Такеда с сомнением посмотрел на Сато. Тот, насупившись, шмыгнул носом и закашлялся. То ли болеет, то ли надышался пыли в этой грязной квартире.

– А если проболтаюсь не я?

– О том, в какую конкретно школу и под каким именем поступает Сато, будут знать всего четверо: мы с тобой, частично мой напарник Савада и наш начальник. Остальные будут посвящены в отдельные детали, которые если и выведут куда надо, то очень и очень нескоро. И если на этот раз какая-то информация попадёт к якудзе, я буду знать, где искать крысу.

Такеда понимал, что внутренне уже согласился на эту авантюру, но признаться в этом пока был не готов. Влезать в дела якудзы не хотелось, как и вмешивать в это свою команду, однако бросить в беде мальчишку, который вряд ли по своей воле стал свидетелем преступления, он не мог. Если Сато всё-таки погибнет, Такеда никогда себе этого не простит. Просто потому, что в его силах было помочь, но он испугался, бросил несчастного ребёнка – и друга, который этого ребёнка пытается защитить изо всех сил, – в беде. И какой же он мужчина после этого?

Кота видел, что его школьный товарищ колеблется, поэтому предпринял ещё одну попытку убедить его:

– Ицки, пожалуйста. Я не хочу обращаться к Датэ с этой просьбой, потому что его уговорить будет даже сложнее, чем тебя. Он, может, парень и не из болтливых, но душу из меня вытрясет просьбами всё перепроверить и будет чуть что звонить с претензиями. А ты всегда мог сам принимать решения, не оглядываясь на других, поэтому не станешь попусту привлекать внимание, выходя на связь. И в тебе я уверен, как в себе, потому что это ты – мой лучший напарник, идеальный партнёр в баттери…

Такеда не удержался и закатил глаза.

– Хватит лести, Кота. Мы были баттери больше пятнадцати лет назад. С тех пор многое изменилось.

– Ты не изменился.

Это была ложь, и они оба знали это. Тот Такеда Ицки, которого знал Кота, никогда не отказался бы от карьеры профессионального игрока ради того, чтобы тренировать старшеклассников. У него были амбиции, была цель стать лучшим кэтчером в Японии, был лучший друг с похожей целью стать лучшим питчером… Сначала Такеду покинул друг, потом ушли амбиции, стоило столкнуться с закулисными интригами профессиональной команды, и цель, что вела вперёд, в один миг оказалась бессмысленной и ненужной. И тогда предложение занять место ушедшего на пенсию тренера в старшей школе Мегуро показалось настоящим спасением.

Сейчас Такеда так не думал. Но и проклятьем свою нынешнюю работу не считал, хотя порой, после очередной неудачи команды на поле, жалел, что сам больше никогда не выйдет на базу под рёв трибун.

Но Кота мог только догадываться о чувствах, сжигавших Такеду изнутри последние полтора с лишним десятка лет. После того, как он принял решение променять бейсбол на полицию, их дружбе пришёл конец. Такеда посчитал это предательством – не только по отношению к себе, но и по отношению к бейсболу, которому они оба на тот момент посвятили всю сознательную жизнь.

– Я сделаю это. Но не потому, что ты попросил, и не потому, что ты в меня веришь. Я просто хочу подарить этому пацану, – Такеда кивнул на притихшего Сато, – возможность почувствовать себя в безопасности и найти товарищей, на которых можно положиться. Подросток должен жить полной жизнью, а не бояться всего на свете. Будет тренироваться вместе со всеми, сможет ходить в школу, глядишь, и подружку себе найдёт…

Сато закашлялся, а Кота неожиданно широко улыбнулся.

– Насчёт подружки… Не думаю, что это возможно.

– Почему? – насторожился Такеда. Тон друга ему совершенно не понравился – как будто сейчас его ждёт очень плохая новость.

– Видишь ли, Сато – девушка.

Шин зябко поёжился и постарался как можно незаметнее зевнуть. В начале апреля в шесть утра было не просто свежо – морозно настолько, что кончики пальцев покалывало, а с губ срывались облачка пара. Но если обычно они сразу начинали тренировку с пробежки, не успевая толком замёрзнуть, то сегодня приходилось стоять в строю за спиной тренера, глазеть на новичков, вступающих в клуб в этом учебном году, и делать вид, что выслушивать их однообразные выкрики с незапоминающимися именами и позициями очень интересно.

