и Людмила сидели в классе, где все переодевались к выпускному, тихо беседовали. Вокруг них царило оживление. Парни уже успели где-то выпить, поэтому громко смеялись, отпускали шуточки. Девчонки тоже были на взводе, прихорашиваясь, готовясь к их последнему балу. Даже Маслова была в классе и все время оглядывалась на дверь, явно ожидая приход Левитинского, так как Наталья и Людмила слышали, как она называла его фамилию в разговоре с подругами.

Потом в класс зашел Семен Эммануилович, позвал всех в зал, который уже был готов для бала — красиво украшенные стены, небольшие столики в углах, на которых стояли бутылки с водой и стаканчики. Опять школьный ансамбль начал свою игру. Наталья и Людмила сегодня не особо рвались танцевать, настроение у подруг было какое-то подавленное. Наталья все время выискивала глазами Игоря, но не находила его. Примерно через час она уже собралась уходить домой, уже хотела сказать об этом Людмиле, как почувствовала на своей талии чьи-то горячие руки, дыхание на своей щеке и обернулась. Рядом с ней стоял Левитинский. Он отпустил ее и сделал полшага назад.

— Наташ, разреши пригласить тебя на танец?

Он отступил от нее еще на полшага, как и в прошлый раз протянул ей руку и она приняла его приглашение. Парень вывел ее в центр зала, обнял и прижал к себе, прижав двумя руками, а она положила свои руки ему на грудь. Наталья снова слышала как лихорадочно бьется его сердце, как он горит под ее руками. В этот раз он не сводил с ее лица взгляда.

— Наташа, я хочу поговорить с тобой, разрешишь?

— Конечно, — она не понимала, почему он так скован, куда делся тот весельчак, балагур. Сейчас перед ней был взрослый парень, который смотрел на нее таким взглядом, от которого ей хотелось прижаться к его груди и никогда не отпускать его.

— Наташа, скажи, неужели я тебе совершенно не нравлюсь? Ты хотя бы чуть-чуть любишь меня?

Ей показалось, что она ослышалась, от волнения у нее зазвенело в ушах. Игорь смотрел на нее, не сводя взгляда, ожидая ее ответ. И такое впечатление, что именно от ее ответа будет зависеть вся их дальнейшая жизнь. Она с силой зажмурила глаза, чтобы унять ту волну, которая сейчас просто подхватит ее и унесет куда-то ввысь.

— Прошу, не молчи, ответь. Я нравлюсь тебе? Любишь?

Она набрала воздуха в грудь, чтобы ответить, открыла глаза, но только успела посмотреть в его глаза, которые с такой надеждой, такой любовью, нежностью смотрели на нее, как к ним со спины Левитинского подскочила Инна, которая снова обхватила его руками за талию, даже не обращая внимания, что он сейчас танцует с другой.

— Вот ты где, дорогой! Я потеряла тебя, искала повсюду! Игореша, любимый, я тебя теперь никуда не отпущу.

Инна провернулась вокруг парня, поднырнула ему под руку и оттеснила от него Наталью, отказываясь в его объятиях. Если бы сейчас в зале взорвался вулкан, Наталья не была бы так ошарашена. Она молча отпустила Левитинского, опустила руки, сделала несколько шагов назад, потом развернулась и быстро убежала из зала. Наталья забежала в класс, схватила свои вещи и помчалась домой. Когда она подбегала к подъезду, услышала, как Игорь зовет ее, но не стала оборачиваться. Она ускорила бег.

— Наталья, подожди, нам надо поговорить! Прошу, остановись.

Но она добежала до двери подъезда, лихорадочно достала из сумки ключи, приложила к магнитному замку, рванула дверь и захлопнула ее за собой, прижимаясь к ней спиной. Она слышала, как подбежал Игорь, как рвал на себя эту чертову дверь и просил:

— Наташа, открой, прошу, умоляю. Нам надо поговорить.

Но она молчала, стараясь не закричать, чтобы он убирался к своей Инне. Потом, не обращая внимания на его просьбы, поднялась к себе. Когда за ней захлопнулась дверь квартиры, она скинула туфли и ушла в свою комнату. Родители уже спали. Она упала на свою кровать, закрыла лицо подушкой и зарыдала. «Игореша, дорогой, любимый!», — слова Масловой набатом стучали в ее голове. А Игорь стоял и ничего не делал. Просто стоял и смотрел, как Наталья уходит. Зачем он тогда побежал за ней, что он еще хочет? Еще больше унизить, сделать больнее? О чем еще можно говорить, что он просто так шутил с ней?

«Скажи, ты любишь меня?» Он что, издевался над ней вот таким изощренным способом? Что она сделала Левитинскому, что он вот так обошелся с ней? За что? Чего он хотел добиться?

Наталья прорыдала всю ночь, даже не слышала звонков своего телефона, который был в сумочке, которую она бросила где-то в прихожей. Рано утром ее разбудила мама, которая вошла к ней в комнату с ее сумкой в руке.

— Дочь, там во всю твой телефон звонит, спать мешает. Ответь.

Она передала сумку и вышла из комнаты, даже не спросила, как прошел выпускной, почему Наталья так и лежит в красивом платье, почему у нее опухшее лицо. Ничего не спросила, словно она не ее родная дочь, подкидыш.

Наталья достала телефон, увидели кучу входящих звонков и сообщений от Людмилы и с незнакомого номера.

Она набрала подругу.

— Ты куда пропала? Была-была и нет тебя. Я обыскалась. Хорошо, мне кто-то сказал, что ты ушла домой. Что-то случилось? — голос подруги звучал тревожно и с какой-то теплой заботой, что невольно у Натальи в груди возник болезненный комок. Даже мать не была так с ней внимательна и заботлива, как подруга.

— Нет, все нормально, просто разболелась голова. Я думала, что если не уйду прямо сейчас, то сдохну там в зале.

Говорить правду сейчас Людмиле ей не хотелось.

— Точно все нормально? А сейчас как себя чувствуешь?

— Да вроде полегче.

— Мне прийти к тебе?

— Нет, спасибо, не надо.

После разговора с подругой Наталья открыла несколько сообщений от неизвестного абонента. Она уже поняла, кто это.

«Наташа, ответь. Нам надо поговорить. Это важно для нас»

«Прошу, ответь, это очень важно»

«Наташа, умоляю, возьми трубку. Я тебе все объясню. Это все недоразумение с Масловой. Давай поговорим, мы же не закончили наш разговор».

Она не стала читать дальше все сообщения, просто стерла их, заблокировала номер Левитинского и горько усмехнулась.

С Климовой Наталья встретилась через день после выпускного. Они пошли в их любимый парк, купили по мороженому, уселись на скамейке возле пруда под раскидистым кленом.

— Ната, ты ничего не хочешь рассказать? — в глазах Людмилы Наталья видела тревогу, заботу, волнение за нее.

— А что ты хочешь услышать?

— Что у вас с Левитинским произошло? Меня Пашка пригласил танцевать, поэтому я не видела.

— Да ничего не произошло, — она пожала плечом, отворачивая от подруги лицо, чтобы та не увидела, как от душевной боли ей плохо. — Потанцевали, разошлись.

— И все?

— И все.

— А почему тогда Маслова после этого весь остальной вечер прорыдала в углу со своими подругами? Куда потом делся Левитинский?

— Не знаю. Но когда мы танцевали, Инна просто встала между нами, обнимая его и называя «любимым», обещала его никуда не отпускать. Я не стала мешать их счастью.