– Эх, ну что с вами будешь делать? – прокряхтел Нагасэ и махнул рукой. – Поехали.

Шин терпеть не мог больницы, но по сравнению с Сато чувствовал себя здесь как дома. Наблюдая за тем, как первогодка дёргается от прикосновений и случайных взглядов, он невольно задумался: что же случилось в жизни парня, что он настолько ненавидит это место?

Поначалу их с Хару появление вывело Шина из себя. Ну вот зачем они припёрлись? Хотели полюбоваться, как он мучается от боли и узнаёт неутешительные новости? Но теперь, опираясь на плечо друга и поглядывая на перепуганного больше него самого Сато, Шин испытывал чувство благодарности. Всё-таки приятно, когда рядом с тобой товарищи, готовые поддержать и отвлечь дурацкой шуткой.

В кабинет ребят, конечно, не пустили. Пришлось остаться с врачом один на один (присутствие Нагасэ почему-то почти не ощущалось) и выслушать диагноз. Частичный разрыв связок голеностопного сустава, и повезло, что обошлось без осложнений.

– Три недели никаких нагрузок на ногу, будешь ходить с тростью, – неторопливо объяснял врач, то и дело поправляя съезжающие с носа очки. – Каждый день проверять фиксирующую повязку, чтобы не ослабла. Лишний раз из дома не выходить.

Шин даже порадовался, что комната у него на первом этаже общежития, да и кровать на первом ярусе. Как бы он забирался на второй с такой ногой?

– Через три недели повторный рентген, и если никаких отклонений, то начнём реабилитационные процедуры: массаж и физиотерапию.

– Когда я смогу вернуться к полноценным тренировкам? – перебил его Шин.

Врач насупился и глянул на него поверх очков.

– Араки-кун, в твоём положении…

– У меня летний турнир на носу, я в первом составе, поэтому мне надо знать, когда я смогу присоединиться к команде, – упрямо гнул своё Шин.

– Не раньше начала июля, – сдался врач.

Шин с облегчением откинулся на спинку стула. Успеет. Отборочные начнутся в конце июля, у него будет примерно три недели, чтобы вернуться в форму и убедить тренера, что он полезен на поле.

Врач с осуждением покачал головой и добавил:

– Араки-кун, ты должен понимать, что скорость твоего восстановления напрямую зависит от того, насколько точно ты будешь исполнять мои указания. Если попытаешься приступить к тренировкам раньше, чем я дам разрешение, велика вероятность повторной травмы, и тогда ты в старшей школе на поле точно больше не выйдешь. Надеюсь, мне не придётся напоминать тебе об ответственности за своё здоровье?

– Обещаю, что не буду нарушать ваши предписания, – послушно отозвался Шин.

Врач недоверчиво прищурился, но продолжать увещевания не стал. Вместо этого он выписал болеутоляющие на первое время и вместе с подробными инструкциями передал бумажку Нагасэ. Поклонившись на прощание, Шин вышел из кабинета вслед за ассистентом и поискал глазами товарищей.

– Ну что? – тут же подскочил со стула Хару.

Сато, видимо, успевший пригреться и заклевать носом, сонно поёжился и без особого интереса повернулся к остальным.

– К турниру успею вернуться, – сообщил Шин главное, и Хару заулыбался.

– Это действительно растяжение? – хрипло спросил Сато, впервые за всё это время подав голос.

– Да, врач на стадионе всё верно определила. Так что никаких проблем. Правда, – тут Шин позволил себе хищную усмешку, – тебе, первогодка, придётся побегать по моим поручениям, так как мне теперь лишний раз не выйти из комнаты.

Он надеялся, что Сато начнёт возмущаться, злиться и протестовать, чтобы за этими препирательствами отвлечься от незавидности своего положения, но мальчишка его удивил.

– Хорошо, – кивнул он. – Если Араки-сэмпай не будет злоупотреблять моей помощью, я всё сделаю.

И откуда в нём такая покладистость? Шину казалось, что Сато из тех, кто вечно идёт наперекор, никому не подчиняется и пытается отстоять независимость, но, похоже, он ошибся. Может, причина в том, что это он, Шин, игнорировал первогодку и даже не пытался подружиться, при каждом разговоре не сдерживая раздражения? Сато никогда не давал себя в обиду, но первым в конфликты не лез, предпочитая отмалчиваться. А теперь, когда обстоятельства вынуждают его взаимодействовать с сэмпаем, он принял эту необходимость куда быстрее, чем сам Шин.