– Вакана Юске, средняя школа Киёсе, шорт-стоп, второй отбивающий! – выкрикнул тощий мальчишка с высветленными, похожими на солому волосами. Его голос, высокий, звонкий, больше походил на девчачий, словно ещё не ломался.

Шин поморщился. Прошлый год для бейсбольного клуба Мегуро выдался неудачным: сначала капитан травмировался накануне весенних отборочных, и выбитая из колеи команда не смогла дойти даже до четвертьфинала и попасть на турнир Канто, потом на летнем турнире в полуфинале они столкнулись с фаворитом их дивизиона, старшей школой Сейрё, которой проиграли с разрывом в пять очков, и даже на осенних отборочных им не удалось реабилитироваться, так как команда не успела сыграться после ухода третьегодок. Как результат, в этом году новичков в полтора раза меньше обычного, и половина из них совершенно безнадёжна. Как будто те немногие, кому отказали школы покруче, решили попытать счастья в Мегуро.

– Сато Нобу, средняя школа Изуми, Кюсю, – сосед Ваканы, такой же худощавый и невысокий, с задорным ёжиком густо-чёрных волос, упорно смотрел в землю, а его голос напомнил Шину об охрипшем после ночного загула соседском коте – такой же сиплый, срывающийся на нездоровый скрип. – Играл на позиции кэтчера, но хочу попробовать себя в качестве защитника третьей базы.

Со всех сторон послышались скептические смешки. Шин и сам не сдержал кривую ухмылку – поверить, что такому малявке могли доверить позицию кэтчера, было сложно. Чтобы поймать любой мяч, нужно обладать не только силой и ловкостью, но и мощным телосложением, иначе подача просто снесёт игрока. Конечно, бывали исключения, когда питчер брал точностью, а не силой броска, и тогда в баттери к нему ставили кэтчера с быстрой реакцией, чтобы успевал подставлять перчатку. Но даже в этом случае требовалась приличная мышечная масса, которой у Сато из Изуми просто не было. Кожа да кости, а между ними – цыплячья душонка.

Да уж, с такими новичками Мегуро ближайшие пару лет Кошиен не светит. Из толпы бездарей можно выделить разве что Цуруту, питчера с необычной боковой подачей, да попавшего в полуфинал национального турнира средних школ бэттера Хараду. Остальные – мусор, который будет мешаться под ногами.

– Какой отстой, – раздался сбоку свистящий шёпот Сатоши с третьего года. – Кто понабрал этих придурков? Они же не знают, с какой стороны биту держать.

– Ты себя на их месте вспомни, – фыркнул стоявший за ним Тиба. – На нас тогдашние третьегодки тоже смотрели так, словно мы впервые на поле вышли.

– Тиба, Сатоши! – рявкнул тренер, и Шин вздрогнул, хоть его имя и не прозвучало. – Двадцать кругов вокруг поля. Остальные – десять. Первогодки! – Шеренга напротив тут же замерла. – Вы идёте с ассистентом Нагасэ, он распределит вас по комнатам. Оставляете вещи, переодеваетесь в форму и отправляетесь на второе поле сдавать нормативы. Вперёд!

Новички, испуганно поглядывая на старших игроков, потянулись за Нагасэ. Никто из них не решался произнести ни звука, и в морозном воздухе были слышны лишь шорох песка под кроссовками, поторапливающие окрики ассистента и хриплое дыхание бегущих.

Шин почти сразу отключился от реальности. Пробежка в некотором смысле была его любимым занятием – тело двигалось само, приученное за годы тренировок обходиться без постоянного контроля разума. Переставляя на автомате ноги и почти не замечая пыхтящих рядом товарищей по команде, Шин пытался угадать, кто же станет его соседом на ближайшие полтора года. Конечно, идеальным вариантом был Харада: они оба специализировались на бэттинге и наверняка смогли бы подружиться. Ну или хотя бы найти общий язык и темы для разговора. С остальными делить комнату не хотелось – все они казались ненадёжными, слабыми и телом, и духом, готовыми сбежать из команды при первых же трудностях. Совсем как сэмпай Вада, уехавший из общежития сразу после осеннего проигрыша.