Кинжалы укололи пальцы, и багровые капли одна за другой упали на снег, окрашивая белизну в рубиновый цвет, а внутри Эйры натянулась струна.

И вот свершилось.

25. МОРОЗКО

Полнолуние было уже не за горами, и стало ясно, что печать полностью разрушена: пока Эйра приходила в себя, подменыши пробрались на гору, угрожая вторгнуться в замок. Но морозные демоны покончили с этим, уничтожив угрозы и сжигая тела.

Среди раздора было одно светлое пятно: Эйра даровала жителям деревни Винти бессмертие, и в результате одной великой попытки во Фростерии больше не осталось смертных. Это принесло некоторое облегчение: они были защищены от жалких ублюдков.

Морозко вздохнул, стоя у камина в своем кабинете. В камине колыхались поленья, кувыркаясь и подбрасывая угли в дымоход. Он стиснул зубы, желая, чтобы гудящие мысли затихли в его голове, но это казалось невозможным. Не так давно Эйра едва не погибла, а его королевство атаковали подменыши. Судьба Фростерии казалась мрачной, но его видения говорили об обратном.

Решение было найдено, но его нужно было дождаться. Дождаться полнолуния, когда они смогут провести ритуал и вызвать крампи. Морозко надеялся, что еще не слишком поздно.

От размышлений его оторвал стук.

— Войдите. — Он взглянул на дверь, и она распахнулась, явив Ксезу. Его кожа сияла, придавая ему более молодой вид, и все благодаря подарку Эйры ему и его жене.

Морозко оставался рядом с Эйрой до конца смены жителей деревни, а когда она закончила, дал ей время побыть с ними, позволив объяснить, что она знает. На любые другие вопросы он ответит позже — у него не было настроения кого-то поучать.

— Ваше Величество. — Ксезу склонил голову. — Морозные демоны держат оборону в отношении подменышей. Столько всего произошло за столь короткий срок. — Его мудрые глаза слишком пристально изучали Морозко. — И я хочу знать, как вы поживаете?

Вопрос дворецкого был слишком тяжелым. Морозко вздохнул, разглаживая морщины на брови.

— Достаточно хорошо, — резко ответил он.

— При всем моем уважении, я считаю, что это ложь.

Ложь? Морозко нахмурился, ненавидя сам факт того, что Ксезу удалось уловить его состояние. Ведь, по правде говоря, ему и так было нехорошо. Эйра чуть не умерла у него на руках, и пока она поправлялась в своей комнате, у него было время обдумать, что это для него значит. Он привязался к ней, даже осознал, что это переросло в более глубокое чувство. Любовь? Он никогда в жизни ничего не любил, даже себя. Как же он мог полюбить кого-то другого?

И все же мысль о жизни без Эйры казалась скучной и неинтересной. Он привык к ее присутствию, и, когда ее больше не было рядом, Морозко снова тосковал по ней.

— Думаю, вы должны ей рассказать, — посоветовал Ксезу.

Морозко сдержался, чтобы не наброситься на него, чтобы слова — сказать ей что? — не сорвались с его губ, потому что это было бессмысленно. Если Ксезу и знал, то это было совершенно очевидно.

— Что, если…—

— Она решит не оставаться с вами и будет жить с другими бессмертными? — Ксезу закончил, затем погладил свой подбородок, в его глазах мелькнула проницательность. — Тогда я скажу, что она поступила мудро, Ваше Величество.

Щеки Морозко залило жаром, и он вспыхнул от гнева. Он подался вперед, подняв палец, но не смог вовремя вымолвить и слова.

— Должен сказать, это приятно видеть. Морозный Король не уверен в себе… — Ксезу тепло улыбнулся и продолжил: — У Эйры есть выбор, и он за ней, но она должна знать все. И я имею в виду ваши чувства, Ваше Величество. — Он скрестил пальцы на груди, затем наклонил голову. — Думаю, пора оставить вас наедине с этим. О.… в последний раз я видел ее в фойе.

Прежде чем Морозко успел открыть рот, чтобы укорить дворецкого, тот вышел из комнаты.

Меньше всего Морозко хотелось копаться в своих чувствах, но он должен был признать, что Эйра нравилась ему так, что растопила его ледяные покровы. Она видела его насквозь. И эта непрерывная тяга потянула его через комнату в коридор.