Нагасэ отошёл позвонить тренеру и рассказать о результатах обследования, и Хару помог Шину доковылять до стульев. Они сели рядом с Сато, который всё ещё походил на нахохлившегося воробья, и замерли, не зная, о чём теперь говорить.

– Интересно, наши не растерялись и дожали Таканаву? – как бы между прочим бросил Хару в тишине.

Шин поморщился от мысли, что его травма могла помешать команде выиграть, но всё же ответил:

– У нас был довольно большой отрыв в очках, уверен, ребята справились.

Вернулся Нагасэ и подтвердил его предположения:

– Всё в порядке, мы выиграли со счётом восемь – пять, автобусы уехали со стадиона десять минут назад. Если поторопимся, вернёмся одновременно с командой и сможем поучаствовать в обсуждении игры.

Однако Шин с ужасом ощутил, что не хочет возвращаться. Не хочет представать перед командой и тренером в таком беспомощном виде. Больше всего хотелось уехать куда-нибудь на все эти три недели и отсидеться в одиночестве, пока не придёт время отказаться от трости.

Но он поднялся следом за Хару, позволил себе опереться на руку друга и похромал следом за ассистентом Нагасэ к выходу.

Дорога до школы прошла в полной тишине. Шин пытался справиться с накатившей на него паникой, Хару с кем-то – конечно же, с Мацуи – активно переписывался, и с его губ не сходила мечтательная улыбка. Сато, заметив её, демонстративно закатил глаза и отвернулся к окну. Шин разделял его чувства – нежелание Хару признать очевидное раздражало. Уже предложил бы Мацуи встречаться и не бесил всех вокруг своим загадочно-счастливым лицом.

И всё же они опоздали. Попали в пробку из-за аварии и проторчали лишних полчаса на повороте к школе. Там и идти-то всего ничего оставалось, но Нагасэ запретил Шину даже думать об этом – дорога здесь шла в гору, и это была бы та самая нагрузка, которую нужно избегать. Хару и Сато остались в машине из солидарности, хотя им-то как раз спешить некуда: в матче они не участвовали и нагоняй от тренера не получат.

– Да не нервничай ты так, никто не станет тебя отчитывать. Это всего лишь случайность! – в который уже раз повторял Хару, пытаясь успокоить друга.

Но Шин лишь отмахивался и всё больше переживал. Воображение рисовало картины одна страшнее другой: вот тренер разочарованно качает головой и забывает его имя, вот заместитель тренера Андо сообщает, что позицию Шина теперь занимает Исори, а вот он узнаёт, что место в первом составе навсегда потеряно. Как раз в тот момент, когда воображаемый тренер выгонял Шина из команды, Нагасэ наконец припарковался и разблокировал двери.

– Идите на собрание, а я пока найду трость для Араки.

Путь до административного корпуса клуба, где проходили общие собрания, показался Шину бесконечным. Казалось, что они едва ползут, и каждый следующий шаг давался сложнее предыдущего. Ещё и нога начала недвусмысленно ныть, напоминая Шину о том, как сильно он подвёл команду.

– Простите за опоздание! – громко крикнул Хару, первым заходя в зал, и все обернулись в их сторону.

– Заходите, – разрешил тренер и словно забыл об их существовании.

Шин следом за Хару проковылял к свободному месту на предпоследнем ряду и с трудом сдержал стон – наконец-то он сидит! Видимо, облегчение, исказившее его лицо, не ускользнуло от Сато, потому что он наклонился к Шину и негромко сказал:

– Я принесу лёд.

А ведь Шин его даже ни о чём не просил. Первогодка сам догадался, насколько хреново сэмпаю, и проявил сочувствие, пусть собственная беспомощность и вызывала у того раздражение и злость.

Сато вернулся через десять минут и, на этот раз молча, положил пакет со льдом на ноющую лодыжку Шина. Убедился, что компресс не упадёт, и присел на соседнее кресло. Закрыл глаза и отключился от реальности, словно ничего интересного не происходило. Шин уже собирался пихнуть его в бок и сделать строгое внушение, чтобы слушал внимательно, но тут о его существовании вспомнил тренер.