Бодрым шагом он прошел по коридору до парадной лестницы, и, спускаясь по ступеням, Морозко оглядел фойе. Он заметил двух стражников, стоявших на своих постах, но Эйры не было. Он нахмурился.

Мимо проходила Ульва, заметила его и сделала реверанс.

— Ваше Величество.

— Эйра? — Он сузил глаза, но не в гневе, а в замешательстве. — Она была здесь, внизу.

— Она в своей комнате. Я только что набрала для нее ванну. Она сказала, что ее тело нуждается в мытье после всех ее усилий. — Ульва поджала губы, чтобы не улыбнуться, и отвела взгляд.

Морозко не проронил ни слова, повернулся на каблуках и снова поднялся по лестнице. Его сердце бешено колотилось, сливаясь с его мыслями и представлением о голой Эйре, мокнущей в парной воде. Его потребностям не было места здесь, пока он не хотел говорить о более серьезных вещах, но это было неоспоримо. Морозко жаждал Эйру. Его член, напрягшийся в штанах, был тому подтверждением. Но он почти чувствовал вкус ее губ на своих, что только усиливало его молчаливые муки.

Оказавшись у ее двери, он встретился взглядом с Кусавом, который склонил голову. Морозко подумал о том, чтобы постучать, но ему показалось глупым делать это сейчас. После того, как он уже изнасиловал ее, и всех тех случаев, когда он просто неожиданно входил. Но сейчас все было по-другому, это был грандиозный случай, когда Морозный Король признался в своих чувствах.

Кусав ощутимо прикусил внутреннюю сторону щеки, вероятно, чтобы не проболтаться о том, что Эйра в ванной, а Морозко только это и надо было.

Он открыл дверь — Эйры не было ни на кровати, ни за столом, она возилась с инструментами или рылась в шкафу. Каблуком Морозко вернул комнату в уединение. Из купальни в спальню доносился аромат можжевельника — мыловарение Ульвы. Остатки гвоздики исчезли, вместо нее витал цветочный аромат. Чистый и успокаивающий.

Морозко снял плащ, сложил его и положил на кровать, а затем прошел в соседнюю комнату. Эйра лежала в ванне, откинув голову назад, когда вокруг нее поднимался пар. Казалось, она спит, но он знал лучше.

Когда он шагнул вперед, ее губы дернулись, чтобы не улыбнуться. Его член сразу же затвердел, он представил, как погружается в ее гостеприимные глубины и извлекает из нее стоны наслаждения.

Морозко встал на колени за ванной и наклонился к уху Эйры. Она по-прежнему не признавала его, однако ее кожа покрылась мурашками.

— Привет, птичка, — тихонько ворковал он, проводя носом по гладкой шеи, целуя и покусывая плечо.

— Вижу, ты все еще не научился стучать. — Она затаила дыхание, когда он прижал ее к себе еще сильнее.

— А какой в этом смысл? Все равно это мой замок, — пробормотал он, погружая руки в воду, чтобы взять у нее ткань. Морозко провел тканью по соскам, и пики затвердели, когда он провел по ним еще раз.

Эйра переместилась в ванне, издав дрожащий вздох.

— Ты пришел сюда только для того, чтобы подразнить меня?

Морозко провел губами по ее плечу, затем вернулся к уху.

— Возможно. Это то, что у меня получается лучше всего.

— Тогда продолжай, — проворчала она в ответ.

Он переложил ткань в другую руку и снова стал дразнить ее сосок. Эйра была не единственной, кого затронули его ласки. Его член упирался в брюки, но он мог подождать, пока она не будет готова.

Морозко отбросил ткань в сторону и стал пальцами обводить ее затвердевшие пики, пока спина Эйры не выгнулась и она не застонала.

— Ты хочешь, чтобы я был с тобой?

— Ты обычно умеешь читать мои мысли, не так ли? — Она улыбнулась, повернув голову, чтобы заглянуть ему в глаза, и в ее глазах вспыхнул огонь, тот же самый, что пылал внутри него.

— Скажи это. — Он выразительно поднял брови и медленно провел большим пальцем по кругу.

Ее улыбка стала еще шире.

— Морозко, ты мне нужен в этой ванне прямо сейчас. — Или я сама тебя сюда затащу.